Александр Бойко - Преступное бездействие
138
Решение зависит от личного произвола – лат.
139
«Две линии в оценке состава преступления, – пишет М. И. Ковалев, – являются отражением извечной борьбы в уголовно-правовой науке между двумя различными направлениями: видеть ли главное в действии, нарушающем правовую норму, или в деятеле, его совершающем» (Ковалев М. И. Понятие преступления в советском уголовном праве. С.180).
140
Ефимов М. А., Шкурко В. А. Рецидивная преступность и ее предупреждение. Минск, 1977. С. 80.
141
Кажется, эта разграничительная линия уголовного права и ее здравая демаркация составляли любимый предмет обсуждения для покойного профессора Г. М. Миньковского, которому автор книги премного благодарен за общее благоволение и взвешенные советы, следовавшие после публичных выступлений на многочисленных конференциях.
142
Именно на этой позиции закрепились в середине XX века адепты так называемой объективной теории, которую Н. В. Лясс представляет следующим образом: «Название это является очень условным. Оно подчеркивает основную тенденцию этого направления: основа ответственности – в объективных факторах – в деянии» (Лясс Н. В. Нормативная теория в современном буржуазном уголовном праве. Л., 1963. С. 51).
143
Кажется, нуждается в некоторой коррекции или уточненном толковании мысль профессора А. А. Жижиленко, высказанная им в эпоху, когда уголовная социология с ее ярко выраженной ставкой на личность правонарушителя набирала силу: «Объективный момент (значение нарушенного блага и размер причиненного вреда) в настоящее время не устраняется при оценке учиненного, но он получает значение, не как самостоятельный момент, а как момент, оцениваемый на ряду с субъективным». (Жижиленко А. А. Наказание. Его понятие и отличие от других правоохранительных средств. Пг., 1914. С. 191). И прежде, и в настоящее время субъективный момент оценивается наряду, в дополнение к объективному, а последнее обстоятельство – самостоятельная и первостатейная ценность уголовного права.
144
Именно этими соображениями руководились законодатели России, когда вводили в УК страхующие от исключительного учета объективного вменения оговорки: ч. 3 ст. 20, 22, ч. 2 ст. 28.