Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2
Другой момент – как относиться к «излишкам» средств, аккумулируемых национальной экономикой. Споры на этот счет сотрясали медиасферу России еще несколько лет назад. Глобальный кризис, которому страна смогла противостоять только благодаря колоссальному стабилизационному фонду, вроде бы, расставил все по своим местам. Он подтвердил, что такой фонд действительно необходим. Он придает устойчивость экономике, защищает от действия негативных внешних факторов и колебаний конъюнктуры.
Все это так. Но ведь споры шли совершенно о другом. К тому, чтобы проедать накопления, никто не призывал. Участники полемики – экономисты и политики пытались объяснить, что оставлять накопления на банковских счетах, вкладывать в ценные бумаги и довольствоваться тем, что сбережения находятся в безопасности (все равно относительной), и можно жить на скромную ренту, недопустимо.
Параллельно со сбережениями необходимо создавать условия для их выгодного вложения в реальный сектор экономики. Их надо заставлять работать. Только тогда удастся эффективно проводить структурные реформы экономики, решать задачи ее диверсификации и перехода к новому, более высокому технологическому укладу с иным уровнем благосостояния. Иначе стагнация и, в конечном итоге, экономическая катастрофа.
Лишь такие сбережения, лишь такие суверенные фонды, как бы они ни назывались, которые используются для производительных капиталовложений и портфельных инвестиций, в целом эффективно используются, соответствуют своему назначению. Оно состоит в обеспечении устойчивого роста, ускоренном воспроизводстве, расширении рынков сбыта, совершенствовании инфраструктуры и т. д.
При таком подходе снимается и проблема дисбалансов в мировой экономике, связанная с тем, что одни страны производят, а другие потребляют. Убедительным подтверждением справедливости подобных теоретических выкладок служит пример Норвегии. Она блестяще продемонстрировала, как рачительно тратить деньги стабилизационного фонда, не снижая уровень золотовалютных запасов.
Но все это – домашнее задание для национального государства, для государственных структур, государственного аппарата. Невмешательство государства в экономику – сказка из далекого прошлого. Именно государство при опоре на бизнес и гражданское общество, в сотрудничестве с бизнесом и гражданским обществом должно конструировать будущее. Оно не только устанавливает рамки экономической деятельности и перераспределяет доходы. Оно не ограничивается ролью регулятора и контролера. Современное государство обязано брать в свои руки инициативу, определять стратегию экономического развития, разрабатывать тактику ее реализации, отыскивать оптимальные балансы, производительно использовать аккумулируемые им доходы, стимулировать те модели поведения, те проекты, те свершения, в которых заинтересовано общество. Стоящая перед ним задача, по праву считающаяся главной, состоит в достижении, сохранении и наращивании международной конкурентоспособности.
Наведение порядка
Одним из первых шагов на пути к переосмыслению роли государства в экономике стал переход от дерегуляции и попустительства к ужесточению контроля за экономической деятельностью и, прежде всего, за банковской и финансовой сферой, от общих мер поддержки предпринимательства к мерам селективного стимулирования. Вопрос только в том, собирается ли государство навести порядок, разработать уточненные правила игры и уйти или остаться. И если остаться, то насколько и в каком качестве. Это один пласт изменений.
Второй связан с готовностью государства поставить самого себя под неослабный, пристальный, придирчивый внешний контроль, взять на себя в этом отношении далеко идущие обязательства. То есть государство теперь не только создает новое поколение регуляторов, но и принимает на себя обязательство учредить их и учредить в соответствии с заранее оговоренными стандартами и критериями.
Оно не только требует от банковского и финансового сектора соблюдения новых ограничений, которые на него накладываются, но и обеспечения их строгого и всеобъемлющего соблюдения. Более того, оно торжественно обещает всем своим партнерам, что проведет все необходимые преобразования для того, чтобы диверсифицировать, демонополизировать и решить проблему децентрализации банковской и финансовой сферы, дабы крах ни одного из банков или финансовых структур не порождал угрозу развала всего сектора и перелива вовне кризисных явлений.
По состоянию на сегодняшний день ведущие мировые игроки взяли на себя вполне конкретные обязательства в таких далеко отстоящих друг от друга областях своей деятельности, как налоговая политика, установление бюджетных пропорций, перестрахование, утверждение предельных уровней задолженности и т. д.
Дальше всего в этом отношении продвинулись страны Европейского Союза. Уже сейчас им удалось договориться о резком ужесточении контроля за отдельными элементами экономической политики национального государства, придании ему обязывающего характера и мерах принуждения. Пошли они на это, правда, не от хорошей жизни.
Но и остальные страны тоже согласились на серьезное ограничение своего суверенитета (совместное управление обобществляемыми суверенными прерогативами – на языке ЕС). Хотя и в менее обязывающих формах и без взаимного принуждения к самоограничению и постановке результатов своей экономической деятельности под международный контроль.
Не ясно, правда, насколько строго государства собираются выполнять согласованные договоренности и придерживаться наложенных на себя ограничений, останутся ли их обещания всего лишь декларациями о намерениях, или за возможными нарушениями действительно будут следовать санкции.
Загадки международного сотрудничества
Тут мы подбираемся к вопросу принципиально иного порядка. Звучит он примерно так: осознали ли основные глобальные игроки, что мир сделался как никогда хрупким, что все они нуждаются в международной солидарности ничуть не в меньшей степени, нежели самые слабые, бесправные и беззащитные государства, что общие интересы надо ставить впереди индивидуальных, чтобы защитить последние по-настоящему надежно и эффективно.
Если судить по тому, что они в основном воздерживаются от введения мер протекционистского характера, спасая тем самым глобальную экономику, передали значительные полномочия G20, пусть во многом и на словах, и стараются выходить на взаимные договоренности, ответ, скорее, положительный. Однако если посмотреть на то, что реально происходит в мировой экономике, усиливающиеся дисбалансы и заторможенность в принятии даже самых насущных, кричащих решений, до этого еще очень и очень далеко.
Напрашивающееся объяснение – разрыв в уровнях благосостояния и экономического развития отдельных государств и групп государств и их объединений, различия в целеполагании и моделях социально-экономического и политического развития, необходимость в использовании чуть ли не диаметрально противоположного инструментария для решения стоящих перед ними проблем.
Как уже подчеркивалось выше, поддержание нынешнего статус-кво в мировой экономике означает для них совершенно не сопоставимые вещи. Для богатых держав – сохранение своего благополучия, привилегированного статуса и доминирующего положения. Для бедных – увековечивание бедственного состояния, в котором они находились раньше, эксплуатацию их природных и людских ресурсов на невыгодных для них условиях, продолжение их маргинализации.
Понятно, что восходящие державы, как только в их руках оказываются достаточные рычаги давления, начинают от него отказываться, натыкаясь на упорное сопротивление развитых держав. Особенно наглядно коренные противоречия между старыми и новыми индустриальными державами проявляются в спорах по поводу реформирования мировых финансов, передачи технологии и пересмотра долгосрочных контрактов.
Для США и ЕС вполне достаточным было бы некоторое обновление функций ВБ и МВФ и новых регуляторов при одновременном увеличении средств, предоставляемых в их распоряжение. Страны БРИКС добиваются кардинально иного – большего учета их интересов в деятельности международных финансовых учреждений.
Камнем преткновения при этом выступает долларовый стандарт. Его сохранение означает, что будущее всех тех колоссальных средств, которые заработаны и будут в дальнейшем аккумулироваться развивающимися странами, зависит от Вашингтона и Франкфурта. Поэтому страны БРИКС настаивают на диверсификации международно признанной корзины валют. Они хотели бы добиться более широкого использования в своих взаиморасчетах и расчетах с третьими странами региональных валют, создания новых мировых финансовых центров и введения в текущий оборот в долгосрочной перспективе мировых денег (мировых расчетных единиц).
