Коллектив авторов - Курс уголовного права в пяти томах. Том 2. Общая часть: Учение о наказании
Пожизненное лишение свободы было предусмотрено Уложением о наказании и Уголовным уложением в виде каторги, назначаемой без срока или на определенный срок и ссылки на поселение без срока в предназначаемые для этого местности (это последнее наказание, однако, назначалось лишь в немногих исключительных случаях)[63].
Более позднему революционному уголовному законодательству такой вид наказания, как пожизненное лишение свободы, известен не был. Это наказание было введено Федеральным законом от 17 декабря 1992 г., включившим в ст. 24 УК РСФСР 1960 г. следующее положение: "При замене в порядке помилования смертной казни лишением свободы оно может быть назначено пожизненно (ч. 1)". Однако пожизненное лишение свободы не было включено в систему наказаний и, следовательно, не рассматривалось как самостоятельный вид наказания и могло применяться только Президентом РФ в порядке помилования осужденных к смертной казни.
УК РФ 1996 г. включил пожизненное лишение свободы в систему наказаний, указав в ст. 57, что пожизненное лишение свободы устанавливается только как альтернатива смертной казни за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, и может назначаться в случаях, когда суд сочтет возможным не применять смертную казнь.
В Особенной части УК РФ 1996 г. пожизненное лишение свободы в качестве альтернативного наказания предусмотрено в санкциях пяти статей: убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105); посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277); посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295); посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317); геноцид (ст. 357).
Пожизненное лишение свободы является самостоятельным основным наказанием и может назначаться судом лишь в случаях, когда оно предусмотрено санкцией статьи Особенной части УК, а также при замене этим наказанием смертной казни.
Пожизненное лишение свободы не назначается женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения судом приговора шестидесятипятилетнего возраста.
В 1997 г. в Российской Федерации к пожизненному лишению свободы были осуждены 16, в 1998 г. — 55, в 1999 г. — уже 75 человек[64].
Лица, осужденные к пожизненному лишению свободы, отбывают наказание в исправительных колониях особого режима отдельно от других категорий осужденных. При этом в соответствии со ст. 58 УК РФ первые десять лет эти лица помещаются в строгие условия отбывания наказания (ст. 127 УИК РФ). Через десять лет при отсутствии взысканий за нарушение правил отбывания наказания эти осужденные могут быть переведены на обычные условия, а еще через десять лет при тех же условиях — на облегченные. Часть срока, определяемого приговором, осужденные к пожизненному лишению свободы могут отбывать в тюрьме.
Лицо, отбывающее пожизненное лишение свободы, согласно ч. 5 ст. 79 УК РФ, может быть освобождено условно-досрочно, если судом будет признано, что оно не нуждается в дальнейшем отбывании этого наказания, фактически отбыло не менее двадцати пяти лет лишения свободы. Условно-досрочное освобождение от дальнейшего отбывания пожизненного лишения свободы применяется лишь при отсутствии у осужденного злостных нарушений установленного порядка отбывания наказания в течение предшествующих трех лет. Не могут быть представлены к условно-досрочному освобождению и лица, совершившие в период отбывания пожизненного лишения свободы новое тяжкое или особо тяжкое преступление (ст. 176 УИК РФ).
Пожизненное лишение свободы отличается от срочного лишения свободы тем, что полностью лишает осужденного возможности освобождения, так как условно-досрочное освобождение пожизненно осужденного возможно лишь как исключение, а не правило, что характерно для срочного лишения свободы. Различаются эти наказания и по степени морального воздействия на осужденного.
§ 13. Смертная казнь
История современных цивилизаций вряд ли знает аналог столь неоднозначного отношения к оценке уголовно-правовых, политических и социально-психологических проблем, какой является смертная казнь. И, не боясь ошибиться, можно говорить о том, что проблема смертной казни вряд ли получит однозначное разрешение в ближайшее время. Это связано с тем, что смертная казнь как вид наказания оценивается не только в рамках юриспруденции, но и уголовной политики, философии, социологии, психологии, а, в конечном итоге, на уровне общественного сознания. Достаточно упомянуть лишь некоторых из вошедших в российскую и мировую элиту не только из юриспруденции, но и культуры; это Бердяев Н.А., Боборукин П.Д., Гернет М.Н., Кистяковский А.Ф., Короленко В.Г., Кропоткин П.А., Набоков В.Д., Пионтковский А.А. (отец), Спасович В.Д., Таганцев Н.С., Толстой Л.Н., Фойницкий И.Я. и др.
В наше время этому вопросу также уделяется достаточно внимания многими известными учеными-правоведами.
Проблема смертной казни изначально рассматривалась с диаметрально противоположных позиций — "за" и "против". Еще до нашей эры данный вопрос дискутировался на уровне развития демократии Древней Греции и ассоциируется с именем Диодота, оспаривавшего эффективность предупредительного воздействия смертной казни с позиций ее устрашающего воздействия.
Общеизвестно отношение к смертной казни в средневековой Европе с ее изощренностью форм и методов исполнения. Тем значимее являются первые попытки поставить под сомнение целесообразность ее применения. И тем более справедливо отдать должное выдающемуся итальянскому гуманисту и просветителю XVIII в. Ч.Беккариа[65], который в трактате 1764 г. "О преступлениях и наказаниях", выражая требования нарождавшейся буржуазии в борьбе с феодализмом, высказался за отмену смертной казни. Поставив вопросы: "является ли смертная казнь действительно полезной и справедливой в хорошо устроенном правлении" и "что это за право убивать себе подобных, присвоенное людьми"[66], он обосновывает вывод о том, что в цивилизованном государстве при господстве законов нет необходимости в применении смертной казни. Это особенно важно, поскольку среди известных просветителей XVIII в. было характерно либо позитивное отношение к смертной казни (Вольтер), либо нейтрально-умеренное (Монтескье, Руссо).
Переходя к рассмотрению проблемы смертной казни в истории России, следует сделать одно общее замечание. Истоки ее происхождения в качестве вида наказания можно проследить на примере принципа талиона — воздаяние лицу, совершившему преступное деяние, путем причинения ему вреда, тождественного тому, который он причинил. Кратко это выражается в известной формуле "око за око, зуб за зуб" и обычно связывается с законами вавилонского царя Хаммурапи. И хотя в дальнейшем принцип талиона во многом был вытеснен уплатой пени в пользу потерпевшего, основы отношения к смертной казни как адекватному возмездию за содеянное, очевидны. Наиболее явно это проявляется в обычае кровной мести, дошедшем из глубины веков и сохранившемся в ряде религиозных законов до настоящего времени.
Отношение к смертной казни как виду наказания в Древней Руси хотя во многом и соответствовало общим правовым канонам, отличалось значительным своеобразием. Уголовно-правовая база применения смертной казни была весьма ограниченна и изначально не вписывалась в систему наказаний.
Так, Русская Правда не предусматривала смертной казни, допуская, однако, право кровной мести для строго ограниченного круга родственников потерпевшего. Это являлось своеобразной формой общественной расправы с преступником, имеющей истоки в византийской правовой системе и определявшейся тезисом "кровь за кровь, смерть за смерть". Летописные источники свидетельствуют о казнях за мятежи, преступления против христианской веры, измену.
Процесс централизации российской государственности и укрепления монархической формы правления объективно потребовал определенной законодательной кодификации. Это нашло свое выражение в составленной при правлении великого князя Московского Василия Дмитриевича в 1397 г. уставной Двинской грамоте. Характерно, что в ней, в ст. 5, предусматривалась смертная казнь только за кражу, совершенную в третий раз, а отнюдь не за убийство. Следовательно, можно говорить, что уголовно-правовая доктрина периода феодализма уже основывалась на приоритете защиты права собственности, а не личности, более характерной для развития буржуазных отношений.
В последующем данная концепция получает свое развитие. Следующий значимый уголовно-правовой акт — Псковская судная грамота 1467 г. — распространяет назначение смертной казни еще на четыре категории преступлений. Это воровство в церкви, конокрадство, государственная измена, поджог. Как видно, и здесь во главу угла, наряду с государственными интересами, ставятся отношения собственности.
