Коллектив авторов - Журналистское расследование
Одним из наиболее активных покровителей Боровика-младшего был московский мэр, а последний крупный проект «Совершенно секретно» – еженедельная газета «Версия» – был запущен в партнерстве с американской издательской группой «Нью-Йорк Дейли Ньюс – Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт». Мелькали сообщения о намерении Боровика продать пакет акций холдинга крупному бизнесмену, владельцу компании «Альянс» Зие Бажаеву. Однако этот план, если он действительно был, остался нереализованным: 9 марта 2000 года Боровик и Бажаев погибли в авиакатастрофе в московском аэропорту «Шереметьево-1».
Еще при жизни в адрес Боровика раздавались достаточно частые упреки в политической ангажированности, отказе от журналистской беспристрастности ради процветания своей компании. Впрочем, споры и неоднозначные оценки сопровождают жизнь всех ярких личностей, а, как заметил президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов, выступая в посвященной Артему Боровику радиопередаче: «…к сожалению, всякий бизнес в нашей стране, включая и бизнес со СМИ, всегда имеет черты некоей криминальности, и у каждого человека, сделавшего в эти 10 лет (1990 – 2000. – Авт.) свое дело, всегда, наверное, есть какие-нибудь „скелеты в шкафу“».
В историю российской журналистики Артем Боровик может войти благодаря не только своим книгам и другим творческим работам, но и как создатель-организатор крупной медиакомпании, специализирующейся на журналистских расследованиях.
Расследователи-газетчики. Лариса Кислинская
Из всех сотрудников «Совершенно секретно» особо выделяется Лариса Кислинская. Окончив журфак Московского государственного университета, она несколько лет проработала в правительственном информационном агентстве ТАСС, где в середине 1980-х годов и состоялось ее первое знакомство с криминальной тематикой.
Об этом она рассказывала так: «Говорят, любую тему можно найти в телефонном справочнике. И вот однажды я увидела в справочнике „Вся Москва“ телефон – „Справки о пропавших детях“. Позвонила. Это оказался милицейский приемник-распределитель. Вы, наверное, помните, как в то время было трудно попасть в подобные учреждения и добиться откровенного разговора. Ведь в этих приемниках-распределителях сосредоточился в зародыше весь клубок нынешних общественных проблем – и беспризорные дети, и наркомания, и малолетняя проституция… Это сейчас даже студенты пишут о милиции, спецслужбах, а тогда это была закрытая тема. Сделав цикл репортажей, я поняла, что это – мое, и с тех пор занимаюсь криминальной тематикой». В том же интервью Кислинская поясняет: «…еще со школьной скамьи я знала, что хорошо писать можно лишь о том, в чем неплохо разбираешься, и журналист в идеале должен иметь свою тему».[104]
Кислинская не скрывает, что в криминальную журналистику ее привела не только жажда справедливости, но и желание стать известной. Работать с самого начала было нелегко: «В то время любой журналист, переступивший порог Петровки, 38, – был белой вороной. А то, что женщина… Один мой коллега сказал: „Может, все так хорошо сложилось именно потому, что ты женщина…“ Но вообще, я думаю, что здесь неуместно разделение по половому признаку. Все зависит от журналистских пристрастий». Изначально в работе помогало то, что и правоохранительные органы находились в непростой ситуации: модернизация правовой системы не поспевала за преступным миром, становившимся все сложнее, совершеннее и могущественнее. К примеру, появились десятки крупных банд, занимавшихся рэкетом, а соответствующего закона еще не было. Организованная преступность росла и крепла, а соответствующий закон также отсутствовал. Едва ли не единственным выходом было попытаться привлечь к этим проблемам внимание, создать общественное мнение. К тому же в преступные связи втягивались высокопоставленные лица, которые для милиции были почти небожителями, и без привлечения прессы с «фигурантами» такого ранга им было не просто справиться.
«Как-то быстро я поняла, что рядом с видимым глазу миром активно действует параллельно преступный мир со своими законами, авторитетами, нравами. В своих публикациях постепенно начала ссылаться на Александра Гурова как специалиста по организованной преступности. Мне интересно было „пытать“ тех оперативников Петровки, 38, которые вели борьбу с официально не признанной организованной преступностью. И тогда я впервые услышала о Япончике – Вячеславе Кирилловиче Иванькове. В 1982 году его приговорили к 14 годам тюрьмы за разбой, хранение оружия и наркотиков. И отправили отбывать наказание в Тулун Иркутской области».
В конце 1991 года Кислинская узнала, что Япончика досрочно освобождают, хотя сидеть ему оставалось, как минимум, до 1996-го. И она решила выяснить, что за благодетели стоят за преступником. Вскоре узнала, что, находясь в тюрьме, Япончик совершил целый ряд преступлений, десятки раз водворялся в штрафной изолятор. Однако начальник тюрьмы выдал на него отличную характеристику, за преступника хлопотал известный правозащитник Сергей Адамович Ковалев, депутатский запрос насчет смягчения наказания осужденному в комиссию по помилованию при президенте направил знаменитый офтальмолог Святослав Федоров. В результате расследования журналистка установила, что освобождением Иванькова руководил Отари Витальевич Квантришвили. К тому времени в Москве он слыл уважаемым человеком, вхожим во многие властные структуры, выступал на телевидении, возглавлял благотворительный фонд имени Льва Яшина.
В корреспонденции «„Воры в законе“ и их покровители» Кислинская нарисовала следующий образ достопочтенного благотворителя: был судим за групповое изнасилование, входил в банду Иванькова, однако ушел от уголовной ответственности.
Во время встречи с одним из источников информации она узнает, что Япончик улетел в США. После публикации материала знакомые сотрудники московской милиции предупреждают, что Квантришвили интересовался ее адресом, номером телефона и получил их.
«Был праздник: 12 июня 1992 года – День независимости России, – вспоминает Лариса Кислинская. – Как ни странно, я читала „Крестного отца“. – В это время в коммуналку, где я жила, позвонил сам Отари Витальевич и дружески предупредил: „Как христианин и отец четверых детей предчувствую, что с вами случится что-то недоброе, но я буду к этому непричастен. Я уже об этом прокуратуру Краснопресненского района известил“. Должна сказать, что такие „профилактические беседы“, как он говорил, этот авторитет вел со мной целый год. Я написала заявления в несколько адресов – от Петровки до МВД России, в которых предупреждала: считаю звонки Квантришвили завуалированной угрозой. На большую помощь не очень-то рассчитывала. Писала для того, чтобы пошла утечка информации. Ведь Отари Витальевич не раз уверял, будто у него много воспитанников в МВД и КГБ. И это не блеф. Однажды министр МВД Ерин запросил в РУОПе ГУВД Москвы „объективку“ на этого „крестного отца“. И как только характеристика попала в структуру Министерства, Квантришвили тут же получил копию… Конечно, он вскоре узнал и о моих заявлениях».
В декабре 1992-го в мотеле «Солнечный» сотрудники московского уголовного розыска задержали группу «воров в законе» и среди них – бывшего подельника Иванькова-Япончика, некоего Сливу. Кислинская пишет материал «Под опекой О. В.», в котором сообщает, что судьбой задержанного занимаются Отари Квантришвили и Иосиф Кобзон, замечая в заключение, что весьма странно, что судьба уголовника волнует бывшего народного депутата СССР, известного певца и бизнесмена, имя которого у оперативников Петровки, 38, тесно связано с историей досрочного освобождения Вячеслава Кирилловича Иванькова. И вскоре начался один из самых затяжных судебных процессов Кислинской. Кобзон сперва утверждал, будто вообще не знает этих преступных элементов, но газета «Советская Россия» опубликовала снимок: И. Кобзон в окружении нескольких преступных авторитетов. Одновременно журналистка сама предъявила иск певцу о защите чести и достоинства. Тяжба растянулась на шесть лет, суд сперва признал информацию, содержавшуюся в статье, не соответствующей действительности. Позднее решение суда было отменено, а дело отправлено на доследование. В конце концов, Кобзон забрал исковое заявление и подарил журналистке в знак примирения букет цветов.
(Отари Квантришвили был застрелен 5 апреля 1994 года при выходе из бани. 28 июля 2009 года на Иванькова-Япончика было совершено покушение: его смертельно ранили в живот, и 9 октября того же года он скончался в одной из частных московских клиник.)
Статьи Ларисы Кислинской публиковали газеты разной политической ориентации, от «Советской России» до «Совершенно секретно». В январе 2000 года Нижегородское телеграфное агентство распространило любопытную подробность: «герои» публикаций Ларисы Кислинской подавали на журналистку в суд 50 раз, однако 40 процессов она выиграла. В числе ее поражений – выговор за нарушение норм журналистской этики, объявленный Кислинской Судебной палатой по информационным спорам при Президенте РФ в марте 1999 года по итогам рассмотрения статьи «Опасный вираж Шохина» (опубликованной в газете «Совершенно секретно»). Статья Кислинской содержала цитаты из следственного допроса свидетеля по делу Отари Квантришвили – Ивана Воронцова. По утверждению свидетеля, к организации убийства причастен Геннадий Шохин – брат бывшего в то время вице-премьером Александра Шохина. В ходе заседания Судебной палаты Кислинская признала, что «была знакома на момент подготовки и выхода материала» с заключением судебно-медицинской экспертизы, признавшей Воронцова «невменяемым», то есть неспособным давать объективные показания. По мнению Судебной палаты, Кислинская, воспользовавшись выдержками из допроса этого свидетеля, «дезинформировала читателя».[105]
