Евгений Тонков - Толкование закона в Англии
Благодаря Витгенштейну, Райлу, Остину и многим последователям структурной лингвистики английская доктрина толкования была обогащена разветвленным инструментарием по использованию правил языка. Английская школа лингвистического анализа оказала значительное влияние на тенденции развития обыденного языка, актуализируя естественную человеческую склонность к интерпретации слов и к лаконичности словосочетаний. В XX в. лингвистическая философия становится в Англии стилем юридического мышления, при осуществлении задач толкования права она оказывается ближе к объективному уяснению смысла и содержания нормативного акта, нежели континентальные аксиологические подходы.
Проблема понимания справедливости неразрывно связана с толкованием права, общество требует от теоретической юриспруденции практических инструментариев в целях упрощения реализации своих прав. Ни одно государство, ни одна либеральная концепция не смогли выработать подходящие каждому способы реализации принципа равенства возможностей и справедливого распределения национального достояния. Обычный гражданин оказался не в состоянии повлиять на принятие государственных решений, ущемляющих его права, публичная власть в большинстве государств перешла в руки олигархических групп, которые начали отстаивать, в первую очередь, свои политические и экономические интересы.
Идея справедливости – основная в творчестве Джона Ролза (John Bordley Rawls, 1921–2002), американского философа, создавшего оригинальную концепцию справедливого социального устройства современного государства. Его фундаментальный труд – «Теория справедливости» был впервые опубликован в 1971 г., следует также отметить работы «Справедливость как честность» (1958), «Политический либерализм» (1993), «Закон народов» (1999). Предложенные Ролзом пути и способы возможного справедливого устройства общества и государства включают равенство сторон, отсутствие у них скрытых мотивов и свободу выдвижения общих для всех принципов жизнедеятельности. Цель политических институтов в государстве благосостояния состоит в том, что никто не имеет стандарт жизни ниже приемлемого уровня, все вправе получить защиту от случайностей и несчастий, например, пособие по безработице, бесплатное медицинское обслуживание. «Перераспределение дохода служит этой цели, когда в конце каждого периода могут быть идентифицированы нуждающиеся в помощи»[255]. Теория Ролза является дистрибутивной: справедливость рассматривается в контексте распределения благ, необходимых для реализации любого рационального жизненного плана; к ним относятся основные права и свободы, доход, благосостояние, возможности самореализации.
Ролз формулирует некоторые «принципы справедливости» и «предписания», связанные с «принципом правления закона». Предписания по существу схожи с принципами доктрины толкования закона: «Правление закона также подразумевает и предписание, согласно которому подобное трактуется подобным образом. Люди не могли бы регулировать свои действия с помощью правил, если бы это предписание не выполнялось. Конечно, эта идея уводит нас не слишком далеко, так как мы должны предполагать, что критерии подобия даны посредством самих юридических правил и принципов, которые используются для их интерпретации. Тем не менее, предписание, согласно которому в подобных случаях должны применяться подобные решения, значительно ограничивает свободу действия судей и других представителей власти. Это предписание заставляет их обосновывать различия, которые они проводят между людьми, с помощью указания на соответствующие юридические правила и принципы. В каждом конкретном случае, если правила очень уж трудны и нуждаются в интерпретации, оправдать произвольные решения может оказаться и нетрудным. Но с увеличением количества случаев конструировать возможные основания для пристрастных решений становится все труднее. Требование последовательности распространяется, конечно, на интерпретацию всех правил и на обоснование на всех уровнях… Это предписание работает во всех случаях беспристрастного рассмотрения (equity), т. е когда исключение должно быть сделано лишь в тех случаях, если установленное правило наталкивается на неожиданное препятствие. Но с одной оговоркой: так как четкая линия, отделяющая эти случаи-исключения, отсутствует, наступает момент, как и в случаях интерпретации, когда решающим может оказаться практически любое различие. В этих случаях срабатывает принцип авторитарного решения, и достаточным является вес прецедента или объявленного вердикта.
Предписание, согласно которому не бывает преступления без закона (nullum crimen sine lege), и подразумеваемые следствия также вытекают из правовой системы. Это предписание требует, чтобы законы были известны и целенаправленно распространялись, чтобы их смысл был точно определен, чтобы, по крайней мере, наиболее серьезным нарушениям давалось строгое толкование. Наконец, существуют такие предписания, которые определяют понятие естественной справедливости. Это директивы, предназначенные для сохранения целостности юридического процесса. Если законы – это директивы, адресованные рациональным индивидам для направления их деятельности, суды должны быть озабочены тем, чтобы применять и претворять в жизнь эти правила подходящим образом. Нужно предпринять сознательное усилие, чтобы определить, имело ли место нарушение, и применять подходящее наказание»[256].
Ролз возвращается к теории общественного договора, рассматривая его не как соглашение о взаимном подчинении (народа и правителя), заключаемое конкретными лицами, а как гипотетическую ситуацию, в которую помещают себя люди, выбирающие принципы справедливого социального устройства. Вводимая им идея «исходной позиции» демонстрирует свободный и равный выбор каждым членом общества, исходная позиция близка по смыслу с заключением сделки между людьми, где каждый человек, действуя рационально и преследуя собственный интерес, стремится к самому выгодному для себя результату. Предлагаемая Ролзом идея «покрова неведения» уравнивает граждан в их праве на нейтральный выбор. По его мнению, людям не следует знать, как именно распределены между ними «случайные с моральной точки зрения» природные таланты и социальные статусы. Ролз предпочитает, чтобы каждый выбирающий принципы справедливого социального устройства, находился за «покровом неведения» в отношении себя и общества, тогда человек, в точности не знающий, какое именно место он займет в обществе, постарается выбрать принципы, способные обеспечивать справедливые и благоприятные условия для каждого, а значит, и для него самого. «Непозволительно, чтобы лишения, вынужденно испытываемые меньшинством, перевешивались большей суммой преимуществ, которыми наслаждается большинство»[257].
Ролз предлагает рассматривать общество как «более или менее самодостаточную совокупность людей, которые в своих взаимоотношениях осознают определенные обязывающие их правила поведения и которые, по большей части, поступают согласно этим правилам[258]. Если эти правила устанавливают систему кооперации, предназначенную обеспечивать блага тем, кто следует правилам, то возможны совпадения и конфликты интересов. При совпадении интересов социальная кооперация делает возможной для всех лучшую жизнь по сравнению с той, какой она была бы, если бы каждый жил за счет собственных усилий. «Конфликт интересов выражается в том, что людям небезразлично, как большие выгоды, полученные из сотрудничества, распределяются между ними, поскольку в преследовании собственных целей они предпочитают получить больше сами и уменьшить долю, которую нужно разделить с другими»[259].
Рассуждая о классическом утилитаризме, Ролз приходит к существенным выводам: если каждый человек пытается достигнуть наибольшего блага для себя, то максимальное благополучие группы складывается из достигнутых желаний ее индивидуумов. Общество может считать рациональным для всей группы то же самое, что выгодно индивиду. Индивид определяет баланс настоящих и будущих приобретений и потерь, экстраполируя на всех остальных людей подходящий для себя набор благ. Но многие общества уже проходили этот этап монистического развития: индивид, стоящий в иерархии группы выше всех, определяет критерии правильности, справедливости и размеры необходимого для всей группы блага. Если этот индивид является сувереном, то его желания становятся законом и подчиняющиеся ему судьи обязаны интерпретировать правила так, как он этого требует. Нацистская Германия и сталинский Советский Союз уже реализовали наиболее естественный путь утилитаризма – распространение на большое количество людей принципа рационального выбора для одного человека. Пытаясь создать универсальную структуру справедливого общества, вероятно, в качестве противостояния тоталитаризму, Ролз предлагает категории «беспристрастного наблюдателя», который выполняет обобщение и систематизацию всех желаний в одну непротиворечивую систему, и «идеального законодателя», который распределяет как права и обязанности индивидуумов, так и их блага – для максимального удовлетворения желаний в условиях ограниченности благ.
