Юрий Андреев - Гражданско-правовая ответственность государства по деликтным обязательствам: Теория и судебная практика
Обобщение судебной практики показывает, что зачастую, возлагая на ответчика обязанность по возмещению морального вреда, суды не выясняют и не указывают в решениях, какими конкретными незаконными действиями государственных органов причинены нравственные страдания гражданину, имеется ли причинная связь между этими действиями (бездействием) и перенесенными страданиями.
Так, решением Ленинского районного суда г. Перми от 5 июня 1998 г. по делу по иску А. к прокуратуре Ленинского района г. Перми и Пермской области, Министерству финансов РФ с упомянутого Министерства было взыскано в пользу истца 3000 руб. Однако президиум Пермского областного суда обоснованно отменил это решение по следующим основаниям.
Удовлетворяя заявленное требование частично, суд первой инстанции указал, что не подлежит взысканию компенсация морального вреда за факт помещения истца в медвытрезвитель, как имевший место до 1 марта 1996 г., т. е. до даты вступления в силу части второй Гражданского кодекса РФ. Суд пришел к выводу о том, что истцу причинены нравственные страдания в связи с непринятием ответчиками, являющимися органами, осуществляющими надзор за соблюдением законности, прав и свобод граждан, соответствующих мер по выявленному факту неправомерного задержания и помещения истца в трезвом виде в медвытрезвитель. Однако суд первой инстанции обязан был соответствующим образом исследовать конкретные факты нарушения личных неимущественных прав заявителя А., приведенные доказательства, подтверждающие вину прокурорских работников, установить соответствующую причинную связь, а не ограничиваться в решении общей ссылкой на отсутствие прокурорского реагирования по фактам нарушения законности. Вывод суда о непринятии прокуратурой мер по недопущению в будущем фактов незаконного помещения граждан в медвытрезвитель не находится в причинной связи с понесенными истцом страданиями. Для правильной оценки обстоятельств истец обязан был доказать те обстоятельства, на которые он ссылался как на основание своих требований, а суд – проверить указанные обстоятельства, их документальное подтверждение.[75]
Как указано в ст. 151 ГК РФ, компенсация морального вреда, связанного с нарушением имущественного права заявителя (потерпевшего), производится в случаях, предусмотренных законом.
В связи с изложенным большой интерес вызывает следующее дело, рассмотренное областным судом, и опубликованное в обзоре судебной практики. Гражданин X. обратился в областной суд с заявлением о признании не действующим и не подлежащим применению закона субъекта Российской Федерации и о взыскании компенсации морального вреда. В обоснование своих требований о компенсации морального вреда заявитель сослался на то, что в связи с изданием обжалуемого нормативного акта его предпринимательская деятельность была приостановлена и он не получил предполагаемого дохода, т. е. нарушены его имущественные права. Областной суд отказал в удовлетворении иска в этой части, указав при этом, что действующее законодательство не предусматривает взыскание компенсации морального вреда при нарушении прав граждан принятием нормативного акта, противоречащего закону.[76]
Представляется, что областному суду следовало уточнить мотивировочную часть своего решения указанием на то, что при отсутствии физических и нравственных страданий заявителя, вызванных незаконно принятым и впоследствии отмененным нормативным актом субъекта Федерации, требования заявителя о компенсации морального вреда, вызванного нарушением имущественных прав заявителя, не подлежат удовлетворению.[77]
Причинная связь, при наличии которой возмещается ущерб, причиненный публично-правовым образованием, это такая связь явлений, при которой одно из них (причина) при конкретных обстоятельствах обязательно влечет за собой возникновение результата (следствие). Рассматривая конкретное дело, суд в значительной мере абстрагируется от всеобщей связи причин и следствий, сосредоточивается на исследовании противоправного действия и вреда, а затем – на определении того, есть ли именно между этими двумя, а не какими-либо другими фактами причинная связь. Устанавливая причинную связь между данными фактами, суды иногда упрощают объективную связь явлений. Если причин наступления вреда несколько, то зачастую требуется оценка значения каждой из них. Если в цепи причинности противоправное поведение отстоит от вреда настолько, что теряет свою значимость, а вред возник в результате другого непосредственного противоправного поведения, то имущественная ответственность причинителя вреда, допустившего отдаленное противоправное поведение, исключается. Российская судебная практика по вопросу о причинной связи не является устоявшейся, суды нередко допускают смешение причинной связи с другими условиями ответственности, используют некорректные формулировки. При решении вопроса о наличии или отсутствии юридически значимой причинной связи судам надлежит использовать рекомендации, выработанные наукой и применяемые высшими судебными инстанциями.
В одном из своих постановлений Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ обоснованно отметил, что «вывод суда о том, что для восстановления либо защиты нарушенных гражданских прав достаточно лишь признания нормативного акта недействительным, является ошибочным. В соответствии со ст. 16 и 1079 ГК необходимым условием ответственности государственного органа в результате издания не соответствующего закону акта является наличие причинной связи между недействительностью данного акта и убытками».[78]
В связи с исследуемым вопросом определенный интерес представляет следующее гражданское дело, рассмотренное Левобережным районным судом г. Воронежа.
4 марта 2003 г. гр. М. обратился в суд с иском о взыскании с УГИБДД ГУВД Воронежской области и Управления федерального казначейства Министерства финансов РФ по Воронежской области 107 440 руб. в счет причиненных ему убытков. Истец обосновал свои требования тем, что 11 сентября 1998 г. он выдал нотариально удостоверенную доверенность на право управления и распоряжения своим автомобилем «Ауди-80» гражданину Т., а 6 ноября 1998 г. отменил эту доверенность, о чем уведомил УГИБДД ГУВД Воронежской области. Однако 11 ноября 1998 г. Т. снял с регистрационного учета его автомобиль, и впоследствии этот автомобиль (при рыночной стоимости по заключению экспертов в 107 440 руб.) был отчужден гр-ом Т. Неправомерные действия Т., по мнению истца, произошли в результате халатности паспортистки внебюджетного отдела по оказанию платных услуг населению и организациям УГИБДД ГУВД Воронежской области. Снятие автотранспортного средства с регистрационного учета было произведено УГИБДД ГУВД Воронежской области на основании отозванной (отмененной) доверенности, о чем УГИБДД ГУВД было известно. Суд взыскал с Главного финансового управления администрации Воронежской области за счет средств бюджета Воронежской области в пользу истца искомую сумму, решение суда по этому делу вступило в законную силу.[79]
Полагаем, что данное дело нуждается в дополнительном исследовании. Суду следовало, на наш взгляд, привлечь для участия в деле в качестве третьего лица гр. Т. или обсудить вопрос о привлечении его в качестве соответчика, выяснить факт получения им уведомления истца о прекращении доверенности по инициативе истца, установить наличие непосредственной причинно-следственной связи между бездействиями сотрудников (сотрудницы) УГИБДД ГУВД Воронежской области и причинением истцу имущественного ущерба, предложить истцу представить суду доказательства причинения ему имущественного вреда на указанную сумму. Представляется, что истец был вправе предъявить к Т. соответствующие требования, вытекающие из отношений представительства, регулируемых гл. 10 ГК РФ независимо от получения (неполучения) поверенным уведомления о прекращении доверенности. Как усматривается из материалов дела, непосредственной причиной выхода из владения истца его автомобиля являются действия Т., направленные на использование и распоряжение этим автомобилем по своему усмотрению. В том случае, если Т., будучи уведомлен о прекращении представительства, распорядился автомобилем по своему усмотрению, видимо, следует говорить о его незаконном обогащении. Истец вправе в этом случае предъявить к Т. реституционный (или договорный, обязательственно-правовой) иск, а также кондикционный иск (иск, вытекающий вследствие неосновательного обогащения – гл. 60 ГК РФ). В том случае, если Т. распорядился автомобилем истца по своему усмотрению до получения уведомления об отмене доверенности, и с этими действиями истец не согласен, то последний вправе обратиться в суд с иском к Т., вытекающим из отношений представительства, наделившего Т. правом распоряжаться имуществом истца. В ходе судебного заседания не были выяснены обстоятельства, связанные с действиями Т. по дальнейшему использованию автомобиля истца, не выяснена дальнейшая судьба этого автомобиля, его фактическое состояние к моменту рассмотрения дела и место нахождения пропавшего автомобиля, сам Т. не был допрошен судом в качестве свидетеля по этим вопросам (его место жительства не было выяснено). Истец не представил суду бесспорные доказательства того, что в результате снятия его автомобиля с регистрационного учета ему (истцу) был причинен имущественный вред, выражающийся в потере автомобиля определенной стоимости по состоянию на день рассмотрения дела в суде. Судом не дана должная правовая оценка так называемому заключению эксперта о стоимости автомобиля истца от 29 ноября 2000 г., на которое суд сослался в своем решении при определении размера имущественного вреда. Сам суд не назначал по данному вопросу экспертизу, исковое заявление М. поступило в суд только 14 марта 2003 г., а заключение специалиста от 29 ноября 2000 г. было составлено по инициативе истца товароведом. Кроме того, суд не выяснил факт принадлежности автомобиля «Ауди» истцу, извещения ответной стороны о месте и времени предстоящего заседания суда, не обсудил вопрос, связанный с пропуском срока исковой давности.
