Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде
Тот факт, что ты назначил своему адвокату солидное вознаграждение или же он в дружбанских, близких отношениях с тобой, твоей семьёй, – это вовсе не гарантирует качества, надёжности и обеспеченности самой защиты, не означает успеха по делу. Во-первых, обвинение может быть достаточно снабжено доказательствами против тебя, а обвинительность приговора и жёсткое наказание – неизбежны, как пришествие Христа. Здесь возможно лишь добиваться послаблений в наказании и выслюнявливать более щадящую квалификацию действий. Во-вторых, твой успех по делу напрямую зависит от профессиональных и человеческих качеств адвоката (с акцентом на второе), а также согласованной воли участников от защиты.
Лично по моему мнению, нынешняя адвокатская братия в подавляющей своей массе достойна только презрения. И причини такому отношению множество. Степень твоей защищённости участием адвоката определяется толщиной твоей мошны (кошелька). Даже официальные ставки оплаты услуг адвокатов достаточно высоки (порядка 500–800 рябчиков/трудодень) и обременительны для обывателя. Но это – сущая мелочь, когда речь заходит о реальных запросах. Неофициальные «чёрные» выплаты во многие разы превосходят разумные размеры ценности самих услуг, редко соответствуют действительному объёму и качеству работ, значимости всех усердий. А это является чистейшим грабежом и надувательством. Да, они бывают авторитетны и «профи» вполне, их вознаграждение вроде, как и связано с добровольным согласием клиента, а соизмеряется с ценностью твоей же свободы или будущих снисхождений. Фактически же адвокаты попросту наживаются на горе обвиняемых и их родных, сродни похоронных бюро. К их помощи вынуждены обращаться от отчаяния и при ограниченном выборе.
Твой арест и уголовное преследование всегда внезапны, к таким заворотам судьбы невозможно быть готовым заранее, даже подозревая таковое. Поэтому выбор и привлечение защитника носят срочный характер. Отыскивают адвокатов почти случайным методом «тыка» – из ближайших контор и по советам знакомых. Велика вероятность непоправимо ошибиться в выборе, нарваться на негодяя, как на мину-квакуху. И встречный явиться шанс у адвоката-проходимца заполучить заказ, пустить пыль в глаза и поиметь дармовой доход путём разграбления бюджета твоей семьи.
Да хрен бы с ними, с деньгами! Первые дни и даже часы твоего пленения, привлечения подозреваемым (обвиняемым), да в условиях внезапности, имеют решающее значение. В сжатые сроки, настырно, агрессивно, грязно проводятся первичные следственные действия с твоим участием и против зарождающейся позиции защиты (допросы, очные ставки, обыски, осмотры, опознания и др.). В этот период следствие старается заполучить весь объём обвинительных доказательств и установить над источниками информации свой контроль. Оттого так важно эффективное участие, реальная и своевременная помощь нормального защитника. Только это и сподобит сдерживать первые удары, самоукрепиться психологически и доказательственно, оказать своё влияние на дальнейшие решения правоохранителей всех мастей. А я утверждаю, что большинство дел изначально обрекаются на провал защиты только лишь по вине защитников-адвокатов. Особенно это касается так называемых «дежурных» адвокатов (так их и называют – мусорские), привлекаемых к участию по выбору и назначению следствия или суда. Мало того, что помощь от них нулевая, так ещё и крайний вред успевают причинить подзащитному. Это твориться умышленно путём бездействия или же прямого обмана, введения в заблуждение.
Старая как мир проблема. «… Адвокатов надо брать в ежовые рукавицы и ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает. Заранее им объявлять: если ты, сукин сын, позволишь себе самомалейшее неприличие или политический оппортунизм…, то я, подсудимый, тебя оборву тут же публично, назову подлецом, заявлю, что отказываюсь от такой защиты…» (В. Ульянов, в девичестве Бланк/из письма Е.Стасовой, 1904год).
Начнём с того, что независимость, профессионализм современных адвокатов сомнительны. Всё обусловлено той же общей политикой властей, формируемой под гнётом только интересов силовиков. Это определило состав адвокатского корпуса в сторону полной разложёнки и упадка. Квалификационные коллегии, избирающие и экзаменующие юристов, сплошь состоят из представителей судов, прокуратуры и руководства адвокатур. Решение «принять – не принять» зависит от совокупности факторов, и знания, опыт, разумность здесь далеко не решающие. Даже кандидат «семи пядей во лбу» под мнимым предлогом будет отвергнут, если экзаменаторы заподозрят в нём нелояльность к силовикам и суду, учуют строптивость, излишки энергии невыгодной, вольнодумство или неприятие всей общей политики. Естественно, что симпатии и предпочтения отдадут «своим» – выходцам из мусарни, ну и блатным – по договорённой протекции от тех же мусоров.
Вот и получается странная и страшная картинка. Открыто тебя преследуют опера, следаки и прокуроры. Судят тебя от имени Федерации всё те же следователи и прокуроры («бывшие», а в душе таковые). Защищают тебя так же уроженцы следственно – прокурорской среды. Вся эта публика пронизана сугубо мусорским складом ума, сознанием карателей и палачей. Это – паутина, где всё изначально и беспощадно выстроено только против тебя. Это – ролевые игры, где тебе уготована только роль глупой овцы на заклание. Правила придуманы властями, включая кремлёвские вершки, откуда скалятся «гаранты Конституции», а в прошлом недавнем – гэбисты. Абсолютно волчье, хищное обличье и всережущий клык. И всё окружение стайного типа. Не от них ли ты ждёшь понимания или пощады? Культ личности и раболепство в России неистребимы. Но без этого пока тоже не обойтись. Время такое, знаешь ли.
1.6. Подозреваемый, обвиняемый
То есть ты, курсант. Речь идёт о тебе разнесчастном, презренном, гонимом и лоховатом в процессуальном смысле, конечно. Множество этих пороков требуется скорее исправлять. А так как обсуждение такого участника – тема центральная и наиболее объёмная, здесь заговариваться не стану. Этим участникам будут посвящена отдельные глава. Да и все иные разделы, так или иначе, связаны с правовым положением, процессуальной судьбой уголовно преследуемых.
1.7. Свидетель
Эти участники должны располагать информацией по обстоятельствам уголовного дела и быть способными сообщить такую информацию для целей доказывания. А сама информация должна определяться значимостью (ценностью) – возможностью повлиять на выводы и решения о доказанности, наличии или отсутствии обстоятельств. Простецки выражаясь – это должен быть психически здоровый человек, который обладает знаниями по сути дела из собственных наблюдений, восприятия или от других информационных источников. Соответственно, с помощью таких сведений-доказательств и осуществляется установление фактов (событие, причастность, виновность и прочее), доказывание на следствии и в суде.
Свидетель, как уже отмечено, может быть (и это предпочтительно) прямым очевидцем каких-либо событий в окружающей его среде обитания, когда он лично эти события воспринимал через органы чувств (видел, слышал, осязал прикосновением, унюхал или вкусил). Во всех прочих случаях свидетель является только косвенным (не очевидец, не ухослышец, не…), когда о происшедшем и любых обстоятельствах знает опосредовано, то есть от других лиц из прочих источников (например, из текста документа, по показаниям прибора).
В зависимости от пользы для какой-либо из двух сторон, свидетелей условно подразделяют на две категории: свидетели обвинения или свидетели защиты. Третьего – нейтральных свидетелей Законом не дано, хотя такие и бывают. Условность такого различения определяется тем, что один и тот же свидетель может представлять сведения двусторонней полезности (одни – в пользу защиты, другие – за обвинение), или же одни и те же показания могут быть переоценены, например, из разряда доказательств обвинения перейти к доказательственной базе защиты, или же вообще оказаться никчёмными. При этом, любой свидетель изначально не может быть отнесён к какой-либо из сторон. К началу допроса, да, он ещё нейтрален, но ещё и не свидетель вовсе. За исключением свидетелей в лице потерпевших или и обвиняемых. Наибольшие ценность и объективность свидетеля обеспечиваются его независимостью от посторонних интересов, кроме интересов правосудия. Поэтому, по общей идее, свидетель не должен бы иметь собственного интереса по делу, должны исключаться условия его, пусть даже невольного подыгрывания.
Свидетели – источники и носители важной доказательственной информации – показаний. Хотя формально все доказательства равны между собой, но показания свидетелей в реальности равнее других, им уделяется больше внимания и отдаются предпочтения. Эти показания традиционны, пластичны в умелых руках и обладают духом старейшего вида доказательств. Во всех без исключения обвинительных актах такие показания занимают наибольший объём и оказывают решающее влияние. К свидетелям и их показаниям, сколь ни казались бы они невзрачными, следует относиться в высшей степени трепетно и чутко. Указанная пластичность таит в себе сюрпризов множество, и не всегда приятного характера. В случаях действительных независимости и беспристрастности свидетеля от него вполне можно добиваться правды-матки. Но такая правда редко выгодна всем сторонам, эти независимость и беспристрастность стараются сломать. А потому, как обычный свидетель не заражён ещё следственно-судебной тухлятиной, не пронизан этим духом непоправимо, вполне он может сохранить порядочность и здравый рассудок. Результат судебного спора зависим от того, на чью сторону будет перетянута большая и основная часть свидетельского одеяла. Отсюда ещё одно важное правило: изведи чужого свидетеля, а своего сыщи и сбереги.
