Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде
УПК РФ определяет недопустимыми доказательствами любые показания, основанные на слухах или догадках (статья 75.2.)– «Я поняла (решила), что в дверь стучал Вася», «Люди в метро говорили, что этот мужчина ударил сотрудника». Подобными высказываниями, не являющиеся очевидцами происшествий граждане, домысливают факты или не в состоянии указать источник информации, конкретизировать источник своих знаний. Такая информация не может быть удостоверена и относится также к разряду предположений.
Заглавный ущерб в использовании предположений – это нарушение права на защиту. Действительно, невозможно опровергать подобные высказывания, защищаться от таких сообщений, что-либо противопоставлять им основательное кроме как анти-предположения (может быть – может не быть или не может быть). Тогда сам спор сторон переходит в обсуждение домыслов и фантазий, бессмысленную борьбу фантомов и теней.
Несмотря на существующий запрет, предположения повсеместно используются в обвинительных целях доказывания (обоснования) виновности. При полном попустительстве со стороны самой защиты. Предположения нужно своевременно изобличать и выкорчёвывать. Хреново ещё и то, что запрет на предположения по буквальному содержанию закона установлен только в отношении приговоров суда. Это позволяет бронелобым правоохранителям воспринимать такие установления как дозволение манипулировать против обвиняемого предположениями не только в обвинительных актах органов расследования или прокуратуры, так ещё и в других (кроме приговора) судебных решениях, например, в Кассационных определениях. Узколобые, конечно, не правы. Принцип должен пониматься шире, но на переубеждения приходиться много сил отвлекать.
2. 9. Состязательность сторон (статья 15 УПК)
Состязание – форма самоистязания и извечный попутчик животного человека в качестве эволюционного движка в его внутривидовой конкуренции. Иным словом: природой в нас запрограммировано локтями толкаться, царапаться и бодаться промеж себя по всем фронтам, без продыха доказывая себе и всем окрест, что «я» сильнее, умнее, ловчее и жирнее, с тем, чтобы выжила и потомство дала более «здоровая» особь.
Состязательность собственную эволюцию ведёт от древнейших днепровских соревнований[2] сугубо физического порядка, до интеллектуальных баталий дня сегодняшнего. Последний тренд в виде одноимённого «Состязательность» на плечиках физически хилых, но могучих в трепачестве еврейских революционеров времён французских Конвента и «Марсельезы» превнесена была наряду с иными мнимыми «демократическими завоеваниями», типа Свобода, Равенство, Братство в судопроизводство. Следствием в том числе и таких изысков судопроизводство сублимировано в судоскотство.
Теперь по сути.
1. Уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон.
2. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.
3. Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или защиты. Суд создаёт необходимые условия для исполнения сторонами своих обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
4. Стороны обвинения и защиты равноправны перед судом.
Общая схема состязательности не сложна: происходит спор двух как бы равноправных сторон (обвинение и защита). А промеж тех сторон расположился как бы нейтральный арбитр – судья. Стороны в ходе спора доказывают каждая свою правоту, убеждают суд путём доказывания и опровержений, склоняют суд вынести выгодное для одной из сторон решение. Суд же обеспечивает им возможность состязаться и решает дело в пользу той стороны, кто более убедила его. Именно в итоге спора сторон суд и выносит свои решения, включая окончательные – приговор и кассационное определение (апелляционное постановление).
Для российского уголовного судопроизводства состязательность ещё новое явление. Но…
новое – это хорошо подзабитое старое.
К состязательности и равноправию нынешнее поколение мусоров не привыкло и вряд ли будет в своей практике в полной мере придерживаться этих принципов. Не воспитаны ещё в этом духе ни власть, ни народ, а перевоспитывать в корне, перепрограммировать волю современников, «прошить» их совесть и мозги не получиться в нашу бытность. Сейчас мы довольствуемся лишь видимостью состязательности и равноправия, катаемся на понтах, когда ещё и адвокаты-то не осознают себя в процессах сколько-нибудь равными мусорам.
Ущербность этих принципов, а их два в одном, заключается не только в сознании участников, но и в корявости самого УПК. Просто примеры.
Пример 1. С одной стороны, функция защиты отделена от обвинения, а каждая из этих функций не может быть возложена на один и тот же орган или лицо. С другой же – прокурор, следователь и дознаватель обязаны обеспечивать обвиняемому возможность осуществлять им свои права, включая право на защиту – то есть фактически потворствовать защите. Чему, естественно, в душе обвинители противятся, не соглашаясь с таким положением вещей. А потому мусора стараются избегать выполнения таких функций или только видимость создавать в выполнении этого. Отчасти они правы и понять их можно. Ведь на началах взаимности участники от защиты не обременены встречной функцией обеспечивать обвинителям их право обвинять.
Пример 2. Сторона обвинения свободно собирает, приобщает и представляет суду любые какие угодно доказательства, собственным усмотрением признавая их таковыми, и тем самым свободно формирует доказательственную базу обвинения. А вот участники от защиты могут только просить (ходатайствовать) обвинителей о получении большинства видов сведений, просить о признании и приобщении их как доказательств. Обвинители же своей волей и усмотрением решаю о необходимости проведения просимых следственных действий (допрос, экспертиза, осмотр), о получении самих доказательств (показания, заключение протокольная информация), которые ещё нужно признать и приобщить. Самостоятельно сторона защиты этого сделать не вправе и не имеет реальной возможности. О каком равенстве здесь можно вести речь! Естественно, используя свою власть и под любым формальным предлогом, в условиях, когда возникает или может возникнуть угроза для позиции обвинения, мусора (и суд в том числе) находят причины для отказа в удовлетворении прошений защиты. Это же право следователя – право отказать. Идиотская реальность равноправия: одна равноправная сторона (защита) на коленках ползает перед равной в правах ей другой стороной (обвинение) и просит содействия униженномоляще. Да если и принудят сторону обвинения к такому, ведь она-падлюка намеренно напортачит так, чтобы в суде это доказательство признали недопустимым.
Пример 3. По вновь открывшимся обстоятельствам осужденный (он же – обвиняемый) не может самостоятельно обратиться в суд о возбуждении судебного производства и пересмотре дела. Осужденный может только просить об этом прокурора. А пан-прокурор уже решит своим усмотрением, следует или нет инициировать перед судом такое производство. Но ведь прокурор – это сторона обвинения, какие бы колготки он на себя не натягивал.
Купила Лёше тётка с лампасами колготки.
Колготки настоящие, керзовые, блестящие…
И не выгодно прокурору возбуждать пересмотр уже состоявшегося решения, которое отвечает интересам обвинения. Новое разбирательство под сомнение может поставить законность всех предшествующих обвинительных потуг и успехов. Мало того, вследствие новых разборок появиться угроза чьим-то погонам и креслам. Потому мы имеем 99,9 % вероятности, что прокурор изыщет предлог для отказа в удовлетворении требований защиты. Равноправием и состязательности и в этом случае не пахнет.
Примеров несостоятельности принципа состязательности множество. Истинно, я не встречал случаев полного и искреннего соблюдения этих конституционных гарантий на любой из возможных стадий разбирательств уголовных дел. И обычно только для стороны обвинения создаются существенные преимущества, а возможности защиты подавляют по всем фронтам. Открытый путь для извращения того же принципа размежевания функций сторон и суда предоставляет УПК конкретно для судебной власти. Посему очень чешется ещё один примерчик тебе впарить.
Пример 4. Принцип состязательности гарантирует, что суд по функциям своим отделён от сторон. Суд не имеет полномочий уголовно преследовать, не вправе выступать на чьей-либо стороне. А мы знаем, что отобранные и профильтрованные для суда доказательства не должны оставаться нейтральными по значению, они обязательно отражают позицию какой-либо из сторон, как сторона об этом сама заявляет. Стороны сами должны собирать необходимые им доказательства, представлять их ко вниманию суда и давать им соответствующую своему мнению оценку. Дело суда – только разрешить дело по существу спора, и он может лишь содействовать сторонам в получении необходимых им доказательств по инициативе самих сторон, тем самым обеспечивая эту их возможность и право. Однако существуют одновременно в УПК нормы, предоставляющие суду возможность (а возможность такая Пленумом Верховного Суда приравнена к обязанности) самостоятельно, по собственной инициативе собирать, затем самому же себе представлять доказательства, и по этим доказательствам делать выводы и постановлять решение (смотри статьи 86.1., 87, 275.3., 277.1., 278.3., 281.2., 282.1., 283.1,4.). Опираясь кривой ногой на эти нормы, суд самостоятельно инициирует проведение конкретных следственных действий: допросы, оглашение показаний, истребование документов, проведение экспертиз, осмотров, опознаний и равно прочих других. В результате таких судебных инициаций появляются и исследуются в суде всеразличные доказательства. И эти доказательства пренепременно отражают интересы одной из сторон в процессе. Догадайся, какой из сторон? Молодец, конечно, обвинения! Тогда, если в заседании обвинитель по каким-то причинам не добыл и не представил суду, допустим, важные показания свидетеля, сам судья, путём допроса своими вопросами или через оглашение показаний этого свидетеля, получает нужные показания, устраняет в них противоречия, а затем на эти же показания ссылается в приговоре при установлении как доказанных каких-либо обвинительных обстоятельств. Тьфу, когда бы речь шла о таких судейских полномочиях, как задавать вопросы (получать показания) для уточнения ранее (уже) сказанного допрашиваемым. Так нет ведь, судьи активнейшим образом участвуют в сборе и самопредставлении доказательств, и этим, фактически, подменяют основные функции стороны обвинения, функционируют вместо этой стороны. Доходит до маразма, когда обвинитель – какая-нибудь молодая бестолковая курица выполняет роль статиста в заседании, безучастна в процессе, а всю её основную работу осуществляет председательствующий судья.
