Аркадий Ваксберг - Преступник будет найден (Рассказы о криминалистике)
Есть возможность маркировать радиоактивными изотопами и чернила, ленты для пишущих машинок, клей и пр. Впоследствии, когда возникнет необходимость, это значительно облегчит возможность установить, теми ли чернилами написана квитанция, тем ли клеем запечатано письмо, этой ли лентой пользовался клеветник, чтобы изготовить свою анонимку.
Трудно назвать какое-либо новейшее достижение науки за последние годы, которое так или иначе не было бы использовано для нужд криминалистики. Юристы, которые всегда считались «чистыми гуманитариями», бесконечно далекими от так называемых точных наук, оказываются не только тонкими знатоками сложнейших проблем механики, физики, химии, биологии, медицины, но и сами способствуют их решению, отыскивая новые грани, новые возможности того или иного научно-технического метода, не состоящего, казалось бы, и в отдаленном родстве с криминалистикой.
Вот, скажем, ультразвук — упругие механические колебания, не воспринимаемые человеческим ухом, подобно тому, как глаз не воспринимает лучи, находящиеся за пределом видимого спектра, — инфракрасные, ультрафиолетовые. Ученые заметили, что, распространяясь в жидкой среде, ультразвук образует мельчайшие пузырьки, наполненные парами жидкости и растворенными в ней газами. Эти пузырьки, захлопываясь, обладают такой ударной силой, что могут повредить или даже разрушить какой-либо твердый предмет, окажись он поблизости. Еще бы! Ведь возникающее в этот момент давление достигает подчас сотен атмосфер. Этот эффект так называемой ультразвуковой кавитации ученые обратили на пользу делу. С его помощью, например, очищают и обезжиривают детали, получают эмульсии, паяют и лудят алюминий и нержавеющую сталь, сверлят отверстия в стекле, керамике, кварце. Его используют в металлургии, энергетике, машиностроении, медицине, сельском хозяйстве. Теперь к этому списку прибавилась и криминалистика.
До недавнего времени у преступника сохранялась одна возможность довольно успешно скрыть «нежелательный» текст: он мог залить его черной тушью. Поскольку тушь, в отличие от чернил, поглощает инфракрасные лучи, прочитать залитый текст обычно не удавалось. Теперь об этом можно сказать во всеуслышание: такой возможности одержать верх над криминалистами у преступника больше нет.
Еще десять лет назад немцы В. Шпехт и А. Дворак, а затем швейцарец В. Гофман сделали попытку штурмовать тушь ультразвуком, но удачнее всего эти опыты провели советские ученые — сотрудники Всесоюзного научно-исследовательского института криминалистики. Ультразвуковые пузырьки за две-три минуты уничтожают пятна туши, обнажая скрытые под ними слова.
Опыты уже позади: ультразвук вошел в повседневную криминалистическую практику. Разумеется, не только для борьбы со злополучной тушью. Чаще всего ультразвук помогает быстро очистить вещественное доказательство от мешающих его исследованию загрязнений: от копоти, ржавчины, окалины, нагара, от въевшейся земли и т. д. Все это делалось и раньше, но долго, мучительно и без абсолютной уверенности в успехе. Сейчас это делается проще, быстрее. И надежнее: ультразвук не подводит.
Спектрофотометрия... Электронная микроскопия... Хроматография... Полярография... Рентгеноструктурный анализ... Кибернетика... Обо всем этом пишут не только физики, техники, химики, математики, но и криминалисты. Странными стали их книги: они заполнены формулами, расчетами, описанием сложнейших реакций. Нет человека, который знал бы все. Да и криминалист не всезнайка. Но он вынужден быть универсалом. Не верхоглядом, а именно универсалом: мало ли какую загадку задаст ему завтра преступник! Завтра... А он должен быть уже сегодня готовым к ее разгадке. И он готов!
Недавно один ловкий комбинатор попался на довольно заурядной проделке: он пытался продать мясо второго сорта как первосортное. Такие проделки до поры до времени иногда сходят с рук: «рядовому» покупателю далеко не всегда под силу разобраться в технологии раздела туш.
На этот же раз преступник пытался всучить отходы старому колхознику, много лет проработавшему на животноводческой ферме. Тот быстро разобрался что к чему, и продавца поймали с поличным.
Прибыл следователь. Чувствует: за продавцом явно не один этот грех. Он в своей палатке сам себе хозяин. Никакого контроля. Да и палатка — не палатка, а полугастроном, полупивная. Кто знает, к примеру, как он продает вино в разлив — не разбавляет ли водичкой? Или мед: по накладным значится, что доставили ему натуральный мед двух сортов да еще бочку искусственного. Где гарантия, что он не делал на этом «бизнес»?
Сняли остатки, составили акт, а продукты, попавшие под подозрение, отправили на экспертизу. В бой вступила наука.
На кончик фильтровальной бумаги капнули вином из откупоренной бутылки, что всегда была наготове к услугам завсегдатаев «шалмана». Капнули и подвесили ее в высокой пробирке так, чтобы нижний конец со следами вина погрузился в ванночку с растворителем. След пополз вверх по полоске... Вот, кажется, и конец: ясно видна граница, словно преградившая ему путь. Но вот граница нарушена: след поднимается дальше. Застыл, наконец... Хроматограмма готова. Теперь ее обработают химическими реактивами, дающими цветные реакции, и выяснят, какие именно сорта вин смешал расхититель.
Узнать, что вина смешаны, было не так трудно. Вещества, входящие в состав разных вин, обладают и разной степенью растворимости. Поэтому они поднимаются по полоске фильтровальной бумаги на различную высоту. Хроматограмма как бы расчленяет якобы однородную жидкость на ее составные части, а затем, после химической обработки, называет эти части по именам. Дальнейшее уже не представляет труда: ведь так называемый букет того или иного вина известен.
Не увильнул продавец и от ответственности за свои проделки с мясом. Для подтверждения того, что эти проделки «имели место», был применен другой метод — полярографический, над внедрением которого в криминалистическую практику особенно потрудился сотрудник Киевского научно-исследовательского института судебной экспертизы Б. Е. Гордон. Действие этого метода основано на явлении электролиза.
В электролите растворяют подлежащее экспертизе вещество, и в зависимости от его способности тормозить электродный процесс определяют, с каким веществом имеют дело. По ничтожным количествам удавалось таким путем обнаружить и «опознать» разные сорта масел, красителей, горючих жидкостей, сахара и многих других веществ. А если уж говорить о меде, то поразительную чувствительность полярографа достаточно характеризует такой факт: он не только отличает искусственный мед от натурального, но и этот последний различает в зависимости от корма пчел!
Рассказывая о вторжении точнейших наук с их разнообразными методами исследования в повседневную криминалистическую практику, невольно испытываешь чувство растерянности. Этих методов так много; их новейшие достижения так велики; их помощь правосудию так всеобъемлюща и разнообразна, что, скованный жесткими рамками повествования, вынужден мириться и со скороговоркой, и с несколько произвольным отбором материала, и с невозможностью посвятить читателя во все святая святых криминалистического «колдовства».
С другой стороны, начни рассказывать подробней о том же полярографическом или, скажем, электронно-микроскопическом методе исследования в криминалистике, и уйдешь в такие физико-химические дебри, откуда и не возвратишься на прежнюю стезю: придется писать другую книгу. Остается утешиться тем, что в любом случае все равно обо всем не расскажешь.
И все же не могу удержаться, чтобы не рассказать об одном деле, где честь, свобода, а может быть, и жизнь человека были спасены благодаря тому, что существует на свете спектральный анализ и что он тоже поставлен на службу истине.
Вблизи от линии высоковольтной передачи нашли труп электромонтера. Он был полураздет, а врачебный осмотр обнаружил еще и скрытый перелом руки. Мысль следователя, который, видно, не отличался особой склонностью к фантазии, потекла по привычному руслу. Полураздет — значит ограблен. Сломана рука — значит оказывал сопротивление. Так родилась версия об убийстве с целью грабежа.
Дальше события развивались с кинематографической быстротой. Уже через два часа задержали одного парня: его заподозрили и в грабеже, и в убийстве. Улик против него было более чем достаточно: он недавно вернулся из заключения, которое отбывал за участие в групповой краже. Чего уж тут размышлять: кто однажды судился, тот, конечно же, снова рвется к скамье подсудимых. А в то, что эта самая скамья и годы, проведенные в колонии, могут приохотить человека к жизни честной, трудовой, видно, не каждый верит. Наш следователь, во всяком случае, в это не верил.
Его, подозрения еще более укрепились, когда при обыске, немедленно произведенном на квартире у парня, обнаружили желтый клетчатый шарф, в котором жена погибшего монтера тотчас опознала шарф своего мужа. Никому почему-то не пришло в голову, что такие шарфы — желтые, клетчатые — выпускаются на фабрике тысячами, десятками тысяч, и если уж они продавались в местном универмаге, то не одному же монтеру... Так шарф превратился в грозную улику. И пока судебные медики размышляли над причиной смерти монтера, следователь успел предъявить несчастному парню обвинение в убийстве.
