Александр Кондратов - Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды
Геродот, живший примерно 25 веков назад, считал, что этруски пришли в Италию из далекой Малой Азии, из царства Лидии. В стране был страшный голод, и царь лидийцев решил разделить свой народ на две части и одну из них под предводительством своего сына Тиррена отправить за море на кораблях. После долгих странствий подданные Тиррена достигли берегов Италии, где и основали страну Тиррению.
Живший во времена Геродота греческий историк Гелланик Лесбосский считал, что этруски пришли в Италию не из Малой Азии, а из Греции, где они назывались пеласгами. Дионисий Галикарнасский, современник императора Августа, писал о том, что этруски ниоткуда не приходили: они с незапамятных времен населяли Апеннинский полуостров. Великий географ античности Страбон говорил об одном этрусском городе, что первоначально он был основан коренными жителями, затем захвачен пеласгами, а еще поздней перешел к другому народу — тирренцам... Как видим, сведения древних авторов весьма противоречивы. И все-таки, как показывают последние исследования археологов и лингвистов, в каждом из сообщений античных ученых есть доля истины!
Крупнейший итальянский этрусколог Массимо Паллоттино и немецкий профессор Франц Альтхайм первыми указали на то, что нельзя говорить о каком-то «приходе» этрусков как единого и уже сформировавшегося народа. Рождение этрусков было сложным процессом, в котором принимали участие различные народности и племена, говорившие на разных языках, имевшие разную культуру. Тут были и оски, и умбры, и лигуры, и греческие колонисты, и многие другие.
Часть из этих племен говорила на языках, безусловно относящихся к индоевропейской семье: таковы, например, языки осков и умбров, очень близкие к латыни, язык италиков, язык греков-колонистов. О других племенах нельзя сказать с уверенностью, на каком — индоевропейском или нет — языке говорили они (так, например, и поныне не решен лингвистами вопрос о языке древнейших обитателей Италии — лигуров). И хотя археологи могут ныне проследить сложный процесс рождения цивилизации этрусков, ее первые шаги, ее расцвет и ее гибель, не менее сложная языковая карта древней Италии не столько помогает, сколько запутывает вопрос о принадлежности языка этрусков.
В самом деле, в этрусском языке имеется большое число греческих слов, например названия божеств и мифологических существ. Но разве это доказывает, что и сам этрусский язык — греческий? Ведь эти названия богов и мифологических существ могли быть заимствованы у греков.
Многие слова этрусского языка не имеют сходства с индоевропейской речью. Но и это не может определить «адрес» этрусков — ведь они могли заимствовать эти слова от коренного населения Италии (и всего Средиземноморья), которое, как полагает большинство ученых, говорило не на индоевропейских языках! (Так, и в русском языке большинство имен собственных восходит к «христианским», т. е. византийско-греческим именам, а большое число слов заимствовано из неиндоевропейских языков татар, половцев, печенегов, хазар, например: казак, арба, базар и т. д.).
ЧИТАЮТСЯ, НО...
Итак, ни сведения античных авторов, ни данные археологии не могут помочь лингвистам проникнуть в тайну этрусского языка. И у исследователей имеется лишь одна возможность — попытаться заставить заговорить сами этрусские тексты.
Большинство из них — краткие надгробные надписи, относящиеся к VII—I вв. до н. э. Обычно на них указано лишь имя усопшего — и только. Иногда, правда, встречаются краткие указания на возраст покойного или занимаемую им должность. И лишь очень немногие саркофаги этрусков покрыты по-настоящему длинными надписями в сотню или даже три сотни слов.
Кроме надгробных надписей до нас дошли две свинцовые таблички, бронзовая табличка в форме печени с текстом, а также игральные кости, на которых вместо цифр написаны буквами числа от 1 до 6. И наконец, самый длинный и самый загадочный этрусский текст, найденный при весьма любопытных обстоятельствах.
В прошлом веке в городе Братиславе жил чиновник Михаил Барич, страстный любитель древностей. Мечтой Барича была поездка в великую страну пирамид — Египет. И в 1848 году эта мечта сбылась. Из египетской поездки он привез немало древностей, в том числе и длинный сверток, в котором была мумия женщины. Барич — непонятно почему — решил, что это — сестра венгерского короля Стефана. После смерти Барича его брат передал мумию в Загребский музей (тогда он назывался Аграмским от Аграм — так именовался официально Загреб в Австро-Венгерской империи).
И совершенно неожиданно немецкий египтолог И. Кралль обнаружил в 1892 году, что на бинтах из льняного полотна, окутывавших мумию, начертаны письмена — и не египетские, а этрусские. Так ученые получили в распоряжение не только самый длинный текст на языке этрусков, но и единственный дошедший до нас экземпляр «полотняной книги» (такие «книги» имелись и у римлян, но не сохранились до наших дней). Кстати, этот текст является и самым поздним из этрусских — он датируется I в. н. э. Через сорок лет после его открытия, в 1932 году, текст, получивший название «загребская (или аграмская) пелена», был сфотографирован в инфракрасных лучах, и исследователи смогли увидеть все 1500 с лишним слов «полотняной книги».
Текст написан красной краской. Он разделен на части, вернее, разорван — его составляют шесть бинтов. До сих пор неясно, какой бинт следует после какого. Неизвестно также, каким путем попала «полотняная книга» к изготовителю мумий в Египте, который, разорвав ее, использовал бинты как материал для обертки. Зачем ему понадобилось делать это? Неужели он не нашел другого материала? На мумии сохранились следы позолоты — следовательно, умершая была богатой женщиной. Значит, бедняком был мастер, изготовлявший мумию? Или можно найти другое, более правдоподобное объяснение?
Его дал русский ученый А. Г. Бекштрем. Он предположил, что была мумифицирована этрусская женщина, которая жила в Египте. У египтян же существовал обычай обертывать мумии бинтами, на которых был написан текст из «Книги мертвых» — сборника заупокойных ритуальных текстов. У этрусков подобной «Книги мертвых» не было, и поэтому был взят ритуальный текст, какой имелся под рукой (кстати сказать, и египтяне рвали на полоски свои «Книги мертвых»).
Этруски заимствовали свой алфавит у греков; римляне, в свою очередь, заимствовали этрусский алфавит. И поэтому ученым, зная греческую и римскую письменность, было не трудно научиться читать этрусский текст. Но как понимать его?
В ПОИСКАХ РОДСТВА
«Интерес к памятникам этрусской письменности появился в Европе в конце средних веков, — пишет советский этрусколог А. И. Харсекин, — когда почти полностью изгладилась память об этом некогда могущественном народе, а его язык был совершенно забыт. В эпоху Возрождения этот интерес значительно возрос, одна за другой выходят в свет работы, авторы которых пытались разгадать тайну языка». Наиболее эрудированной работой эпохи Возрождения было сочинение Пьетро Франческо Джамбуллари, одного из основателей Флорентийской академии, вышедшее в 1546 году.
И Джамбуллари и его коллеги считали, что этрусский язык родствен древнееврейскому, который казался в те времена самым древним языком (ведь египетские иероглифы, которые, кстати, также пытались читать по-древнееврейски, не были еще прочтены, а «глиняные книги» Двуречья — были неизвестны). Но все попытки читать этрусские тексты на древнееврейском к успеху не привели.
Ученые XVIII в., как правило, считали этрусский язык родственным латинскому, оскскому, умбрскому, на которых говорили древние жители Италии. Но с 1828 года — времени появления в свет двухтомного труда К. О. Мюллера «Этруски» (по мнению специалистов, этот труд не утратил научной ценности и ныне) — большинство исследователей отказались от предположения родства этрусского и латинского языков. По мнению Мюллера, для того чтобы определить языковую принадлежность этрусков, нужно «всеобъемлющее сравнение языков». Сам Мюллер считал этрусков «пеласго-тирренцами», отдаленными родичами греков.
Но с его мнением не согласились другие исследователи. В 1842 году в Дублине вышла книга В. Бетама «Etruria celtica», в которой доказывалось, что язык этрусков был родствен языкам древних жителей Франции, Британии и Ирландии — кельтским. Немецкие филологи выпустили во второй половине XIX в. целый ряд работ, где проводилось сопоставление языка этрусков с языком древних германцев. Почти одновременно — в Лейпциге и Лондоне — появились книги, в которых доказывалось, что этрусский язык родствен древнеиндийскому языку — санскриту — и армянскому языку.
