Наталья Турищева - Преступления против избирательных прав и права на участие в референдуме
Как отмечает Ю. А. Веденеев, в начале 90-х годов советская избирательная система претерпела коренную реорганизацию, институт выборов занял ключевое место в процессе постепенной демократизации государственной и общественной жизни, способствовал расширению круга политических представителей, привлекаемых для управления делами государства. Именно в этот период на конституционном уровне был заложен ряд основ и принципов, которые в будущем были закреплены в российской избирательной системе: свободное выдвижение и обсуждение кандидатур, включение в избирательный бюллетень неограниченного числа кандидатов, проведение выборов по одномандатным и многомандатным избирательным округам, гласность подведения итогов голосования и др.[119]
Следующие значительные преобразования рассматриваемых статей УК были осуществлены законодателем в 1995 г.[120] Новеллы были построены на нормах Конституции Российской Федерации 1993 г., закрепляющей право народа осуществлять свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления (ч. 2 ст. 3), право граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме (ч. 2 ст. 32).
В ст. 132 УК уголовно-правовой охране подлежали «воспрепятствование свободному осуществлению гражданином Российской Федерации своих избирательных прав, либо права участвовать в референдуме, либо воспрепятствование работе избирательных комиссий (комиссий по проведению референдума) или членов избирательных комиссий (комиссий по проведению референдума)».
Таким образом, предусмотренные ранее в ст. 132 УК права граждан избирать и быть избранными, участвовать в проведении агитации, право на осуществление полномочий доверенных лиц кандидатов, а также предусмотренные в ст. 133.1 УК права граждан или группы граждан участвовать в референдуме, вести агитацию были объединены общим интегрирующим термином «избирательные права и право участвовать в референдуме», что придавало более абстрактный характер содержанию указанной нормы и создавало почву для возникновения споров о том, какие именно из избирательных прав и права на участие в референдуме подлежат уголовно-правовой охране[121].
В УК РСФСР в редакции 1995 г. впервые с 1906 г. была вновь осуществлена криминализация воспрепятствования работе избирательных комиссий или членов избирательных комиссий.
Обязательными признаками объективной стороны преступления по-прежнему являлись подкуп, обман и насилие. Был введен новый признак – уничтожение имущества, а также уточнена позиция законодателя относительно психического насилия: если в прежней редакции указывалось на «угрозу», то в новой редакции уголовного закона речь шла об угрозе применения насилия или угрозе уничтожения имущества.
Кроме того, в ст. 132 УК законодатель сформулировал квалифицирующие и особо квалифицирующий признаки преступления. Квалифицированные составы предусматривали совершение преступления специальными субъектами: должностным лицом путем злоупотребления своим служебным положением либо лицом, в отношении которого гражданин является материально зависимым по службе. Особо квалифицированный состав охватывал действия, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 132 УК, совершенные организованной группой.
Новая редакция ст. 133 УК стала объединять незаконные действия, связанные с подлогом документов, заведомо неправильным подсчетом голосов или установлением результатов голосования не только при проведении выборов, но и в ходе референдума, поглотив, таким образом, часть прежней редакции ст. 133.1 УК. Обращает на себя внимание осуществленная законодателем в редакции УК 1995 г. декриминализация нарушения тайны голосования.
В ч. 1 ст. 133 УК законодателем было дано определение подлога, под которым понималось «внесение в избирательные документы (документы референдума), в том числе в списки избирателей и в подписные листы, заведомо ложных сведений, записей, или подделка, подчистка указанных документов, пометка их другим числом, а равно составление и выдача заведомо ложных документов». Таким образом, была конкретизирована объективная сторона преступления, а также уточнен предмет преступления. В соответствии с требованиями избирательного законодательства сбор подписей в поддержку выдвижения кандидатов стал обязательным основанием регистрации кандидатов, в связи с чем наряду с другими избирательными документами в качестве предмета подлога стали рассматриваться и подписные листы. Субъект преступления, предусмотренного в ч. 1 ст. 133, был специальным: член избирательной комиссии (комиссии по проведению референдума), должностное лицо или лицо, удостоверяющее правильность подписного листа.
Часть 2 ст. 133 УК редакции 1995 г. предусматривала ответственность общего субъекта за подделку избирательных документов, умышленное искажение результатов выборов. Следует отметить, что с принятием УК РФ 1996 г. была осуществлена декриминализация указанных действий. Представляется, что установление уголовной ответственности за подделку избирательных документов любым лицом являлось обоснованным, поскольку указанные действия могут быть совершены не только членами избирательных комиссий, должностными лицами и лицами, осуществлявшими сбор подписей. Вместе с тем установление ответственности общего субъекта за искажение результатов выборов представляется случаем излишней криминализации, так как определение результатов выборов относится к исключительной компетенции избирательных комиссий.
В ч. 3 ст. 133 УК была предусмотрена ответственность за понуждение к совершению подлога, неправильного подсчета голосов или установления результатов выборов, подделки избирательных документов. Признаками совершения преступления являлись подкуп, обман, применение насилия либо угроза его применения, а также уничтожение имущества или угроза уничтожения имущества. Кроме того, устанавливалась ответственность должностных лиц за совершение понуждения путем злоупотребления своим служебным положением.
В редакции 1995 г. претерпело кардинальные изменения содержание ст. 133.1 УК, установившей ответственность за нарушение законодательства о выборах и референдумах, совершенное лицом, которое в течение года подвергалось административному взысканию за такие же нарушения, т. е. была предусмотрена административная преюдиция. Административная ответственность за правонарушения в области избирательных прав устанавливалась ст. 401-4024 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, к которым относились нарушения, допускаемые в ходе реализации различных избирательных процедур:
– нарушение права граждан на ознакомление со списком избирателей (ст. 401);
– вмешательство с использованием должностного или служебного положения в осуществление избирательной комиссией ее полномочий (ст. 402);
– нарушение прав члена избирательной комиссии, наблюдателя, иностранного (международного) наблюдателя, доверенного лица зарегистрированного кандидата, избирательного объединения, представителя средств массовой информации (ст. 406);
– проведение предвыборной агитации в период, когда ее проведение запрещено, или в местах, где ее проведение запрещено (ст. 4010);
– изготовление или распространение агитационных печатных материалов без письменного подтверждения согласия соответствующего зарегистрированного кандидата (ст. 4012);
– оказание финансовой или иной материальной поддержки избирательной кампании кандидата помимо избирательного фонда (ст. 4020) и др.
Следует отметить, что в литературе имеются различные оценки существовавшего ранее института административной преюдиции[122]. По нашему мнению, наличие широкого спектра установленных административных правонарушений, которые могли быть совершены не только умышленно, но и по неосторожности, и указание в тексте УК на повторное совершение любого административного правонарушения как основание привлечения к уголовной ответственности неоправданно расширяли сферу действия уголовного закона. В связи с этим обоснованной представляется позиция законодателя, не включившего указанную норму в УК РФ 1996 г.
В 1995 г. были внесены изменения и в санкции рассматриваемых статей УК РСФСР, общий характер которых можно определить как ужесточение мер уголовно-правовой ответственности. Из видов наказаний за преступления против избирательных прав были исключены исправительные работы. Штраф в качестве альтернативного вида наказания стал предусматриваться во всех санкциях, кроме особо квалифицированного состава воспрепятствования осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий. Размер штрафа был увеличен с двадцати трех минимальных месячных размеров оплаты труда до двухсот, трехсот или четырехсот минимальных размеров оплаты труда (в зависимости от основного, квалифицированного или особо квалифицированного состава преступления). Наказание в виде лишения свободы за воспрепятствование, совершенное организованной группой, было установлено на срок от трех до пяти лет, за понуждение к подлогу или подделке избирательных документов (документов референдума) – от одного года до пяти лет.
