Константин Старостенко - Конституционно-политическое многообразие
В целом можно согласиться с исследователями, определяющими интерес как «отношение (осознанное и заинтересованное) субъекта к объекту, который является средством удовлетворения той или иной потребности индивида или социальной общности. При этом всегда происходит соотнесение потребностей, объектов, служащих средством их удовлетворения, социальных условий жизнедеятельности субъекта (социальная среда) и способов удовлетворения тех или иных потребностей».[191]
Раскрывая природу социального многообразия, А. Е. Венгеров связывает наличие множественности интересов и мнений с множественностью форм собственности и усложнением на этой основе социальной структуры общества.[192] Действительно, своей структурой интересы отражают: а) социальное положение субъекта интереса или совокупность его практических связей с обществом; б) степень осознания субъектом своего положения в обществе; в) идеальные побудительные силы или мотивы деятельности, направленные на вполне определенные объекты интереса; г) само действие субъекта в социальной среде обитания.
Рассматривая типологию интересов, мы отмечаем, что они подразделяются, с одной стороны, по своей сущностной значимости (главные и второстепенные, постоянные и переменные, долгосрочные и конъюнктурные, выполнимые и мнимые); с другой – в зависимости от сферы действия (экономические, политические, культурные, нравственные, эстетические, религиозные, военные и т. д.). Особое место среди них занимают политические интересы.
Политический интерес – это избирательное отношение институциональных и социальных субъектов политики к общественно-политическим процессам, событиям и явлениям, реальная причина их политической активности, основанная на вполне определенных мировоззренческих принципах, убеждениях и установках.[193] Представляется, что это тот внутренний осознанный источник политического поведения, который побуждает субъектов политики к постановке определенных политических целей и осуществлению конкретных политических действий по их достижению.
Обобщая полученные в ходе исследования политических интересов выводы, автор обосновал свою позицию и логику нравственных и социокультурных факторов, лежащих в основании их классификации: а) по степени общности (личные, групповые, классовые, общественные); б) по степени осознанности (стихийные или осознанные);
в) по направленности (внутриполитические, внешнеполитические);
г) по характеру субъекта (национальные, государственные, партийные, классовые, этнические и т. д.); е) по отношению к объективной тенденции общественного развития (прогрессивные, реакционные, консервативные).
Не менее важным является вопрос качественной специфики политических интересов, которая определяет их особенности. Во-первых, политический интерес коренится в материальных отношениях общества, играя активную роль по отношению к нему. Во-вторых, политический интерес есть проявление властного отношения, он теснейшим образом связан с механизмом и технологией осуществления власти в обществе. В-третьих, политический интерес обладает относительной самостоятельностью. Сложности и перипетии взаимодействия интересов разных социальных групп создают возможность самостоятельной формы существования политического интереса, воплощающегося в этом случае в образе надклассового, «внеполитического» государства. В-четвертых, противоречивая природа политического интереса порождает разнообразные состояния и типы, в которых он предстает в общей системе политических отношений (например, иллюзорная форма политического интереса – бюрократический интерес). В-пятых, содержание политического интереса формируется главным образом в результате взаимодействия интересов социальных групп в зависимости от их зрелости, политической активности, веса в обществе и политической культуры. В-шестых, политические интересы отдельных классов, социальных групп и слоев могут не совпадать с политическим интересом государства: осуществляя совокупный политический интерес, государство может ущемлять частные политические интересы. В-седьмых, в многонациональном обществе политический интерес имеет национальную окраску, поскольку нации – субъекты политики, а национальные отношения – элемент политических отношений.
Объектом политического интереса являются: власть и властные отношения в обществе; механизмы и способы осуществления политической власти; политическая деятельность партий, общественно-политических движений, общественных организаций и лоббистских групп; политическая элита и отдельные представители на общегосударственном, региональном и местном уровнях.
Предметом политического интереса выступает основание политических процессов, явлений и событий, которые воспринимаются и оцениваются субъектами политики с точки зрения полезности и возможности использования для достижения своих политических целей. Содержанием политических интересов является вся совокупность тех объектов, целей и задач политической деятельности, которые овладевают сознанием субъекта политики (отдельные лица, социальные группы, различные политические партии и движения и, конечно, властные структуры государства).
Поэтому наша задача заключается в выявлении многообразия интересов, начиная с первичного уровня социальной иерархии – человека. В этом аспекте весьма значимы выводы В. Ф. Халипова: «Система власти в нормальном обществе начинается с человека. Ему самому надлежит прийти к власти, стать у ее руля; или избрать того, кто встанет у рычагов власти над ним и от его имени будет блюсти и творить закон, или, наконец, просто войти в жизнь, застать власть готовой, повелевающей и беспрекословно воспринять ее, подчиниться (как это было веками), а может быть когда-то и взбунтоваться, но тоже безуспешно, как и это было веками. Но вместе с тем система власти и кончается человеком, если угодно, упирается в него, опирается на него. Ибо власть для того и существует, чтоб дойти до этого самого, до отдельного человека и побудить его выполнять ее разумные (да и не всегда разумные) предписания»[194]. Таким образом, мы можем сегодня констатировать тот факт, что в «человеческом контексте» неизбежно повторяются как первобытная синкретичность, но на более высоком уровне, так и условия возникновения самоуправленческих организационных форм.
Однако концентрация внимания на отдельном человеке, интересы которого нельзя спрогнозировать, равно как и понимание того, что политика теперь связана с глобальными проблемами и чрезвычайными происшествиями, к сожалению, не позволяет увидеть, что все это обусловлено сохранением общественной доминанты лишь на данном уровне. Именно это имел в виду О. Шпенглер, определяя содержание жизни большей части человечества политическими мотивами: «Политика в высшем смысле есть жизнь, а жизнь в высшем смысле есть политика».[195] Государство конца XX в., подчинив интересы индивидов и успешно решив задачу глобализации, не только замкнуло мир на однополярности и обусловило исчерпанность целей и методов социального государства, но и перешло от безусловной истины к сомнению, «к представлению об ограниченности своего знания и несовершенстве своих самых, казалось бы, правильных идей».[196]
Анализ обыденных интересов первичного уровня социальной иерархии – человека – свидетельствует о том, что они состоят в реальном обеспечении конституционных прав и свобод, личной безопасности, в повышении качества и уровня жизни, в физическом, духовном и интеллектуальном развитии. Однако картина сильно меняется при рассмотрении конкретных политических интересов индивидов. С нашей точки зрения, причина сложившегося положения кроется, с одной стороны, в потере и размытости коллективной идентичности; с другой – в аполитичности культа потребления, в том числе и продукции политической деятельности. Есть основания полагать, что восстанавливать политические свойства индивидов можно лишь в системе общественных взаимосвязей.[197]
