Нильс Кристи - Пределы наказания
Я затрону три вопроса. Во-первых, я ставлю вопрос о возможности самого феномена, являющегося предметом нашего сегодняшнего обсуждения, — так называемого регулирования соседских отношений. Я спрашиваю: «Являются ли локальные соседские отношения действительно необходимыми в современном мире?» Обсуждение этого вопроса будет основываться на концепции первичных групп.
Во-вторых, если считать, что соседские отношения имеют известное значение, то спрашивается, хорошо ли в таком случае, что люди много знают друг о друге. Или, другими словами: является ли полезной взаимная осведомленность? Этот вопрос будет рассмотрен на примере двух альтернативных толкований поведения, отклоняющегося от нормы. Проблема «определения значения поступков» приобретает здесь важнейшее значение.
В-третьих, должен ли социальный контроль иметь местный или общегосударственный характер? Этот вопрос обсуждается на примере конкретного конфликта между двумя соседями. Я называю конфликт между ними «конфликтом по поводу пластмассовой утки». В действительности же это довольно серьезный конфликт. Я попытаюсь показать, что перед лицом такого конфликта государство оказывается почти бессильным. В таком же положении, как государство, оказывается и местная община.
Несмотря на это, в странах Запада в настоящее время проявляется большой интерес к тому, что часто называют «альтернативными решениями конфликтов». В Канаде и США действует несколько сот проектов посредничества. Во Франции, Нидерландах, Великобритании и Норвегии проводятся соответствующие эксперименты. В странах Восточной Европы посредничество — это давняя традиция. Здесь будут объяснены несколько проблем, связанных с этими альтернативами. Общий вывод, к которому я прихожу, заключается в том, что посредничество в той или иной форме следовало бы поощрять, в частности потому, что оно может способствовать укреплению локальных соседских отношений и тем самым служить важным инструментом в деле создания условий, ограничивающих возможность существования преступности в нашем обществе.
2. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ЛОКАЛЬНЫЕ СОСЕДСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕОБХОДИМЫМИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ?
Мою позицию по данному вопросу часто оспаривают, в том числе и мои коллеги-ученые. Не принадлежим ли мы к международному сообществу? Не является ли «моя округа» кругом моих коллег? Действительно ли имеет значение, где стоит моя кровать? Что, если у меня несколько кроватей в нескольких местах или я живу в доме-фургоне?
Я считаю, что это имеет значение. Но чтобы объяснить, в чем заключается это значение, мне придется расчленить этот вопрос на несколько составных частей. Прежде всего, я утверждаю, что без взаимоотношений на уровне первичных групп люди не могут стать людьми. Ведущим специалистом в области изучения первичных групп является Ч. Г. Кули. В своей книге, вышедшей в 1909 г. и посвященной вопросам социальной организации, он пишет:
«Говоря о первичных группах, я имею в виду тех людей, для которых характерно непосредственное тесное общение и сотрудничество. Такие группы являются первичными в нескольких отношениях, но главным образом потому, что играют основную роль в формировании общественного характера индивида и его идеалов. Результатом непосредственного, тесного общения в психологическом аспекте является объединение индивидов в некое единое целое, по крайней мере для решения сообща задач, возникающих в процессе современной жизни. Возможно, простейший способ описать зту целостность — сказать: это — «мы», что предполагает наличие определенной симпатии и взаимного отождествления и находит в этом слове свое естественное выражение. Индивид ощущает себя частью целого. И это чувство принадлежности направляет его волю.
Не следует думать, что целостность первичной группы являет собой одну лишь гармонию и любовь. Это всегда дифференцированная целостность, допускающая соперничество входящих в нее индивидов, самоутверждение и стремление к присвоению в его различных формах. Но это стремление, эти чувства социализируются симпатией и подчиняются (или имеют тенденцию к подчинению) дисциплине общего духовного начала. Индивид честолюбив, но основная цель его честолюбивых стремлений будет состоять в том, чтобы привлечь к себе мысли и чувства других людей.
Наиболее важными сферами, в которых проявляются отношения непосредственного, тесного общения и сотрудничества (хотя никоим образом не единственными), являются семья, игровая группа у детей и группа соседей или община у взрослых. Эти группы являются практически универсальными, присущими всем временам и всем этапам развития; они, соответственно, образуют основу того, что неизменно присуще самой природе человека и его идеалам.
Таким образом, можно было бы сказать, что первичная группа является колыбелью того, что составляет суть человеческой природы, и нет никакой видимой причины предполагать, что где-либо илп когда-либо дело обстояло совсем по-другому» (с. 23 — 24).
Первичные группы являются первичными также потому, что они предоставляют каждому индивиду возможность получить своё первый и наиболее полный опыт социального взаимодействия, а также потому, что они не столь легко поддаются изменению, как другие и более совершенные формы взаимодействия. Согласно Кули, такие группы — постоянный источник возникновения всех иных форм социальной жизни.
Если я правильно понимаю Кули (но, во всяком случае, именно так мне хочется его понимать), первичные группы являются условием становления человека. Возникает вопрос: зависит ли существование первичной группы от факта ее принадлежности к определенной общине. Безусловно, нет. В пределах местной общины могут, например, существовать небольшие замкнутые группы политических или экономических меньшинств. Часто они могут отгораживаться от окружающих их групп большинства населения и поддерживать друг друга в условиях сложных отношений, охватывающих несколько общин. Ученые до некоторой степени напоминают этнические меньшинства. Они также взаимодействуют в сложной сети отношений, часто охватывающих всю нашу планету. Эти отношения иногда приобретают неформальный характер. Они могут перерасти в дружбу, заботливость и взаимное доверие. Но большинство ученых образуют сплоченные сообщества, своего рода семьи, связанные узами духовного родства. Далее, если случается неизбежное и возникают разного рода жизненные кризисы, то отнюдь не всегда возможно обратиться за помощью к зарубежным коллегам. В моей стране можно рассчитывать на содействие и помощь родственников, соседей и коллег. Но именно в таком порядке очередности.
Пример ученых и других меньшинств не подтверждает, общее правило. Большинство людей, по-видимому, очень плохо переносит одиночество. Основное правило, как представляется, состоит в том, что самые тесные объединения обычно создаются людьми, живущими в непосредственной близости друг от друга.
Первичная группа может быть создана и вне связи с соседством, но сделать это нелегко. Обычно так не бывает. Соседство, по-видимому, является той «естественной почвой», на которой возникают непосредственные, тесные отношения, характерные для первичных групп и столь важные для формирования человека.
3. ПОЛЕЗНА ЛИ ВЗАИМНАЯ ОСВЕДОМЛЕННОСТЬ?
Лично я обожаю секреты. Некоторые сведения обо мне предназначаются только для меня. И большинство из нас придерживается того же мнения. Не очень хорошо, если все обо всех становится известным всем. Вместе с тем недостаточная осведомленность граждан друг о друге — преднамеренная либо случайная — также создает определенные трудности.
Задача состоит в том, чтобы найти золотую середину, на этот раз между информацией, сообщаемой другим, и тайной. Плохо, когда в обществе нет секретов. Общество же, в котором нет обмена информацией, невозможно. Такое общество, вероятно, побудило бы некоторых людей совершать преступления. Здесь все настолько очевидно, что нет необходимости останавливаться на этом вопросе. В этом случае увеличилось бы число деяний, признаваемых преступлениями. Но это уже не столь очевидно и поэтому требует некоторых пояснений. Сами по себе те или иные действия не являются преступлениями. Они признаются таковыми либо не признаются. Классификация действий зависит от типа социальной системы, в которой эти действия происходят. Некоторые социальные системы вырабатывают точные определения, тогда как другие ограничиваются более общими.
В сложных системах с минимальным обменом информации личного характера между участниками общения, по-видимому, имеет место тенденция применять для классификации поступков простые моральные категории. В небольших системах с большим объемом информации личного характера дело обстоит иначе.
