Зинур Зинатуллин - Избранные труды. Том II
Рассмотренные правовые требования, имея свое назначение и относительную самостоятельность, взаимообусловлены и взаимосвязаны.
Отметив роль и назначение каждого принципа в оценке доказательств, подчеркнем неразрывную их связь с внутренним убеждением оценивающего субъекта. Каждое из указанных требований участвует в формировании внутреннего убеждения соответствующего субъекта уголовно-процессуального доказывания – следователя, прокурора, судьи и т. д.
Как результат оценки доказательств внутреннее убеждение характеризуется неразрывной связью субъективного и объективного факторов, основывается на достаточной совокупности исследованных доказательств. При этом «для вывода о достаточности доказательств надо исходить из того, в какой момент производства по делу оценивается совокупность доказательств и решение, принимаемое на основе этой совокупности доказательств, его цели, круг обстоятельств, которые должны быть установлены и служить фактическим основанием решения»[125]. Внутреннее убеждение, как видим, формируется в результате всестороннего и тщательного исследования всех обстоятельств уголовного дела, всей совокупности по делу доказательств (ч. 1 ст. 88 УПК РФ).
Из всего вышеизложенного видно, что оценка доказательств является логическим продолжением такого структурного элемента уголовно-процессуального доказывания, как анализ (проверка) собранных по расследуемому (разрешаемому) уголовному делу доказательств. Оценка доказательств, пронизывая все этапы движения по уголовному делу, все стадии уголовного процесса, всегда осуществляется ради того, чтобы сделать определенные выводы относительно исследуемых фактов и явлений, а при необходимости и принять определенные, значимые в процессуальном отношении решения.
Отметим, что далеко не все процессуалисты считают обоснование выводов и принятие на их основе соответствующего процессуального решения самостоятельным элементом уголовно-процессуального доказывания. Но даже те, кто разделяет эти взгляды, вынуждены признать, что «в законодательстве нет нормы, специально регламентирующей внутренний психологический процесс формирования внутреннего убеждения субъекта доказывания, т. е. нет возможности обеспечить внешний контроль за данным процессом. Тем не менее в целях обеспечения правильности оценки доказательств и разрешения уголовного дела уголовно-процессуальный закон содержит предписания, позволяющие придать этому процессу своеобразное объективированное выражение в виде письменной мотивировки формирования вывода и принимаемого решения»[126]. Но так или иначе такая оценка есть признание существования выделенного такого структурного элемента уголовно-процессуального доказывания, каким и является обоснование выводов и решений по делу.
Если рассматривать выделенный здесь структурный элемент уголовно-процессуального доказывания с позиции его соотношения с оценкой доказательств, то легко убедиться, что между собой они соотносятся не только как общее и частное знание, но и как процесс мышления, познания обстоятельств дела и его следствие, результат такого познания. Субъект уголовно-процессуального доказывания формирует и обосновывает самые разные выводы, в том числе и о доброкачественности и недоброкачественности доказательств, их источников, способов получения и использования доказательств, об относимости доказательств и допустимости их источников, о наличии или отсутствии устанавливаемых по расследуемому (разрешаемому) уголовному делу фактов и обстоятельств, об их месте и роли, о предмете уголовно-процессуального доказывания и т. д. Поскольку все такие выводы формируются на официальных началах, требуется удостоверить их так, чтобы ни у одного участника уголовного процесса не осталось какого-либо малейшего сомнения в их правильности. Выводы субъекта уголовно-процессуального доказывания свое внешнее выражение получают в процессуальных решениях, оформленных в виде соответствующих уголовно-процессуальных актов.
Процессуальное решение есть правовой акт, в котором субъект уголовно-процессуального доказывания (следователь, прокурор, судья, адвокат) в пределах своей компетенции, в установленном уголовно-процессуальным законом порядке выражает выводы о выполнении (или невыполнении) конкретных процессуальных действий, что обусловлено необходимостью достижения задач уголовного судопроизводства и требованиями закона применительно к сложившейся фактической ситуации.
Таким образом, есть все основания констатировать, что одним из элементов уголовно-процессуального доказывания является обоснование (формулирование) соответствующих выводов по расследуемому или разрешаемому уголовному делу и принятие по ним процессуальных решений. Этот элемент в структуре уголовно-процессуального доказывания хотя и занимает последнее место, тем не менее и он органически связан со всеми предыдущими элементами уголовно-процессуального доказывания. Необходимо еще раз подчеркнуть, что все элементы уголовно-процессуального доказывания находятся между собой в неразрывном единстве и только взятые вместе дают необходимое представление о структуре и содержании уголовно-процессуального доказывания, делают его действенным средством в достижении объективной истины по каждому уголовному делу, установлении всех обстоятельств предмета доказывания, выполнении других задач уголовного процесса.
Вместе с тем уголовно-процессуальное доказывание в отдельных стадиях уголовного процесса имеет некоторые специфические черты, характерные особенности. Все их раскрыть просто невозможно, поэтому остановимся, на наш взгляд, лишь на наиболее существенных из них. Но вначале рассмотрим вопрос о средствах уголовно-процессуального доказывания.
Глава 3 СРЕДСТВА УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ3.1. ПОНЯТИЕ И ВИДЫ СРЕДСТВ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯУголовно-процессуальное доказывание есть преимущественное познание фактов и обстоятельств, имевших место во время совершения преступления. Для их познания требуются соответствующие средства. В силу того что уголовно-процессуальное доказывание представляет собой сугубо правовую деятельность, такие средства должны быть четко определены уголовно-процессуальным законом.
Вопрос о средствах уголовно-процессуального доказывания, их характере и содержании не нов. Многие исследователи средства доказывания сводили лишь к одному виду – к доказательствам[127]. Обоснование этого виделось в том, как законодатель определял само понятие доказательства. В соответствии с ч. 1 ст. 69 УПК РСФСР 1960 г. «доказательствами по уголовному делу являются любые фактические данные, на основе которых… устанавливают… обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела». Во второй части этой статьи приводится перечень тех источников, из которых органы дознания, следователь и суд получают такие данные. Из такого конструирования закона и выводилось понимание доказательства как органического единства фактических данных и их источников[128], а также «двойственное» понимание доказательств – как самих фактических данных и как материальных носителей таких данных (источников доказательств)[129].
В процессуальной литературе авторы не ограничивались обзором точек зрения на понимание доказательств, но и обстоятельно анализировали каждое из них. При этом справедливо отмечалось, что «нельзя ни отрывать фактические данные от их источников, ни противопоставлять их друг другу. Они органически связаны между собой, находятся в тесном взаимодействии. Но это – диалектическая взаимосвязь, не исключающая самостоятельности каждой из упомянутых категорий… При всей своей взаимообусловленности они являются различными видами средств процессуального доказывания, каждый из которых имеет своеобразное назначение и специфическую доказательственную природу»[130].
И хотя новая редакция понимания доказательств, данная в ст. 74 УПК РФ 2001 г., не устраняет возможности различной их трактовки, тем не менее и из нее видно, что законодатель проводит различие между собственно доказательствами, каковыми в соответствии с ч. 1 этой статьи «являются любые сведения» об имеющих значение по уголовному делу обстоятельствах, и их носителями, перечень которых дан во второй части указанной статьи. Допущенная законодателем в определенной мере терминологическая неточность, что «в качестве доказательств допускаются 1) показания подозреваемого, обвиняемого:… б) иные документы» (ч. 2 ст. 74 УПК РФ), легко устраняется при обращении к трактовке в ст. 75 УПК РФ недопустимых доказательств и при содержательном анализе терминологии законодателя отдельных видов доказательств, закрепленных в ст. 76–84 УПК РФ. То, что законодатель называет здесь доказательствами, есть не что иное, как носители сведений об обстоятельствах предмета доказывания по уголовному делу. «Доказательства и представляют собой, – как замечает А.И. Трусов, – не что иное, как определенные знания… в одних случаях – в форме устных сообщений, сделанных на допросах (в виде показаний свидетеля, потерпевшего, обвиняемого или подозреваемого) и зафиксированных в установленном законом порядке в материалах дела; в других – в форме письменных сообщений (в виде документов, протоколов и т. п.); наконец, в третьих – в форме сообщений, которые удается получить в ходе следствия и суда от “немых свидетелей”, т. е. с помощью вещественных доказательств»[131].
