Юрий Басин - Избранные труды по гражданскому праву
Ситуация дополнительно осложняется при выборе сторонами арбитражного органа разрешения споров (третейский суд). В связи с правопреемством здесь следует иметь в виду: во-первых, выбор третейского суда связан лишь с обязательственным, точнее – с договорным правопреемством; во-вторых, во многом носит доверительный (следовательно, личный) характер. Стороны отказываются от рассмотрения конкретных споров в общем, государственном суде, предпочитая ему ими же специально избранный третейский суд. Поскольку стороны выбирают один из многих, то они руководствуются в выборе собственными личными интересами и мотивами: учет репутации, квалификации, степени объективности арбитров при разрешении спора и т. д. То, что при сходных обстоятельствах избрал один, не избрал бы другой. Выбор согласуется, ибо оба участника потенциального или уже возникшего спора должны определить один такой суд, но все другие лица могут с этим выбором не согласиться, если они в нем не участвовали. Выбор правопредшественника не может принудительно навязываться правопреемнику.
И второе, не менее важное и четко зафиксированное правом положение: выбор фиксируется в писменной форме арбитражным соглашением (арбитражной оговоркой). Такое соглашение чаще включается в состав основного договора, но может оформляться и отдельным документом (арбитражное соглашение, третейская запись и т. п.). Но это – технические приемы оформления, не влияющие на действительность и юридическую силу выбора юрисдикции. И эта арбитражная оговорка, включенная или не включенная в текст основного договора, является самостоятельным процессуальным и независимым от основного договора соглашением сторон. Поэтому материальные права и обязанности сторон, установленные основным договором, и процессуальные права и обязанности сторон этого же договора, предусмотренные арбитражной оговоркой, не зависят друг от друга. У каждого своя юридическая судьба. Изменение или признание недействительным основного договора не влияет на изменение или признание недействительной арбитражной оговорки и наоборот. Особенно отчетливо это проявляется при разрешении споров международным коммерческим арбитражным судом.
Именно поэтому бесспорным принципом международного частного права является правило о независимости арбитражной оговорки от условий и судьбы того контракта, куда она включается. Так, статья 21 Арбитражного регламента ЮНСИТРАЛ, одобренного Генеральной Ассамблеей ООН 15 июня 1976 г., определяет: «… арбитражная оговорка, являющаяся частью договора и предусматривающая арбитражное разбирательство… должна рассматриваться как соглашение, не зависящее от других условий этого договора».
Поэтому истцом или ответчиком в арбитражном суде может выступать лишь тот, кто подписал арбитражную оговорку, устанавливающую выбор данного арбитражного суда, но не его (подписавшего) правопреемник. Это правило в полное мере должно применяться и при правопреемстве, вытекающем из реорганизации юридического лица.
По одному спору кредитор реорганизованного путем присоединения юридического лица предъявил иск по своему долгу (неоплата поставленной продукции) к правопреемнику покупателя в Арбитражный суд Международной торговой палаты (Париж). Правопреемник позражал против этого и требовал переноса рассмотрения в общий суд по своему местонахождению, ссылаясь на то, что не подписывал арбитражной оговорки и не присоединялся к ней. Арбитражный суд согласился с этим доводом.
Значит, права и обязанности сторон договора, вытекающие из арбитражной оговорки, при реорганизации автоматически не переходят в общем объеме договорных прав и обязанностей к правопреемникам сторон. Да и фиксация такого перехода не укладывается в установленные формы передаточного акта или разделительного баланса.
Разумеется, все проблемы, связанные с переходом прав и обязанностей по арбитражной оговорке, снимаются, если правопреемник очевидным образом выразит свою волю на присоединение к ней.
Иногда высказывается мнение, что такое присоединение презюмируется в силу самого факта универсального правопреемства, и презумпция опровергается лишь прямым несогласием правопреемника подчиниться арбитражной оговорке. Но такое толкование вносит неопределенность во взаимоотношения сторон, которая может продолжаться неопределенно долго, чаще всего – до предъявления иска в арбитражный суд. Логичнее поэтому предполагать обратное. Правопреемник до выражения своего согласия присоединиться к арбитражной оговорке считается не связанным с ней, что дает право другому участнику конфликта либо потребовать присоединения правопреемника к арбитражной оговорке, либо напрямую обратиться за разрешением конфликта в соответствующий государственный суд.
Таковы в первом приближении возможные ответы на вопросы, возникающие при толковании казахстанского законодательства об универсальном правопреемстве юридических лиц в условиях коммерческого оборота.
Коммерческие корпоративные отношения и юридическая ответственность[49]
Современная рыночная экономика формируется во многом на основе коммерческих операций, совершаемых различными корпоративными объединениями, прежде всего – акционерными обществами и товариществами (обществами) с ограниченной ответственностью. В дальнейшем будем оперировать материалами преимущественно акционерных обществ.
«Корпорация» (отсюда и корпоративное объединение) – понятие, хорошо известное и теории права и правовой практике. В праве многих зарубежных государств понятие «корпорация» имеет четкое юридическое содержание – это самоорганизованное юридическое лицо, создатели которого одновременно являются его участниками, действующими сообща и на равном юридическом основании. В качестве второго элемента парного понятия корпорация противопоставляется учреждению – юридическому лицу, образованному внешним учредителем, сохраняющим свою отделенность, и единолично управляющим юридическим лицом как унитарным образованием, не имеющим каких-либо самостоятельных участников.[50]
В России, Казахстане и большинстве республик бывшего СССР такое четкое формальное разграничение утрачено. Право не использует термин «корпорация» для обозначения и характеристики определенного вида юридических лиц. На практике он нередко применяется больше для нестандартного включения в фирменное наименование, нежели для привязки к какому-либо типу субъектов гражданского права. «Учреждение» же его в казахстанской юридической терминологии вследствие ее не всегда продуманных изменений превратило этот термин в аморфное по содержанию понятие. Государственные учреждения и просто учреждения превратились в юридические лица, утратившие признаки разных видов одного рода, а налоговое законодательство обозначило термином «постоянное учреждение» налогоплательщика постоянное место деятельности налогоплательщика, не обладающего признаками юридического лица,[51] что вообще противоречит элементарной юридической логике.
С учетом такой терминологической ситуации мы будем понимать под корпорацией акционерное общество либо товарищество (общество) с ограниченной ответственностью, а корпоративным объединением различного рода – группы согласованно действующих корпораций, независимо от правового основания таких объединений.
Поскольку предполагается рассмотреть некоторые аспекты отношений между корпорациями, а также между внутренними звеньями одной корпорации, будем, соответственно, пользоваться терминами «межкорпоративные» и «внутрикорпоративные» связи.
Корпорации, рассмотрению которых посвящается данная статья, признаются юридическими лицами, основными признаками которых служат обладание обособленным имуществом, участие во всех гражданских и торговых правоотношениях от своего имени и самостоятельная юридическая ответственность по своим коммерческим обязательствам. Логическая связь этих признаков предельно прозрачна: обладание обособленным (собственным) имуществом предоставляет юридическим лицам возможность свободно распоряжаться последним, такая же свобода плюс выступление от своего имени оправдывают самостоятельную имущественную ответственность по своим обязательствам. Это, в свою очередь, означает, что юридическое лицо не отвечает ни по обязательствам государства, ни по обязательствам своих учредителей (участников), ни по обязательствам других юридических лиц. Благодаря именно этим свойствам корпоративное юридическое лицо оказалось наиболее эффективной формой концентрации капитала, предназначенного для вложения в производство, и мощным побудительным мотивом привлечения средств тех их владельцев, которые стремятся вложить деньги в доходное дело с минимальным риском дополнительных имущественных потерь.
