Василиса Нешатаева - Культурные ценности. Цена и право
Во Франции аукционер традиционно является государственным служащим. Такие государственные служащие называются commissaires priseurs. На протяжении долгого времени эти аукционеры имели монополию на проведение аукционов. Таким образом, аукционные торги во Франции подвергались строгому контролю со стороны государства. Но в июле 2001 г. в стране был принят закон, который разрушил монополию commissaires priseurs и позволил международным аукционным домам, таким как «Сотбис» и «Кристис», открыть свои торговые площадки и во Франции[49]. Ранее уже отмечалось, что международные дома проводят аукционы по своим обычным правилам.
В России в свое время действовал Указ Президента РФ от 30 мая 1994 г. № 1108 «О реализации предметов антиквариата и создания специального уполномоченного органа государственного контроля по сохранению культурных ценностей». Данный Указ вводил систему лицензирования этого вида деятельности [Указ № 1108][50]. Вопросы выдачи или отказа в выдаче лицензий на осуществление деятельности, связанной с реализацией антиквариата, входили в сферу ведения Министерства культуры РФ. Однако в феврале 2002 г. Указ утратил силу. Практика показала, что отмена лицензирования в этой сфере существенно ослабила позицию покупателя, у которого практически отсутствуют гарантии «чистоты» приобретаемой вещи. На сегодняшний момент функция контроля за торговлей антиквариатом возложена на Министерство культуры и массовых коммуникаций РФ, а также подведомственные ему Федеральную службу по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия и Федеральное агентство по культуре и кинематографии [Указ № 314]. Однако закон о торговле антиквариатом отсутствует.
Правила этой торговли, имеют свои особенности, связанные с тем, что к ней привлекаются инвестиции из многих государств.
Во-первых, эти правила отличаются от регулирующих обычную куплю-продажу товаров. Так, к договору, заключенному на аукционе, применяется право страны, в которой проводится аукцион. Здесь действует правило наиболее тесной связи договора и права страны проведения аукциона [Богуславский, 2005, с. 382]. Например, в Правилах проведения торгов аукционного дома «Сотбис» закреплено, что применимым правом является право штата Нью-Йорк [Merryman et al, 2007, p. 1029]. Данный принцип справедлив и для России в соответствии с п. 4. ст. 1211 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) [ГК РФ (часть третья)].
Во-вторых, специфика аукционной торговли состоит в том, что взаимоотношения сторон (продавца, аукционного дома и покупателя) регулируются нормами агентского договора. Аукционный дом фактически является посредником между продавцом и покупателем. Изначально он выступает как агент по отношению к лицу, желающему продать произведение искусства, хотя, несомненно, имеет определенные обязательства и перед лицом, приобретающим это произведение искусства [Богуславский, 2005, с. 383].
Таким образом, при аукционной торговле регулируются отношения продавца и комиссионера. Правовые обязанности аукционера перед продавцом основаны на нормах договора комиссии или агентского договора [Adler, 2003]. В Российской Федерации к продаже предметов антиквариата применяются общие положения ГК РФ о договоре комиссии [Богуславский, 2005, с. 395].
В этих отношениях аукционер, действуя по поручению продавца (комитента), имеет фидуциарную обязанность «действовать добросовестно и в интересах продавца» ([Cristallina S.A. v. Christie, Manson & Woods Int'l, Inc.], см.: [O'Keefe, Prott, 1989, p. 315]). Данный принцип выражается в следующих специфических обязанностях аукциониста перед продавцом:
1) аукционист обязан раскрывать существенные факты продавцу;
2) аукционист обязан приложить все усилия для «получения» лучшей цены для продавца.
Когда аукционист не выполняет перечисленные обязанности, он нарушает общий принцип делового оборота «действовать добросовестно и в интересах продавца» [Ibid].
В рамках общего принципа добросовестности в отношениях между аукционистом и продавцом в мире аукционных торгов сформировалось множество противоречивых институтов обычного права. Рассмотрим некоторые из них с целью определения действующих обычных норм аукционной торговли.
Так, в аукционной торговле сложилась практика установления скрытой (конфиденциальной) оговорки о цене между аукционистом и продавцом. Данная оговорка означает, что продавец устанавливает ценовой предел, ниже которого аукционист не может продать произведение искусства. Эта цифра не подлежит раскрытию. Если предложенные участниками аукциона цены не достигают резерва, лот не продается. Следовательно, собственник не продает работу, а аукционист не получает положенных ему от продажи комиссионных.
Скрытая оговорка имеет противоречивую природу. Противники этой оговорки считают, что механизм ее действия приводит к искусственному завышению цен на лот. Это связано с тем, что аукционист в данном случае действует от имени собственника и сам может начать предлагать цену (торговаться от его имени). Аукционисты считают, что таким образом они поддерживают динамику торгов. Кроме того, это своеобразная защита от арт-дилеров. Часто несколько арт-дилеров договариваются, что не будут торговаться (то есть нивелируют конкурентный характер торгов), дабы один из них мог приобрести лот за наиболее низкую цену[51]. Еще одним проявлением скрытой оговорки является выкуп продавцом своего лота. Это происходит в случае, когда оговоренная цена лота не была достигнута, но аукционист продает лот за «ложную цену». Таким образом, участники аукциона не смогут узнать, что же было на самом деле продано. Появление данного института объясняется двумя существенными для аукционной торговли причинами: необходимостью сохранения репутации произведения искусства, которое не нашло своих покупателей, а также сохранения репутации самих аукционных домов, с торговой площадки которых не было продано произведение искусства [Adler, 2003, р. 5].
Безусловно, скрытая оговорка обладает особой привлекательностью для продавца и аукциониста, тем не менее часто происходят злоупотребления данным институтом со стороны последнего. В этом случае возникает основание для иска за нарушение фидуциарной обязанности аукциониста [Cristallina S.A. v. Christie, p. 171]. Судебная практика рассмотрения таких исков привела к появлению норм законодательства, если не запрещающих скрытые оговорки, то требующих публичного оповещения общественности об их наличии.
Дело «Кристаллина С.А. против Кристис, Мансон и Вудс» (Cristallina v. Christie's). Апелляционный суд штата Нью-Йорк, 1986.«Кристаллина», швейцарское закрытое акционерное общество, чья деятельность направлена исключительно на куплю-продажу произведений искусства, передала восемь полотен импрессионистов аукционному дому «Кристис» для их продажи на весеннем аукционе 1981 г. в Нью-Йорке. Президент «Кристис», Дэвид Батхарст, представил высшему должностному лицу «Кристаллины» примерную аукционную цену, что составило около 12–14 млн долл. После этого сотрудники департамента «Кристис», специализирующегося на работах импрессионистов, сообщили г-ну Батхарсту, что ряд представленных работ будет сложно продать и некоторые из обозначенных сумм малодостижимы. Несмотря на внутренние предостережения, что работы могут быть проданы лишь за 5 млн долл. Батхарст вновь сообщил «Кристаллине», что возможно получить более высокую цену. В день торгов «Кристис» установила резервную цену, равную 9,250 млн долл. (резервная цена или скрытая оговорка о цене – это цена, ниже которой предмет не будет продан. Она не сообщается общественности). «Кристаллина» согласилась на данную цифру. На аукционе, несмотря на большое количество участников, было продано только одно полотно – «Портрет Эжена Мане» кисти Дега (1874 г.). Впоследствии выяснилось, что г-н Батхарст лгал публике и пытался оказывать давление, говоря о том, что две другие работы – Сезанна и Ван Гога – уже проданы. По заявлению «Кристаллины» столь негативный результат торгов отрицательно сказался на рыночной стоимости других семи полотен, которые не были проданы. В результате «Кристаллина» подала иск против «Кристис», в котором, помимо других обвинений, заявила, что «Кристис» нарушил договор и свою фидуциарную обязанность «действовать добросовестно и в интересах продавца», а также ввел в заблуждение продавца в отношении существенных фактов и таким образом нарушил свою обязанность раскрывать всю существенную информацию продавцу. Суд указал, что все вышеперечисленные факты могут являться основанием для иска. Более того, Суд подчеркнул, что не предполагается ответственности за высказывание мнения, которое является неверным. Проблема возникает, когда высказывается заведомо ложное суждение и лицо знает, что оно неверно. Впоследствии Апелляционный суд вернул дело в первую инстанцию для более подробного изучения данных фактов. Стороны достигли внесудебного соглашения, по которому «Кристаллина» отозвала все свои требования в обмен на денежную компенсацию.
