KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » Языкознание » Владимир Козаровецкий - Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации

Владимир Козаровецкий - Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Козаровецкий, "Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В этой записи, кроме двух непроставленных запятых, есть еще одна неточность: в доме у Китаевой Пушкин жил в 1831 – 1832 гг., а первая часть сказки «появилась в печати» в мае 1834 года, и раньше этой даты упомянутый разговор состояться не мог. С другой стороны, в 1834 году летом Наталья Николаевна жила в Полотняном Заводе, и Пушкины дачу вообще не снимали; остается одно объяснение: поскольку граф Васильев жил в Царском, а Пушкин мог быть в тот момент в гостях у кого-то на даче, встреча и состоялась летом 1834 года в Царском Селе.

Я не ставил перед собой цели найти временную и пространственную точку, где пересеклись Пушкин и граф Васильев, – это задача для составителей «Летописи жизни и творчества Пушкина», тем более что данный случай в «Летописи» вообще не отражен, пропущен. Важно лишь, что встреча имела место и что фраза содержит характерную для Пушкина двусмысленность .

Дело в том, что в Сибири никогда никакого крепостного права не было, и Пушкин не мог этого не знать. В любых разговорах об отмене крепостного права в России этот аргумент был решающим, и Пушкин, даже если сам его не использовал, то слышал его многократно. (Не отголосок ли этого знания звучит в первой пушкинской фразе как ее третий смысл: «это страна умных людей» ?) Он знал это так же хорошо, как и то, что Ершов вырос в Сибири и никаких крепостных мужиков у него никогда не было и быть не могло.

Но в таком случае фразой «Этот Ершов владеет Русским стихом, точно своим крепостным мужиком» Пушкин метафорически заявлял: «Этот Ершов никогда не владел и не владеет русским стихом» . Иначе ее понять невозможно – если только не считать, что Пушкин бросил эти слова не подумавши, не сообразив, что в них заключен двойной смысл. Именно так и считают наши пушкинисты и ершоведы, отбрасывая неудобное для них прочтение и придавая этой пушкинской фразе смысл: «Этот Ершов свободно владеет русским стихом» .

Фраза была продуманна, не случайна и сказана в расчете на запоминание и запись; граф Васильев ее и записал. Однако же в самом построении этой фразы есть элемент, ускользнувший от всех, кому доводилось ее цитировать (хотя еще три года назад я озвучивал эту ее особенность в интервью Станиславу Кучеру на канале ТВ «Совершенно секретно»), – элемент, усиливающий пушкинскую мысль и делающий ее понимание неизбежным: « Этот Ершов…». Ее первое, казалось бы, незаметное слово «этот» и придает пушкинской двусмысленности особый оттенок, по которому видно, как тонко и продуманно Пушкин работал со словом. В таком написании фраза интонационно становится максималистской , и трактовать ее можно только как «Этот Ершов блестяще владеет русским стихом» (как и трактуют ее ершоведы и пушкинисты) – либо как «Этот Ершов абсолютно не владеет русским стихом» .

После ознакомления со стихами Ершова невозможно предположить, что Пушкин, несомненно имевший о них представление (если, конечно, не считать, что он мог дать какую бы то ни было оценку стихам Ершова, даже не заглянув в них), имел в виду второе понимание фразы, и, с учетом аргумента с «крепостным мужиком» , смысл пушкинского высказывания неоспорим: «Этот Ершов абсолютно не владеет русским стихом и никогда им не владел» .

Таким образом, эта фраза становится еще одним доказательством того, что Ершов не мог быть автором «КОНЬКА-ГОРБУНКА» . Но как только мы принимаем эту пушкинскую оценку стихов Ершова, мы автоматически выбираем и вполне определенный смысл в предыдущей пушкинской двусмысленности, которая становится прямым пушкинским подтверждением его авторства сказки:

«Теперь этот род сочинений можно мне и оставить» .

XI

Пушкинские двусмысленности свидетельствуют, что Пушкин безвозвратно сказку отдавать не хотел и сделал все возможное, чтобы, с одной стороны, свое авторство спрятать, а с другой – сделать так, чтобы рано или поздно мы догадались об истинном авторе. Об этом говорят не только приведенные выше фразы мистификатора, которые он продуманно «разбрасывал» в расчете на запись и передачу нам, потомкам (полагаю, таких фраз было больше, просто не все до нас дошли), – о том же свидетельствуют и пушкинские «аллюзии» в тексте сказки, ее словарь и его рисунок.

1) Бросается в глаза «перекличка» «КОНЬКА-ГОРБУНКА» с пушкинскими сказками («царь Салтан» , «остров Буян» , «гроб в лесу стоит, в гробе девица лежит» , «пушки с крепости палят» ). Такое «использование» живого классика и современника предполагает некую смелость, свойственную крупной личности, поэтический разговор с Пушкиным на равных, чего Ершов не мог себе позволить даже в мыслях. Я еще мог бы понять использование такого приема Ершовым, если бы он был модернистом, наподобие современных, или хотя бы эпигоном модернизма, для которого цитирование классиков без самостоятельной мысли – всего лишь способ создания ложной многозначительности, самоцель и средство существования в литературе. Но ничего подобного нет во всех его остальных стихах – да и можно ли всерьез рассматривать ершовский «модернизм»?

Разумеется, формально такое цитирование – еще не доказательство, что сказку написал именно Пушкин, но, с другой стороны, невозможно себе представить, чтобы так цитировал и кто-то другой! Эти автоцитаты – косвенное свидетельство одновременно и авторства Пушкина, и невозможности авторства Ершова.

2) Ершов, внося исправления и не чувствуя языка, не понимая, какое слово в языке останется, а какое – нет, упорно менял чуждое ему слово «караульный» на «караульщик» . «Но вот что примечательно: “дозорные” и “караульные” в бесспорно пушкинских произведениях встречаются единственный раз, – писал Лацис. – В повести “Дубровский”, на одной и той же странице, в XIX главе.

Соседствуют они и в сказке. Что же было написано раньше?

XIX глава – заключительная, она помечена началом февраля 1833 года. Если верно, что сказка датируется 1834 годом, значит, оба слова извлечены из повести. При жизни Пушкина повесть не печаталась. Остается предположить, что автор сказки и повести – одно и то же лицо».

Согласен с Лацисом, но вынужден заметить, что этот довод формально принять нельзя: нам могут сказать, что это была правка Пушкина, который «пересмотрел» всю сказку, а Ершов от этой правки впоследствии отказался – что лишь свидетельствует о его дурном вкусе. Однако понятие «дурной вкус» вполне можно распространить и на все его исправления, из которых невооруженным глазом видно, что он исправлял пушкинские слова и выражения. Во вступительной статье к 3-му изданию «КОНЬКА-ГОРБУНКА» (М., ИД «КАЗАРОВ», 2011) я привел анализ более 250 исправлений в 1-й части сказки (всего Ершов исправил в сказке более 800 строк ) – выражение «дурной вкус» следует признать слишком мягким.

3) Пушкинский рисунок на листе с черновиком «АНДРЕЯ ШЕНЬЕ» .

Л.Ф.Керцелли «атрибутировала» его как автопортрет «в конском облике» («поэт рисует себя в конском облике, но со своими кудрявыми “арапскими” бакенбардами, с носом лошади и маленьким глазом, самым поразительным, непостижимым образом глядящим на нас его собственным, Александра Сергеевича Пушкина, взглядом»), а Лацис «уточнил»: в виде «вылитого Конька-Горбунка», к тому же нарисованного между двумя другими конскими мордами.

«Как понимать сей графический каламбур? – задавался вопросами Лацис. – Здесь запечатлен замысел будущей сказки? Или иллюстрация, автокомментарий? Или, наконец, тайнопись, свидетельство о подлинном авторстве?» Полагаю, имело место все перечисленное, а кроме того – и этот смысл: «Первых ты коней продай, Но конька не отдавай » . Сказка «КОНЕК-ГОРБУНОК» и была третьей опубликованной, после «СКАЗКИ О ЦАРЕ САЛТАНЕ» и « СКАЗКИ О МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЕ» .

Любопытно, что во всех трех сказках имел место дополнительный мистификационный момент: в первых двух Пушкин зашифровал летопись масонского ордена в России (об этом – несколько позже), а в третьей следует внимательно присмотреться к тому, что в сказке говорит конек-горбунок. Ведь Киту именно он объявляет, за что тот наказан и что надобно сделать, чтобы заслужить прощенье. Пушкин в «КОНЬКЕ-ГОРБУНКЕ» , как и в большинстве своих крупных произведений, использовал прием передачи речи рассказчика одному из действующих в сюжете или за кадром персонажей (как это Пушкин сделал, например, в «ЕВГЕНИИ ОНЕГИНЕ» ).

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*