Михаил Туманов - Парадоксы правового регулирования в России
Почему такая парадоксальная ситуация возникла, и что законодатель и всё российское юридическое сообщество не учитывает при подготовке и принятии правовых норм, при таких огромных вложениях и затратах государством людских и финансовых ресурсов?
Так по данным Рособрнадзора, сегодня в России действует 1 300 высших учебных заведений и 2 200 их филиалов, то есть около 3,5 тыс. вузов, в которых обучаются более 7,5 млн. студентов. Такое количество вузов и студентов приходятся для 142 млн. российских граждан, а общее количество граждан, непосредственно причастных к образованию составляет 80 млн человек[96].
В то время как в России до 1917 года существовало 150 вузов для 91 млн. граждан. Причем по утверждению главы Счетной палаты, сопредседателя Ассоциации юристов России Сергея Степашина «… Если в Советском Союзе юридические кадры готовили всего-навсего 52 вуза, то сейчас услуги в сфере юридического образования предоставляют 1211 организаций, большинство из которых являются не профильными».
Член Ассоциации юристов Российской Федерации, первый вице-спикер Совета Федерации Александр Торшин в 2009 году сообщил, что «по количеству юристов на 100 тыс. населения мы в два раза опережаем США». С учетом наличия открытых данных о количестве юристов в США такая оценка дает около 800 тыс. – 900 тыс. граждан Российской Федерации с юридическими дипломами. Сюда еще следует добавить адвокатов, которых в России насчитывается в пределах 55 тыс. – 60 тыс. человек; судей, которых по данным Верховного Суда РФ насчитывается 27,4 тыс.; прокурорских сотрудников, общая штатная численность которых по Указу Президента Российской Федерации от 25 января 2011 г. № 90 установлена в количестве 45 865 единиц; сотрудников органов внутренних дел, предельная штатная численность которых определена Указом Президента Российской Федерации от 01 марта 2011 г. № 252 в количестве 1 106 472 единиц; сотрудников Следственного комитета Российской Федерации, штатная численность которых в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 14 января 2011 г. № 38 составляет в количестве 21 156 единиц[97].
Очевидно, что в России существует более чем 2-х миллионная армия квалифицированных юристов, специалистов в области права, в результате действий которых по правоприменению, оказывается, полезность российской системы права для гражданского общества составляет всего лишь в пределах 6–7 %. Ни одна из других специальностей, как правоведение, не имеет такой распространенности в России, где на каждые 70 человек приходится по одному дипломированному правоведу.
Финансовые затраты на юридические услуги выражаются в крупных денежных суммах, о чем аналитические исследования деятельности достаточно крупных операторов юридического рынка России, проведенного по итогам 2006 года, позволили констатировать о том, что объем рынка юридических услуг в России в 2006 году можно оценить как минимум в 23–25 млрд руб. В таком размере только российский бизнес тратит на юристов[98].
К этим расходам необходимо прибавить ежегодные бюджетные расходы в Российской Федерации на правосудие в сумме 606 млрд руб., ежегодные бюджетные расходы на МВД в сумме 504 млрд. руб., ежегодные бюджетные расходы на Следственный комитет Российской Федерации в сумме 22,3 млрд. руб., ежегодные бюджетные расходы на органы прокуратуры в сумме 42 млрд. руб., предусмотренные Ведомственной структурой расходов федерального бюджета на 2011 г., приведенной в Приложении № 8 к Федеральному закону «О федеральном бюджете на 2011 год и на плановый период 2012 и 2013 годов» № 357 от 13 декабря 2010 г.
Выходит, чтобы КПД нашей системы права мог достичь величины близкой к 100 %, требуется увеличение количества юристов и финансовых вложений в 15–17 раз? Но, возможно ли это сделать? В своих выступлениях в 2009 и 2011 годах Президент России Дмитрий Медведев выразил озабоченность в связи с перепроизводствод юристов и призвал вузы «прекратить готовить юристов и экономистов в огромных количествах, в том числе и на платной основе»[99].
Кроме того, жизненный опыт подсказывает согласиться с мнением Президента России, что «количество далеко не всегда переходит в качество». В случае с юристами, которые получили вроде бы юридическое образование, на самом деле остаются «полными профанами» в юриспруденции. Такие «специалисты» несут просто угрозу обществу. В этом случае не возможно не согласиться с утверждением Дмитрия Медведева, в котором говориться, что «можно представить не до конца грамотного юриста, который помогает компании, юридическому лицу, хотя это тоже плохо, это может создавать проблему самому предприятию, но если такой выпускник оказывается в кресле следователя или адвоката, ещё страшнее, в конечном счете судьи, это может иметь очень серьезный негативный эффект для всей нашей страны»[100].
Как следствие неэффективной подготовки и использования юридических ресурсов качество правоприменительной деятельности резко снижается и фактически юридическая работа, единственным результатом которой является урегулирование общественных отношений в той или иной сфере деятельности граждан, не осуществляется. Авторы проекта законов «О квалифицированной юридической помощи» утверждают, что в России существует около 350 тыс. юристов, деятельность которых вообще никак не отрегулирована законодательством. Речь в данном случае идет о юристах, работающих в различных коммерческих структурах, в отличие от деятельности адвокатов, нотариусов и потентных поверенных[101].
В итоге такая феноменальная возможность права, как способность регулировать общественные отношения начинает «подгнивать», «ржаветь» и образовывать опасные парадоксы в правовом регулировании, такие как завуалирование регулятивной функции права, о чем наглядно видно на вышеизложенном примере правового регулирования отношений по защите жизни и здоровья граждан в Российской Федерации, либо прямое разрушительное действие регулятивной функции права, о котором показано выше, как это может происходить, на примере системного использования действующих норм ГК РФ, ГПК РФ, исполнительного производства и норм, регулирующих рынок ценных бумаг при обстоятельствах хищения акций одной из российских нефтяных компаний. Создается впечатление, что при определенном количестве законодательных норм, приведенных в соответствие друг с другом, такая система права приобретает в себе негативную характеристику в виде источника самоуничтожения и саморазрушения.
Что возможно противопоставить «разростанию» в России указанных губительных парадоксов правового регулирования? Какие фундаментальные основы упущены учеными, юристами, законодателем, правоприменителем, из-за чего сохранение человеческого общества ставиться под угрозу? Как замечает ректор Московского государственного университета Садовничий В.А. «основой университетского образования является глубокое и последовательное изучение закономерностей природы и общества. Такое фундаментальное знание – главное условие и инструмент освоения частных предметных областей и решения конкретных задач»[102].
«При чем фундаментальность российского образования в свое время обеспечила советской науке лидерство в мировой науке. Именно фундаментальность лежит в основе востребованности выпускников российских вузов на Западе», – отметил президент Российской академии образования Н. Никандров[103].
То есть, в случае если нормы права будут основываться на фундаментальных закономерностях, то они станут востребоваными общественными отношениями, и таким нормам будут следовать и подчиняться поведение людей. Тогда какими должны быть нормы права, что следует в них добавить, чего убрать из них, как их видоизменить, чтобы их КПД увеличился не за счет количества юристов и вложенных финансовых средств?
Как видно из правового регулирования общественных отношений система права стремится достичь желаемого результата посредством регулирования действий граждан, из которых складывается наше с вами поведение. Соответственно, возникает вопрос, какую юридическую нагрузку для человека несет его же собственное поведение?
Рассмотрим несколько случаев поведения людей в реальной жизни.
16 августа 1980 г. произошла катастрофа вертолета Ми-8. Экипаж выполнял лесоавиационные полеты. Потребительное количество топлива для выполнения полета по маршруту с учетом погодных и технических условий составляло 970 кг, фактически на борту было 550–560 кг. На второй половине маршрута ухудшились погодные условия, и при очередном развороте на высоте 250–280 м. произошло последовательное самовыключение обоих двигателей. Принятые экипажем меры по исправлению допущенной ошибки желаемого результата не дали. В результате вертолет столкнулся с землей близ Олёкминска на территории Якутской ССР и разрушился. Погибли один из пилотов и два пассажира из 15 находившихся на борту. Причиной катастрофы по выводам комиссии, расследовавшей летное происшествие, явилось грубое нарушение экипажем требования, выразившегося в принятии решения на вылет без необходимого количества топлива для выполнения полета.
