Алексей Кибальник - Преступления против мира и безопасности человечества
Насильственное переселение, рассчитанное на физическое уничтожение членов демографической группы, – это действие, выражающееся в перемещении представителей демографической группы в непривычные природные (в первую очередь, климатические) условия, которые могут привести к физическому вымиранию перемещаемой группы людей.
Как известно, группы людей, постоянно проживающие в той или иной местности, физиологически на протяжении многих поколений приспосабливаются к природным условиям проживания. Резкое и длительное перемещение их в принципиально иные природные условия влечет общее ослабление организма и, как следствие, угасание жизненных функций (в медицине этот феномен получил название «климатопатология»). При этом перемещение представителей демографической группы должно быть произведено именно в чуждые им природные условия, а не просто в «резервации» или абстрактные «пункты переселения».
Именно такой способ уничтожения национально-этнических групп был использован в 40-е гг. XX в. И. В. Сталиным при насильственном переселении ряда народов, традиционно проживавших на юге России, в Сибирь и континентальные районы Казахстана. Чем закончилась депортация этих народов, общеизвестно.
Наконец, последним из указанных в законе проявлений геноцида является иное создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов демографической группы. Как видно, под «иным» созданием таких жизненных условий понимается неограниченный круг деяний, которые не подпадают под признаки ранее рассмотренных, создающих угрозу физическому существованию демографической группы или ее части.
Примерами создания таких «иных жизненных условий» могут являться:
1) заражение места обитания демографической группы агрессивным агентом биологического происхождения (возбудителями эпидемий, эпизоотий, болезней растений и пр.), как это было осуществлено японской Квантунской армией на части оккупированной территории Китая;[122]
2) химическое заражение места обитания демографической группы – например, имело место при применении химического оружия в ходе американской войны во Вьетнаме;[123]
3) наложение запрета на занятие единственно возможным видом деятельности, являющейся единственным источником существования демографической группы – так, всем известен запрет на промысел бизонов, который американская администрация наложила на коренное индейское население прерий Северной Америки с целью его постепенного вымирания.
4) разрушение жилищ, изгнание из домов, лишение одежды, стимулирование голода у представителей демографической группы, принуждение к «исключительно тяжелому» физическому труду.[124]
Так как перечень способов «иного создания жизненных условий», рассчитанных на физическое уничтожение членов демографической группы, не является исчерпывающим, то вряд ли возможно составить его даже приблизительно. Именно по этой причине мы ограничимся только теми, которые имелись в истории.
В заседаниях Комиссии международного права в связи с деятельностью Международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде неоднократно поднимался вопрос о юридическом толковании признака «создание жизненных условий, рассчитанных на уничтожение демографической группы». В результате было выработано понимание того, что геноцид в этой форме осуществляется, если по факту созданы такие жизненные условия, которые угрожают физическим уничтожением (вымиранием), без «материализации результата» их создания.[125]
Итак, состав геноцида, с точки зрения конструкции объективной стороны, носит формально-материальный характер.
Если проявлением геноцида является убийство или причинение тяжкого вреда здоровью членам демографической группы, то преступление окончено в момент причинения любого из названных последствий хотя бы одному представителю такой группы.
Остальные четыре проявления геноцида (насильственное воспрепятствование деторождению, принудительная передача детей, насильственное переселение, иное создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов демографической группы) являются по своей юридической природе действиями, и рассматриваемое преступление должно считаться оконченным при их совершении, вне зависимости от достижения поставленной виновным цели.
Остановимся на принципиальном, на наш взгляд, вопросе о пределах регламентации уголовной ответственности за рассматриваемое преступление. Международное право требует давать самостоятельную правовую оценку таким деяниям, как планирование и подготовка актов геноцида (ст. III Конвенции о геноциде).
Действительно, вполне можно допустить, что планировать или подготавливать акты геноцида могут одни лица, а непосредственно осуществлять – другие. При этом такие действия могут не вписываться в конструкцию приготовления к акту геноцида – ведь приготовление к преступлению наказуемо в случаях недоведения преступления до окончания вопреки воле виновного. Если акт геноцида все же состоялся, и исполнители были другие, то вопрос о юридической оценке содеянного по УК РФ «зависает».
Можно возразить: лица, планирующие или готовящие акты геноцида, обычно отдают приказы об их осуществлении. Но применить положения ст. 42 УК РФ здесь тоже не всегда возможно – ведь планировать геноцид может и частное лицо, не обладающее властными полномочиями (например, какой-либо аналитик по «заданию» властей или просто третьих лиц).
В связи с этим представляется, что для должной юридической оценки планирования и подготовки совершения актов геноцида необходимо предусмотреть противоправность этих деяний в качестве самостоятельных признаков состава геноцида в ст. 357 УК РФ.
При этом под «планированием» геноцида необходимо понимать составление конкретного плана действий, направленных на полное либо частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы. «Конкретность» такого плана может означать следующее:
1) предусмотренность в нем соответствующих организационно-технических проектов по осуществлению актов геноцида;
2) объективную возможность реализации таких проектов;
3) разработку соответствующих расчетов материально-технических потребностей для реализации подобных планов;
4) наличие хотя бы приблизительно очерченного круга исполнителей;
5) проработку планов осуществления актов геноцида в целом и отдельных операций по его осуществлению.
Соответственно под «подготовкой» геноцида как самостоятельного уголовно наказуемого деяния может пониматься реальное осуществление комплекса мер и мероприятий организационного и материально-технического характера для осуществления актов геноцида.
Так, например, подготовкой геноцида было признано вещание национального радио Руанды с целью возбудить ненависть к народу тутси (tutsi) и нацелить представителей народа хуту (hutu) на массовые убийства тутси.[126]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
В настоящей работе использованы материалы из следующих ранее опубликованных монографий авторов: Берко А. В., Кибальник А. Г. Применение запрещенных средств и методов ведения войны (2002); Вартанян В. М., Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г. Уголовная ответственность за геноцид (2001); Кибальник А. Г. Современное международное уголовное право (2003); Кибальник А. Г. Преступление и ответственность в международном уголовном праве (2002); Кибальник А. Г. Введение в международное уголовное право (2001); Кибальник А. Г. Иммунитеты в уголовном праве (1999); Кибальник А. Г., Малахова О. В. Уголовная ответственность за агрессию (2003); Кибальник А. Г., Молибога О. Ю., Соломоненко И. Г. Уголовная ответственность за наемничество (2001); Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г. Практический курс уголовного права России (2001); Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г., Шибков О. Н. Принципы и нормы международного права как источники уголовного права (2000); Соломоненко И. Г. Исполнение приказа и его уголовно-правовое значение (2000).
2
Подробный анализ этих классификаций см.: Цепелев В. Ф. Международное сотрудничество государств в борьбе с преступностью. М., 2001. С. 73–87.
