И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века
На судебном следствии было допрошено 67 человек свидетелей; в качестве последних явились преимущественно лица, занимающие выдающиеся места среди варшавского русского и польского общества.
Допрос их начался показаниями товарищей Бартенева, офицеров лейб-гвардии Гродненского гусарского полка: штаб-ротмистра Лихачева, корнетов гр. Капниста, Ельца, Крупенского и др. По словам этих свидетелей, Бартенев, приехав после убийства Висновской в казармы, был сильно взволнован, казался пьяным и нервно, отрывочно, задыхаясь, рассказал им подробности убийства. Товарищи опасались сначала за жизнь Бартенева, но потом убедились, что он далеко не расположен лишить себя жизни. За несколько дней до преступления Висновская вместе с Бартеневым была в часовне в Лазенковских казармах, где покоился труп умершего накануне вахмистра. Вид трупа произвел на Висновскую потрясающее впечатление. На следующий день, при похоронах этого вахмистра, процессия по просьбе Бартенева прошла мимо дома, где жила Висновская. Услышав звуки похоронного марша, Висновская вышла на балкон и была крайне взволнована представившимся зрелищем. Бартенев, видимо, старался всем этим подействовать на ее нервы.
Из показаний свидетелей — жильцов дома № 14 по Новгородской ул., где совершено было убийство Висновской, выяснилось, что Бартенев нанял квартиру в начале июня, в середине же этого месяца явился туда со столяром и обойщиком и приказал им отделать комнату в восточном вкусе; через три дня квартира была готова, и в тот же день вечером Бартенев приехал туда с какой-то дамой. На следующий день, 18 числа, Бартенев приехал один около 7 часов вечера; спустя час к нему приехала Висновская. Бартенев попросил у своих соседей Купфера и Мизевской льду, скатерть и пробочник. Около часу ночи он просил дать карандаш и бумагу. Свидетели ночью слышали за стеной хохот, женский голос, потом повелительный мужской голос.
Тенор варшавской оперы Александр Мышуга познакомился с Висновской 11 лет тому назад. С 1884 г. был с нею в близких отношениях. Свидетель до конца жизни горячо любил Висновскую и, по его словам, пользовался взаимностью. Висновская говорила ему, что Бартенев любит ее до безумия; он клялся ей, что готов убить своего отца, если тот будет сопротивляться его браку с артисткой. Кроме того, подсудимый часто грозил ей своим самоубийством и раз даже приложил револьвер к своему сердцу. Висновская на коленях умоляла его отказаться от этого намерения. Мышуга советовал артистке уехать в Лондон; Бартенев возражал, что он приедет и туда в качестве атташе русского посольства. Свидетель видел Висновскую за несколько часов до ее смерти, он обедал у нее и получил приглашение прийти в тот же день вечером. О самоубийстве Висновская не помышляла, смерти всегда боялась. Самоубийства Бартенева она особенно опасалась, имея в виду крупный скандал, который несомненно тогда бы вышел, с одной стороны, с другой — рассказы подсудимого о том, что его сестра состоит фрейлиной Двора, отец — московским губернатором. Висновская, веря всем этим рассказам, оказывала свою любовь подсудимому, мечтая лишь о том, чтобы по возможности скорее от него отделаться.
Бывшая служанка Висновской, Орловская, показала, что у умершей артистки чаще всего бывали Мышуга, Бартенев, Крживошевский, генерал Палицын. Висновская говорила свидетельнице, что не хочет выйти замуж за Бартенева, так как его родители делали бы ей, несомненно, много неприятностей. За Палицына ей тоже не хотелось выйти замуж, ибо он был слишком стар. Получив письмо от Бартенева, в котором тот угрожал самоубийством, она была необыкновенно встревожена, послала за каретой и вместе со свидетельницей отправилась в Лазенковские казармы, повторяя дорогой: «О боже, лишь бы нам не опоздать! Лишь бы мы нашли его живым!»
В последний день своей жизни, 18 июня, Висновская была в обыкновенном, хорошем расположении духа, и, уезжая из дому около 6 часов вечера, она заказала ужин и сказала, что будет дома около 9—10 часов вечера. Уходя, она взяла с собой что-то, завернув предварительно в бумагу.
Весьма нелестные показания о Висновской дал свидетель Брек, отчим владелицы магазина Далешинской, поставщицы артистки. Свидетель ставил Висновскую как женщину очень низко; она не имела ни малейшего понятия об обязанностях честной женщины и гражданки. Идеалом Висновской были лишь деньги и только деньги. Она никого в своей жизни не любила искренно, любила лишь настолько, насколько кто был богат. По мнению свидетеля, Висновская великая артистка, была одновременно еще более выдающейся комедианткой. Она про всех и каждого, кто на нее взглянет, рассказывала, что они желали жениться на ней.
Врачи Карповский и Штюмер, лечившие покойную, рассказывали, что Висновская была женщина крайне нервная, эксцентричная, подчас даже истеричная. Тем не менее она весьма и весьма дорожила жизнью; о смерти если и говорила иногда, то шутя или же кокетничая.
Генерал-майор Палицын, председатель правления варшавских казенных театров, показал, что познакомился с Висновской в 1881 году. Встречался он с ней чаще, нежели с другими артистками той же сцены, потому что Висновская страстно любила читать книги, и он ей часто их одалживал. Покойная имела необыкновенно большие способности и один из самых выдающихся талантов, развитию которого в последнее время стали, впрочем, мешать крайне фантастические мечты, которым Висновская охотно предавалась. Она мечтала о каких-то кругосветных путешествиях, о поездке в Индию и т. п. Однажды артистка сказала свидетелю, что есть человек в Варшаве, сильно ее преследующий, угрожающий ей ежеминутно своею смертью; человека этого Висновская, по ее собственным словам, боится, как никого в жизни не боялась (речь шла о Бартеневе). Тогда Палицын посоветовал ей уехать в Англию, что она решила исполнить. Свидетель никогда не вмешивался в закулисные взаимные отношения артистов, Висновской же интересовался не как женщиной, но как весьма и весьма выдающейся артисткой.
Свидетельницы Штенгель и Крузевич показали, что Висновская не только не любила Бартенева, но даже чувствовала к нему отвращение, называя его «собачонкой» и т. п. Она говорила свидетельницам, что не может выйти замуж за человека, который так образован, что в друхстрочной записке на французском языке делает шесть ошибок.
Товарищи Висновской по театру — Татаркевич, Дылинский, Ядвига Чаки и Софья Нуаре показали, что Висновская была артистка необыкновенно способная и талантливая, память имела замечательную. Генерал Палицын относился к ней совершенно иначе, чем к другим артисткам: он, по-видимому, любил ее гораздо более, вследствие чего Висновская пользовалась в театральных сферах значительною властью. Свидетели знали о любви Бартенева к артистке, Висновская же неоднократно повторяла свидетелям, что посвятила бы несколько лет своей жизни, лишь бы отказаться от него. Покойная часто впадала в пессимистическое настроение и говорила в такие минуты своим близким: «Увидите, что я не умру естественной смертью».
Землевладелец Эдуард Михаловский познакомился с Висновской лет 10 тому назад. Производила она впечатление большой кокетки, каждый шаг которой рассчитан на эффект; держала она себя со своими знакомыми вольно, а свидетелю однажды даже предложила жениться на ней.
Петр Носов, корнет, показал, что двухмесячное знакомство его в 1889 г. с Висновской завершилось интимными отношениями, продолжавшимися, впрочем, недолго.
Феликс Крузе, редактор газеты «Утренний курьер», знает Висновскую с 1881 г. Она была ужаснейшей кокеткой, крайне неискренней, той же комедианткой и в жизни. Она была лишена эстетического чувства, и на сцене не одевалась для игры, а раздевалась, заботясь лишь о внешних эффектах. Несколько лет тому назад она должна была уехать за границу на год вследствие результатов своего увлечения артистом Мышугой, которого она, по словам свидетеля, страшно мучила. В сфере театральной она пользовалась влиянием, но в душе многие из ее товарищей по искусству ненавидели ее. В 1883 г. редакциями всех газет были получены анонимные письма о самоубийстве Висновской. Только три года назад она созналась свидетелю, что автором писем была она сама, и что она произвела эту суматоху с целью видеть, какое впечатление произведет весть о ее смерти. Она была очень нервная, впечатлительная, часто говорила о своей смерти и показывала кольцо с ядом кураре. В феврале 1889 г. она, говоря о Бартеневе, сказала свидетелю: «Вот увидите, что все это кончится тем, что он убьет меня...» Разыграть комедию смерти было для нее самым обыкновенным делом, и свидетель уверен, что 18 июня, еще за 5 минут до смерти, она играла комедию с Бартеневым, рассчитывая на известный эффект; но на этот раз она, очевидно, ошиблась в расчете, так как Бартенев оказался не из тех людей, которые позволяли ей морочить себя до бесконечности. На это указывают и предсмертные записки Висновской. «Зная хорошо ее характер,— говорил свидетель,— я думаю, что две из них, оставшиеся неразорванными, написаны ею были в спокойном состоянии духа, когда она не думала о действительной опасности. Игранная ею тогда опасная комедия в любовь и смерть не должка была, по ее мнению, привести к действительной кровавой развязке; по крайней мере Висновская на это не рассчитывала, хотя и показывала вид, что не шутит. Но другое действующее лицо, очевидно, думало иначе, и когда Висновская заметила в возбужденном ею Бартеневе решимость на убийство, а может быть, на самоубийство, тут уж комедия превратилась внезапно и неожиданно в действительную трагедию с развязкой, которой не желала Висновская, и тогда она написала те полные непритворного отчаяния три записки, которые найдены разорванными».
