Владимир Козаровецкий - Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации
«…Скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами), — пишет он Плетневу 22 июля 1831 года, — царь взял меня на службу, но не в канцелярскую или придворную, или военную — нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы, с тем, чтобы я рылся там и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли? Он сказал (фр.): Так как он женат и не богат, то нужно позаботиться, чтобы у него была каша в горшке. Ей-богу, он очень со мною мил».
Свет оказываемые Пушкину милости понимает однозначно — как следствие внимания императора к его жене. Предполагается, что Пушкин должен быть этим осчастливлен и что дальнейшие милости не заставят себя ждать, если его жена будет благосклонна к любовным ухаживаниям царя. А провинциальная девушка, вдруг оказавшаяся на вершине славы и не связанная любовью к мужу, несмотря на его предупреждения, быстро принимает тон и манеры поведения светского легкомыслия и, окрыленная успехом, летит, как бабочка на огонь, на обожанье и флирт.
Сознательно идя на такой шаг — сватаясь к девушке, заведомо его не любившей, — Пушкин во многом предопределил события его последних лет и дней. Отсутствие взаимности в семейной жизни не только одарило его «мучительным» счастьем, но и добавило несчастий, замкнув роковой круг.
Глава 8
Сказка — ложь, да в ней намек
Мистификация — шуточный обман или содержание человека в забавной и длительной ошибке.
В. ДальЛитературная мистификация — произведение, авторство которого умышленно приписывается другому лицу.
Энциклопедический словарьКогда двое говорят одно и то же, это далеко не одно и то же.
Наполеон БонапартI
Весной 1834 года издатель Пушкина, профессор словесности Петербургского университета П. А. Плетнев приходит на занятия, но вместо очередной лекции читает студентам только что опубликованную в журнале «Библиотека для чтения», издававшемся А. Ф. Смирдиным, первую часть сказки «КОНЕК-ГОРБУНОК» и называет ее автором присутствующего здесь же их товарища, Петра Ершова. Студенты поражены тем, что ничем не примечательный Ершов, о стихотворном таланте которого они и не подозревали, написал блистательную сказку в стихах. Разрешение в печать было подписано цензором А. В. Никитенко, тоже профессором Петербургского университета, читавшим теорию литературы; публикации было предпослано анонимное предисловие, в котором автор сказки был отнесен к самым талантливым русским поэтам:
«Библиотека для чтения считает долгом встретить с должными почестями и принять на своих страницахтакой превосходный поэтический опыт, как „Конек-Горбунок“ г. Ершова, юного сибиряка, который еще довершает свое образование в здешнем университете: читатели и сами оценят его достоинства — удивительную мягкость и ловкость стиха, точность и силу языка, любезную простоту, веселость и обилие удачных картин, между коими заранее поименуем одну — описание конного рынка, — картину, достойную стоять наряду с лучшими местами Русской легкой поэзии».
Публикация заканчивалась первыми 10 строчками второй части сказки (строкой «Сказка чередом пойдет…») в сопровождении еще одного отзыва:
«Но сказка пойдет чередом в другом месте: мы должны здесь остановиться. Приведенная нами первая часть творения г. Ершова достаточно оправдывает похвалу, которую поместили мы в ее начале, и может внушить всякому желание прочесть его до конца, подать надежду на истинное наслаждение и обрадовать появлением такого дарования. Полная поэма г. Ершова состоит из трех таких же частей, и в непродолжительном времени выйдет в свет особою книгою».
И действительно, 1 октября «Библиотека для чтения» в анонсе о новых изданиях сообщила о выходе книги, еще раз похвалив автора:
«Читатели наши, верно, не забыли удовольствия, доставленного им первой частью поэмы, напечатанной в „Библиотеке для чтения“, — писал анонимный рецензент, — теперь они могут утроить это удовольствие: все три части ее вышли из печати особой книжкой. Дело идет о поощрении юного и прелестного таланта вниманием к первому залогу будущих его успехов: русской публике не нужно говорить более».
Все три журнальных отзыва написаны в едином стилистическом ключе, в них видна одна рука; вместе с тем литературоведы пришли к согласному мнению: предисловие было написано самим О. И. Сенковским, редактором «Библиотеки» — арабистом и тоже профессором Петербургского университета. Никто никогда не оспаривал и оценки, выставленной им автору сказки, которая имела громкий успех. Между тем Белинский, который скептически отнесся к первым сказкам Пушкина и в конце 1834 года в газете «Молва» заявил, что, «…судя по его сказкам мы должны оплакивать горькую, невозвратную потерю» (это был отзыв — ни много, ни мало! — на «СКАЗКУ О ЦАРЕ САЛТАНЕ», изданную в 1832 году, и «СКАЗКУ О МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЕ», опубликованную в 1834-м, в февральском номере «Библиотеки для чтения»), — Белинский в 1835 году писал о «знаменитостях, выдуманных и сочиненных наскоро самою „Библиотекою“…»: «А чем ниже Пушкина и Жуковского… Ершов?» Следует отдать должное проницательности критика — хотя в тот момент никто не поинтересовался, что стоит за его словами «выдуманных и сочиненных наскоро».
Ершов становится признанным литератором, его стихи публикуются — главным образом в «Библиотеке для чтения». Судя по всему, он неоднократно встречался с Пушкиным, который «пересмотрел» всю сказку и даже высказывал желание поучаствовать «в издании этой сказки с картинками и выпустить ее в свет по возможно дешевой цене, в огромном количестве экземпляров для распространения в России». По окончании университета, летом 1836 года Ершов уезжает на родину, в Сибирь, — в Тобольск, где, по протекции Сенковского и, возможно, Никитенко, был принят преподавателем в местную гимназию. В 1837 году Жуковский, сопровождавший наследника, будущего императора Александра II, в Тобольске представил ему Ершова и вслух произнес: «Я не понимаю, как этот человек очутился в Сибири».
В 1840-м и в 1843-м годах сказка дважды переиздается в Москве издателем Шамовым, с ведома, но без участия Ершова, по тексту первого издания, а вскоре после 3-го издания она была запрещена. После смерти Николая I (1855) запрет на издание сказки снят. В 1856 году выходит четвертое, исправленное и дополненное издание, в 1861-м — пятое, с новыми, дополнительными исправлениями; в этой редакции 1861 года сказка издается и впредь, вплоть до наших дней. Ершов умер в 1869 году.
Почти все исправления и дополнения заметно ухудшали текст сказки, а многие из них были ниже всякой критики. Именно это обратило на себя внимание пушкиниста Александра Лациса, который занялся исследованием ее текста и истории публикаций сказки. Им и была выдвинута версия пушкинского авторства «КОНЬКА-ГОРБУНКА», аргументы в пользу которой впервые были опубликованы в пушкинской газете «Автограф» в 1996 году, в его статье «Верните лошадь!». Лацис умер в 1999-м, за прошедшие после его смерти 12 лет количество аргументов в поддержку этой версии было удвоено, а его гипотеза стала реальностью: в периодике было несколько моих — и не только — публикаций о его открытии («Комсомольская правда», «Литературная газета», «Литературная учеба», «Литературное обозрение», «Московский комсомолец», «Независимая газета», «Новая газета», «Новые известия», «Парламентская газета»), в 2008 году на TV по каналу «Совершенно секретно» было показано мое интервью Станиславу Кучеру, где в основном шла речь о пушкинском авторстве сказки, а в 2009-м на TV по каналу «Культура» прошел фильм об этой пушкинской мистификации; наконец, вышли три издания сказки с восстановленным пушкинским текстом — в московских издательствах НПЦ «ПРАКСИС» (Александр Пушкин, «КОНЕК-ГОРБУНОК» ; М, 2009) и ИД «КАЗАРОВ» (Александр Пушкин, «КОНЕК-ГОРБУНОК» ; М., 2011, 2 и 3 издания).
В этой главе собрана вся известная аргументация в пользу версии Лациса и предложена реконструкция этой пушкинской мистификации.
II
Прежде всего — о том, мог ли Ершов вообще быть автором «Конька-Горбунка».
Мало кому известно (а я думаю, что, кроме профессиональных филологов, сегодня никто этого и не знает), что Ершов «написал» сказку, когда ему было 18 лет, и что до этого стихов не писал (если только не баловался стишками, как и многие другие студенты). В самом деле, Ершов родился 15 февраля 1815 года; Никитенко подписал цензурное разрешение на выпуск журнала с первой частью сказки 31 марта 1834 года, то есть вся сказка уже была к этому времени написана, что подтверждается и двойным похвальным отзывом Сенковского, и его предуведомлением, что сказка в ближайшее время будет издана в полном составе. Между тем сказка большая, в ней более 2300 строк — примерно столько же, сколько во всех остальных пушкинских сказках, вместе взятых. Стало быть, эта гениальная сказка — а она гениальна, если ее текст очистить от поздних исправлений и вставок (то есть если говорить о первопечатной редакции 1834 года), — и впрямь была «создана» 18-летним Ершовым — причем при обстоятельствах, отнюдь не способствовавших ее написанию.
