Михаил Ахманов - Литературный талант. Как написать бестселлер
Такая подача материала – большая ошибка. Представьте, что вы удачно начали книгу, сообщили читателю на первой странице нечто интригующее, затем «вырубились» из действия на четыре страницы (биография героя), затем вернулись к активным событиям и описали их на двух страницах, затем «вырубились» на три страницы (появилась возлюбленная героя), снова вернулись к действию и снова «вырубились» (появился главный негодяй, соперник героя). Похоже, что мчится резвый жеребец, но его тормозят на скаку.
На самом деле тут допущена не одна ошибка, а несколько. Во-первых, как я уже отмечал, текст главы сильно раздувается, она становится несоразмерной с остальными главами. Во-вторых, крупный описательный фрагмент (а биография – всегда описание) тормозит действие, рвет сюжетную линию. В-третьих, подача материала «куском» неверна в принципе – то, что годилось в эпоху Вальтера Скотта, не пройдет сейчас.
Сведения о внешности, привычках, прошлом героя и других действующих лиц должны быть рассредоточены по тексту произведения и упоминаться лишь тогда, когда это уместно.
Лучше, если такие фрагменты состоят из одной, двух, трех фраз или небольшого абзаца. Например, на героя по имени Петр в темном закоулке напали хулиганы. Здесь подходит такой текст:
«Драться Петр умел – в армии, в полку ВДВ, он дослужился до сержанта, прошел чеченскую войну и хорошо запомнил, куда бить и что ломать. Силой его тоже бог не обидел, и вскоре оба нападавших валялись на земле. Один стонал, держась за колено, другой вообще был в отключке».
Этого достаточно, чтобы сообщить о боевом прошлом и крутизне Петра. В другой подходящий момент (герой на пляже знакомится с девушкой) можно упомянуть про шрам от пули и обстоятельствах ранения. В биографии все подобные эпизоды могут быть описаны детально, но это не значит, что их с той же подробностью надо пересказывать читателю. Напомню: автор всегда знает о своем герое больше.
В конце главы я хочу поговорить об одном чудесном, почти мистическом явлении. Предположим, что вы успешно перевоплотились в своего героя, выяснили, как он должен действовать, что говорить, запланировали, с кем он подружится, кого полюбит, с кем вступит в конфронтацию. Все вроде бы идет по плану, вы пишете свой роман или повесть и вдруг чувствуете – не играет!.. что-то неверно! Не может ваш герой так поступить и так сказать! А должен он сделать совсем другое и молвить иные слова…
Происходит загадочная вещь, которую называют «бунтом героя» – он словно «выламывается» из сюжета и вроде бы приобретает власть над автором. Вы задумали его серьезным человеком, но вдруг он начинает острить; вы решили, что с женщинами он будет строг и суров, а он влюбляется сразу в троих; вы хотите, чтобы он поехал осваивать целину или строить БАМ, а героя тянет в Париж.
Что же случилось? Когда написана четверть или треть книги, автор настолько вживается в придуманный им мир, что происходящее в нем – в первую очередь происходящее с героем – начинает диктовать свою логику. Эта логика определяется событиями, обстоятельствами, поведением персонажей и, в свой черед, влияет на них; она может не совпадать с предварительными задумками автора, ибо предусмотреть и рассчитать абсолютно все невозможно.
Мир, творимая автором вселенная, словно бы направляет ход событий, вводит их в нужное русло, а вместе с этим изменяется и главный герой. Иногда не только он, но и другие персонажи. «Созданный нами мир сам указывает, куда должен идти сюжет», – пишет Умберто Эко. А известный сценарист и писатель Владимир Кунин замечает: «Если сценарий у меня вытанцовывается, то к тридцать пятой – сороковой странице мои герои начинают действовать уже почти самостоятельно, и мне остается только следить, чтобы они не вылезли за жесткие рамки семидесяти страниц кинематографического сценария» («Русские на Мариенплац»).
Наткнувшись на феномен бунта, неопытный сочинитель часто творит насилие, загоняет героя в предписанный характер, давит на него, и в результате получается неправда или полная чушь. Опытный же радуется удаче и переписывает первые страницы, лепит новый облик героя и, если необходимо, поправляет сюжет. Это ведь чудо – герой начал жить и проявлять собственный нрав! Так не мешайте ему, и пусть он делает то, что ему хочется; следуйте за ним, и он приведет вас туда, куда вы не дойдете в одиночестве.
Я думаю, что именно так писали Хемингуэй и Ли Брекетт – просто начинали с первой строки и шли дальше вслед за своим героем.
Глава 13. Персонажи второго и третьего плана
Так что, все литературные персонажи берутся прямо из жизни? Конечно, нет, по крайней мере не один к одному. И вы так лучше не делайте, если не хотите, чтобы вас затаскали по судам или в один прекрасный день просто пристрелили.
Стивен Кинг. «Как писать книги»Анализируя состав персонажей «Айвенго», я упомянул, что личности второго плана в нем не равноценны: сюжетные линии одних протянулись через все произведение, другие появляются лишь в ряде глав и эпизодов. То же самое можно сказать о большинстве крупных произведений. Поэтому вначале рассмотрим тех персонажей второго плана, которые относятся к основным. Анкета для них будет такой:
Имя и фамилия. Иногда – прозвище.
Примерный возраст.
Внешность: рост, телосложение, цвет глаз и волос, общие очертания и выражение лица. Иногда – характерная деталь внешности – форма носа, губ, подбородка. Состояние здоровья. Его/ее голос.
Черты характера, манера поведения, темперамент.
Особые привычки, жесты, позы, любимые выражения и слова, предпочтения в еде, одежде. Иногда – обстановка жилища.
Образование, профессия и навыки персонажа, его профессиональный статус.
Хобби и увлечения.
Прошлое – без подробностей; достаточно знать несколько основных фактов. Семейное положение.
Речевая характеристика.
Этого достаточно, чтобы разработать краткую биографию; если же что-то упущено, нужное нетрудно додумать в процессе создания текста. Для менее важных персонажей второго плана анкета еще более упрощается:
имя и фамилия. Иногда – прозвище;
примерный возраст;
внешность: рост, телосложение, цвет глаз и волос, выражение лица. Иногда – характерная деталь внешности. Его/ее голос;
черты характера, манера поведения;
особые привычки, жесты, позы, любимые выражения и слова, предпочтения в одежде;
профессия и профессиональный статус;
хобби и увлечения – если необходимо;
иногда – семейное положение;
речевая характеристика.
Для таких персонажей нет смысла писать биографию, придумывать прошлое, описывать их семейное положение и такие пристрастия, как хобби или любовь к пирожным и конфетам. Как говорилось в предыдущей главе, сведения о главном герое и, разумеется, об основных персонажах второго плана должны быть рассредоточены по тексту произведения и упоминаться лишь там, где это уместно. Если персонаж появляется в трех-четырех главах из двадцати или тридцати, таких «уместных мест» немного, и желательно использовать их с максимальной эффективностью. Стоит ли сообщать, что наш персонаж развелся в прошлом году, что он собирает марки, обожает сладкое и недавно купил квартиру? Такие данные имеют смысл, если они как-то влияют на сюжет; в противном случае это лишняя информация. Планировать заранее все особенности и привычки подобной личности явно не стоит; если что-то понадобится, нужный штрих будет добавлен в процессе письма.
О персонажах третьего плана, появляющихся эпизодически, нужно знать следующее:
имя или фамилия – не всегда. Чаще необходим признак, описывающий персонаж: сосед, продавщица, светловолосая девушка, хромой старик;
пол, примерный возраст. Внешность – одна-две характерные детали: бледный сухопарый человек средних лет; полная женщина; юноша с лицом несостоявшегося гения; симпатичная девушка в джинсах; парень со шрамом на подбородке. Иногда – его/ее голос;
манера вести себя, одеваться;
речевая характеристика.
Легко заметить, что объем нужных сведений об основных персонажах второго плана приближается к информации о главном герое. Иная ситуация с фигурами не столь важными. Здесь акцент делается на их внешности, одежде, манере поведения и речи, то есть на тех признаках, по которым судят о малознакомом или незнакомом человеке. Во всех случаях особую роль играет речевая характеристика: как бы ни выглядел незнакомец, как бы он ни был одет, главное – что и как он говорит. Именно речь свидетельствует о культурном уровне и социальном статусе; недаром сказано: встречают по одежке, а провожают по уму.
В четвертой главе я дал примерную оценку количества персонажей в романе (10–30 и более), повести (5—10) и рассказе (2–5). Конечно, это примерные оценки, и они относятся к действующим лицам – главным героям и персонажам второго и третьего плана. В «Айвенго» я насчитал 45 таких персонажей, в «Саге о Форсайтах» их тоже несколько десятков, а в «Войне и мире» – около 200. Но редкий автор пишет за свою жизнь только один роман или пару рассказов; в обычной ситуации у него десяток крупных произведений, а рассказов – около 50.
