Олег Баев - Основы криминалистики. Курс лекций
То, о чем пишут данные авторы, – лишь один, хотя и весьма важный, из двух неразрывно взаимосвязанных аспектов этой диагностической проблемы. Действительно, в первую очередь исследователь преступления со своих позиций и с максимально возможной степенью вероятности должен продиагносцировать, обладает или нет субъект его воздействия искомой информацией. Но затем – ибо первое не самоцель, а лишь основа для достижения цели, – он должен произвести диагностику того, как данный субъект относится к искомой им (исследователем преступления) информации: склонен ли он объективно и полно передать имеющуюся у него информацию; не воспринял ли он искомую информацию с непреднамеренными искажениями и (или) не передает ли он ее также с непреднамеренными искажениями и, наконец, не скрывает ли он имеющуюся у него информацию или искажает ее умышленно.
Именно решение исследователем преступления этой диагностической задачи в большей своей степени структурирует адекватное осознание им возникающей в этой связи той или иной тактической (следственной, защитной) ситуации, применительно к которым и следует классифицировать и разрабатывать тактические средства допроса с позиции соответствующего субъекта исследования преступлений.
Тактическим средствам диагностического распознавания отношения допрашиваемого к искомой информации субъектом исследования преступлений (главным образом, что вполне естественно, следователем) и рекомендациям по их применению в той или иной возникающей на этой основе ситуации посвящены многочисленные работы. В частности, хочу обратить особое внимание на монографии А.Р. Ратинова «Самооговор» (М., 1973, в соавт. с Т. Скотниковой), «Лжесвидетельство» (М., 1976, в соавт. с Ю. Адамовым), А.А. Закатова «Ложь и борьба с нею» (Волгоград, 1984), Л.Б. Филонова «Психологические способы выявления скрываемого обстоятельства» (М., 1979). Свое мнение о тактических средствах и способах реализации решения распознавательных задач диагностического характера рассматриваемого класса я достаточно подробно изложил в работах «Конфликтные ситуации на предварительном следствии» (Воронеж, 1984) и «Тактика следственных действий» (Воронеж, 1992, 1995). Потому отсылаю вас к перечисленным работам, а здесь хочу обратить внимание на несколько иной аспект возможного решения подобных диагностических задач.
В настоящее время, помимо разработанных и описанных в названных и других работах традиционных тактических средств диагносцирования информационного состояния допрашиваемого, достаточно активно стали применяться технико-инструментальные методы и средства. Так, в мировой, а в последнее время и в отечественной правоохранительной практике весьма часто для диагностики информационного состояния субъекта используются его испытания на полиграфе. Интересные исследования в области возможности психодиагностики скрываемого обстоятельства по почерку в последние годы проведены профессором Башкирского университета Г. Аминевым, и по сообщениям известного следователя из г. Иркутска Н.Н. Китаева, успешно апробированы им на практике расследования конкретных уголовных дел об убийствах. Эти и ряд других проблем, касающихся технико-инструментальных методов диагностирования информационного состояния допрашиваемого, будут рассмотрены в теме, посвященной дискуссионным проблемам криминалистической техники.
3. Криминалистическая идентификация
Как было сказано ранее, идентификация является одним, хотя и высшим, из уровней криминалистического распознавания. И в то же время идентификация – не просто уровень распознавания. Она имеет для криминалистики особое значение. Это можно объяснить как минимум следующим:
• во-первых, теория идентификации исторически оказалась первой криминалистической теорией, выступившей не как сумма неких прикладных разрозненных отдельных сведений из различных наук, используемых в целях исследования преступлений (как то было на протяжении многих лет со знаниями из области медицины, химии, токсикологи, биологии и др.), а как систематизированное знание с четко выраженной именно криминалистической направленностью. Вспомним в этой связи, что создание Бертильоном, а затем Гальтоном и другими основоположниками методов идентификации личности послужило точкой отсчета существования криминалистики как самостоятельной науки;
• во-вторых, проблемы криминалистической идентификации в настоящее время далеко вышли за пределы лишь техники отождествления личности, которой многие годы она ограничивалась. А о том, что это было именно так, свидетельствует хотя бы то, что еще не так давно криминалистическая идентификация рассматривалась лишь как одна из тем криминалистической техники как раздела науки и курса криминалистики [92] .
В настоящее же время осознано, что проблемы криминалистической идентификации касаются практически любого вопроса криминалистики, носят философский, методологический характер, являются составной частью (разделом, темой) ее общей теории. Именно в этом качестве идентификация рассматривается в научной и учебной криминалистической литературе последних лет [93] .
Не в пример рассмотренным выше проблемам криминалистической диагностики, теоретическим и прикладным вопросам криминалистической идентификации в отечественной литературе посвящено большое количество серьезных и интересных работ. Ни в коем случае не умаляя достоинство других, я бы особо выделил следующие: Зотов Б.Л. «Идентификация в криминалистике» (М., 1973), Колдин В.Я. «Идентификация при расследовании преступлений» (М., 1978), он же. Судебная идентификация (М., 2002), Колмаков В.П. Идентификационные действия следователя (М., 1978), Седова Т.А. Проблемы методологии и практики нетрадиционной криминалистической идентификации (Л., 1986), Седых-Бондаренко Ю.И. Криминалистическая идентификационная экспертиза (М., 1973), Сегай М.Я. Методология судебной идентификации (Киев, 1970).
И в этой связи можно согласиться с Р.С. Белкиным, констатировавшим, что «современная теория идентификации – одна из наиболее разработанных частных криминалистических теорий с обширным понятийным аппаратом и многочисленными практическими приложениями» [94] . Это позволяет мне здесь остановиться лишь на основных, наиболее принципиальных положениях идентификации как высшего уровня криминалистического распознавания.
Итак, что же такое идентификация и почему она возможна при процессуальном исследовании преступлений, иными словами, каковы ее научные основы?
Сам по себе термин «идентификация» означает «отождествление». Идентифицировать – установить то же самое в различных объектах или установить единство объекта, исследуя его в различных состояниях. «Идентификационное распознавание, – делает верный вывод В.А. Образцов, – это распознавание факта наличия либо отсутствия тождества объекта на основе распознавания сходства либо различия его общих и частных признаков. Установить тождество – значит получить точный доказательный ответ на вопрос о том, что представленный на исследование след (след-отпечаток, след-образ, след-вещество и т. д.) оставлен данным, а не каким-то другим следообразующим объектом (человеком, предметом)» [95] .
С учетом этого криминалистическую идентификацию следует рассматривать двояко: как процесс отождествления уголовно-релевантного объекта в ходе исследования преступлений и как криминалистически и доказательственно-значимый результат отождествления определенного объекта в ходе исследования преступления.
...И потому, исходя из общего понимания идентификации в целом, специфики науки криминалистики и того, что ранее было сказано о соотношении криминалистического распознавания и распознавания в криминалистике, полагаю, что криминалистическую идентификацию можно определить как процесс и результат отождествления, осуществляемые средствами криминалистики в условиях уголовного процесса в целях исследования преступлений.
Методологические основы криминалистической идентификации вкратце можно свести к следующим принципиальным положениям:
1) индивидуальность предметов и явлений реальной действительности: любой объект (человек, предмет, документ, явление, состояние и т. д.) уникален и неповторим. Он тождественен, равен лишь самому себе;
2) любой объект относительно устойчив и существует в пространстве определенное время: от многих веков, как египетские пирамиды, десятков лет, как человек, до долей секунды, как физические процессы в микромире;
З) любой объект не существует изолированно. Вспомним слова Джона Донна, поставленные Э. Хемингуэем в качестве эпиграфа к роману «По ком звонит колокол»: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европы…». Вся объективная реальность взаимообусловлена и взаимосвязана. Преступление с этих позиций, как уже отмечалось в предыдущей лекции, представляет собой взаимосвязь, взаимодействие как минимум двух, а обычно значительно большего количества объектов (людей, предметов и т. д.) между собой;
