Нильс Кристи - Пределы наказания
Для меня важно подчеркнуть, что подход к теме, не освещение, является свободным, а главное, что ее освещение не традиционно, поскольку в основе моего рассуждения лежит стремление показать, что стоящее аа этой темой явление заслуживает меньше внимания, чем ему придается. Я не оспариваю значения самой го мы. Ее разработка оказалась весьма полезной, особенно в сфере исправления. Но я сомневаюсь в том, что она обозначает собой главное направление современно ii социологии преступности. По крайней мере я полагаю, что такого рода сомнения должны быть выска-нашл.
* Доклад на Международном криминологическом конгрессе. Ишград, 1973.
2. ИНТЕРАКЦИОНИСТСКИЙ ПОДХОД
Понятия «стереотип», «стигматизация», «клеймение» и «интеракция» принадлежат весьма впечатляющему интеллектуальному течению, сосредоточенному на выяснении вопроса о том, какое влияние оказывает на людей то, как их воспринимают другие люди. Основателями этого течения являются Ч. Г. Кули 1 и Дж. Г. Мид2. У истоков этого течения в криминологии стоят Ф. Танненбаум3 и Э. М. Лемерт4. Таннен-баум более всего известен своим объяснением роли наклеивания ярлыков:
«Процесс формирования преступника есть, таким образом, процесс придирок, определения, идентификации, сегрегации, описания, акцентирования, сознания и самосознания, который становится способом стимулирования, внушения, подчеркивания и развития тех самых черт, которые вызывают недовольство и жалобы. Если теория связи между стимулом и реакцией имеет какой-то смысл, то тогда весь процесс обращения с молодым делинквентом вреден, поскольку он ведет к его идентификации с правонарушителем как в его собственных глазах, так и в глазах окружающих. Индивид становится таким, каким его представляют себе другие. Не имеет значения, кто дает ему оценку, — те, кто склонен наказывать, или те, кто склонен перевоспитывать. В любом случае подчеркивается неодобряе-мое поведение. Родители или полиция, старший брат или суд, инспектор службы пробации или учреждение для несовершеннолетних правонарушителей исходят из ложной посылки, поскольку они ставят во главу угла поведение, вызывающее недовольство и жалобы. Само их усердие вредит достижению цели. Чем упорнее работа по преодолению зла, тем большее зло зреет у иит на глазах. Вопреки самым лучшим намерениям настойчивое внушение приносит вред, поскольку оно вызывает то самое негативное поведение, которое должно было бы подавлять. Выход из этого положения состоит в том, чтобы отказаться от драматизации зла. Чем меньше о нем говорят, тем лучше. Еще лучше, если говорят о чем-нибудь другом» (с. 19 — 20).
Для того чтобы лучше описать этот же самый феномен, Лемерт ввел понятие вторичного отклонения:
«Вторичное отклонение означает особую категорию социально Определенных действий, посредством которых люди реагируют на проблемы, созданные реакцией общества на их отклоняющееся поведение. По существу, речь идет о моральных проблемах, связанных со стигматизацией, наказанием, сегрегацией и социальным контролем. Их общий результат заключается в дифференциации символического и интеракцион-но го окружения, на которое реагирует индивид, о тем чтобы решающим образом повлиять на процесс социализации как в раннем, так и в зрелом возрасте. Для тех, кто их переживает, эти факты становятся фактами, определяющими их существование, — они влияют на их психологию, создают специфическую органи-пацню социальных ролей и специфическое отношение к самому себе. Действия, выполняющие указанную функцию, и связанные с ними установки образуют собой нторичное отклонение. В отличие от своих действий иторичный девиант — это индивид, чья жизнь и личность организованы таким образом, что в центре находятся факты отклоняющегося поведения» (с. 40 — 41).
Многие из этих идей интегрированы Г. Беккером в cm книге «Аутсайдеры»5. Свой подход н проблеме Поккер сформулировал во «Введении»:
«...социальные группы создают отклоняющееся поведение, вырабатывая правила, нарушение которых конституирует девиантность, применяя эти правила к конкретным людям и навешивая им ярлыки аутсайдеров. П этой точки зрения девиантность не является качеством самого совершенного поступка, а скорее представляет собой следствие применения к «нарушителю» правил и санкций. Девиант — это лицо, которому удачно павешен ярлык; отклоняющееся поведение — это поведение людей с таким ярлыком» (с. 9). «Девиантность — не в самом поступке, а во взаимодействии лица, которое совершило этот поступок, и тех, кто на 1кчо реагирует» (с. 14).
Исходя из этой позиции, Беккер анализирует возможности индивида освободиться от влияния общепризнанных обязательств, либо избегая духовной близости с обществом, которая могла бы оказаться для него западней, либо используя различные приемы нейтрали-пинии, описанные сначала Кресси6, а затем Сайксом н Млтзой7. Индивид может считать, что он не несет in метственности за свои девиантные действия, он мо-ikiit утверждать, что эти действия не причинили вреда, что с учетом конкретных обстоятельств они извинительны или что осуждающие лица сами заслуживают осуждения. В дальнейшем индивид может развить в себе девиантные мотивы и интересы, особенно в том случае, если он пойман и заклеймен как девиант. Согласно Беккеру — и это полностью соответствует плодотворным идеям Танненбаума и Лемерта, — наиболее важным последствием является резкое изменение того, что составляет общественное лицо индивида. Совершение ненадлежащего поступка и публичное изобличение в этом придают ему новый статус. Обнаруживается, что он не такой человек, каким его считали. Его клеймят и с ним обращаются соответствующим образом. Заключительным этапом формирования девианта является включение в организованную группу. «Когда индивид делает определенный шаг, чтобы войти в организованную группу — и когда он осознает и принимает тот факт, что такой шаг уже сделан, — это оказывает мощное воздействие на его представление о самом себе» (с. 37).
Эта книга и эти идеи представляют собой важный вклад в понимание человеческого поведения вообще и преступного поведения в особенности. Они отражают основное направление мыслей в современной криминологии. Особенно это касается объяснения того, как преступник превращается в аутсайдера и инсайдера, члена группы. Подчеркивая то обстоятельство, что девиантность есть следствие определения, даваемого другими людьми, интеракционистская школа оказалась в состоянии лишить позицию девианта ее своеобразия и тем самым распознать общие элементы девиантных и всех остальных культур. Это сделало ясным также тот факт, что превращение человека в девианта происходит таким же образом, что и приобретение любого другого статуса в обществе. Интеракционистский подход оказывает громадную помощь ученому, если он хочет войти в положение девианта и понять, как сам девиант переживает эту ситуацию.
3. ОГРАНИЧЕНИЯ, СВОЙСТВЕННЫЕ ИНТЕРАКЦИОНИСТСКОМУ ПОДХОДУ
Существуют, однако, и другие проблемы. Интеракционистский подход проливает свет на основные свойства микрокосмоса преступности. Но он оставляет в стороне макрокосмос. Он существенно способствует пониманию преступника, но не может оказать такую же помощь в понимании преступления. Это в основном социально-психологический подход, и поэтому он ничего ас дает нам, когда мы сталкиваемся с некоторыми классическими проблемами преступности и социальной структуры.
Конкретно речь идет о трех главных проблемах.
3.1. Проблема морали
Интеракционистская школа подчеркивает сходство между отклонением и нормой, между преступлением и i ^преступлением. Но мы-то хорошо знаем, что это разные вещи. Интеракционистская школа представляет мир таким образом, что все виды деятельности имеют одинаково законный характер. Это, быть может, естественно для теории, возникшей в Чикаго. В своей очень интересной работе Э. Гулднер8 говорит:
«Поскольку в Чикаго — городе, где с первых же лот его существования гнездятся пороки, — коррупция со временем начала восприниматься как нечто само собой разумеющееся, а в «реформаторе» распознали энергичного ловкого человека, который делает карьеру своими собственными методами, то стало ясно, по крайней море второму поколению чикащев, что респектабельное общество готово защищать и прощать преступления и девиантность. Не питая «иллюзий» относительно настоящего и не возлагая «надежд» на глубокие перемени, чикагцы не верили в моральное превосходство «респектабельных» и могли считать мир «девиантов» не периферией, а просто более замкнутым социальным миром. Темные дела — всего лишь особая разновидность коммерции. И если молодые представители чикагской школы не выражали морального негодования но поводу коррумпированности респектабельного общества, если это было их способом приспособления к существующему положению, они могли также без угрызений совести — правда, пройдя через некоторые испытания — приобщиться к ночному миру девиантов. Для более молодого поколения чикагцев изучение девпантного мира было образом жизни, средством «выйти в из респектабельного общества с его очевидным лицемерием. Для них девиантный мир был если не
