Людмила Смирнова - Унификация в уголовном праве
Что касается изменений, внесенных в УК Федеральным законом № 162-ФЗ 2003 г.[171] (самых крупных с момента принятия УК), то, по существу представляя собой новую редакцию Уголовного кодекса[172], данный Закон также привнес с собой элементы и унификации, и дифференциации. Была введена и дифференцирована уголовная ответственность за торговлю людьми (ст. 1271), использование рабского труда (ст. 1272), неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 1991 УК). И одновременно осуществлены следующие шаги по унификации: 1) сократилось количество оценочных понятий в уголовном законе: например, в ч. 1 ст. 293 вместо оценочного признака, характеризующего последствия халатности («существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства»), введен признак точного значения: «деяние повлекло причинение крупного ущерба»; 2) включены новые примечания, в том числе к той же ст. 293, где крупным ущербом при халатности признан ущерб, сумма которого превышает 100 тыс. рублей; 3) ряд примечаний унифицирован в связи с распространением действия одного примечания сразу на несколько статей и даже глав УК РФ[173], например примечание к ст. 169, и др.
Унификация и дифференциация могут осуществляться одновременно и при совершении законодателем менее масштабных, чем кодификация, действий по изменению закона. Например, когда в процессе дифференциации уголовной ответственности в Особенной части УК происходит формирование квалифицирующих признаков преступлений по «блоковому» принципу, с использованием устойчивых сочетаний признаков, т. е. унифицируются квалифицирующие обстоятельства составов преступлений, имеющих единый групповой или родовой объект.
Таким образом, унификация происходит в рамках дифференциации, и наоборот, дифференциация мыслима в ходе унификации, когда дифференцируется содержание уголовно-правовых норм и унифицируется форма изложения квалифицирующих обстоятельств применительно к группе однородных преступлений. При этом если идет речь о расщеплении норм права в процессе их дифференциации, то сами нормы приобретают иное качественное выражение, особые специфические черты[174].
Унификация и дифференциация могут развиваться не только последовательно, но и как бы параллельно друг другу. На эту особенность рассматриваемых нами процессов обращается внимание и в научной литературе[175]. Так, в одних случаях вначале идет процесс унификации (например, объединение значительной массы деяний в главу о хозяйственных преступлениях в УК 1922, 1926 и 1960 гг. с последовавшим затем выделением из них группы экологических преступлений в УК 1996 г., а в других случаях – наоборот: движение от использования разнообразных, «разношерстных» квалифицирующих обстоятельств – к «блоковому»[176] принципу формирования круга квалифицирующих обстоятельств. Не всегда дифференциация неизбежно влечет последующую унификацию. Возможна ситуация, когда за периодом дифференциации вновь следует дальнейшая дифференциация, диктуемая необходимостью более детального правового регулирования определенных отношений.
Унификации также могут подвергаться и не тронутые дифференциацией правовые образования (например, отдельные структурные элементы какой-либо группы норм), и, следовательно, ослабление процесса дифференциации не влечет прекращения действий, направленных на унификацию. В стремлении законодателя к унификации или дифференциации всегда лежат, по крайней мере, два основания: потребность в экономичной, упорядоченной и непротиворечивой системе законодательства и желание регламентировать наиболее объемную массу общественных отношений на еще более глубоком уровне. Интенсивность же этих процессов напрямую зависит от того, какая из названных тенденций в конечном счете возобладает.
При этом нельзя не заметить, что взаимодействие унификации и дифференциации происходит в рамках закона единства и борьбы противоположностей. Каждое из этих явлений не может существовать без другого; одно из них с неизбежностью предполагает другое. Оба они включены в определенную систему (право и законодательство в целом, отдельная отрасль права или группа правовых норм, регулирующих сходные отношения) и внутри этой системы образуют единство, обеспечивая ее целостность, стабильность и устойчивость. В связи с этим С. С. Алексеев справедливо указывал, что процесс унификации «диалектически взаимообусловлен с процессом дифференциации (конкретизации) правового регулирования»[177]. Эту диалектическую связь довольно точно отразил М. И. Бару. Он пишет: «Если охарактеризовать процесс правосозидательной деятельности… языком точных наук, то следует отметить действие центростремительных и центробежных сил, получающих выражение в унификации и дифференциации норм»[178]. Обращая внимание на эту особенность рассматриваемых процессов, М. К. Юков делает вывод об их единой направленности, указывая, что «с позиции материалистической диалектики взаимодействие противоположностей возможно лишь при наличии их единства»[179].
История развития российского законодательства свидетельствует, что процессы унификации и дифференциации в нем происходят периодически. И поэтому трудно согласиться с мнением, высказываемым в литературе, что унификация в праве носит непрерывный характер[180]. Так, например, оценивая степень кодифицированности уголовного права отдельных государств на уровне отрасли права, можно четко отметить дискретность и проследить этапы, когда верх берет одна из тенденций развития уголовного законодательства – унификация или дифференциация. О непрерывности процессов унификации и дифференциации можно говорить лишь применительно к внутреннему свойству правовой материи – стремлению в направлении либо дифференциации, либо унификации. Внешне же эти явления носят именно дискретный характер, причем каждый период таких изменений в большинстве случаев отражает особенности социально-экономических и политических отношений, являющихся объектом правового регулирования, а также позицию законодателя по этому вопросу, в том числе его точку зрения на перспективы развития данных правоотношений. «Специализация права, и в особенности унификация, – это посредствующее звено в механизме воздействия на структуру права таких социальных явлений, как культура, наука, иные факторы духовной жизни общества»[181].
Как правило, мощную волну унификации вызывает любая систематизация законодательства: кодификация, консолидация и т. п. Причем сами они, являясь процессами самого общего уровня, вызывают к жизни унификацию на последующих уровнях: института, субинститута, группы правовых норм, введения норм-дефиниций и т. д. Так, например, при создании Уголовного кодекса РФ были разработаны категории преступлений, сформулированы и внесены в его содержание законодательные определения совокупности преступлений, рецидива, определения обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, понятия невиновного причинения вреда, эксцесса исполнителя преступления, законодательно закреплены принципы уголовного права.
Дифференциацию уголовной ответственности и наказания порождает дальнейшее развитие общественных отношений, являющихся предметом правового регулирования, что требует от законодателя более детальной регламентации и усиленной защиты этих отношений на уровне закона от лиц, злоупотребляющих своими правами. Так, параллельно с развитием экономических отношений в России уже на протяжении нескольких лет происходит дифференциация уголовной ответственности за преступления в сфере экономической деятельности. Дальнейшее развитие политической системы и демократических институтов способствовало появлению ряда новых составов преступлений, предусмотренных ст. 141–1422 УК, а распространение информационных технологий повлекло включение в УК главы 28 «Преступления в сфере компьютерной информации».
Тесная связь унификации и дифференциации приводит к тому, что жизнеспособность унификации, как правило, сопряжена с уровнем дифференциации правовой материи, поскольку зачастую именно дифференциация предполагает унификацию.
Дифференциация может инициировать процесс унификации и другим способом: осуществляя один из этих процессов, законодатель должен одновременно оценивать и разумность внедрения другого процесса. Это обеспечивает эффективность правового регулирования, исключает возможность излишней унификации или дифференциации, устраняет возможные негативные последствия этих процессов, например, когда один из составов преступлений Особенной части УК не содержит квалифицирующих признаков, а другие составы, имеющие с ним общий родовой (групповой) объект, такие квалифицирующие признаки содержат. Если при наличии криминологического обоснования эти признаки мыслимы и в рассматриваемом составе, то налицо просто «недоработка» законодателя и в дальнейшем возможна унификация квалифицирующих признаков на уровне группы уголовно-правовых норм Особенной части УК, т. е. изложение квалифицирующих признаков по «блоковому» принципу[182].
