Мария Колпакчи - Дружеские встречи с английским языком
«Новоприбывший заключенный» — конечно, какой-то — "а", но артикль, который должен быть поставлен, когда идет речь о лице человека, голове, росте, голосе и т. д., может быть только the, так как эти присущие ему физические данные он имеет в единственном числе (вспомните то, что писалось о лице девушки на с. 88). Следовательно, пишем — the hair of a newly arrived prisoner.
В следующей фразе встречаются два существительных во множественном числе — «стулья» и «немецкие газеты».
Артикль the сопровождает существительные во множественном числе, если только собеседник или читатель воспринимает эти существительные как известные. Этого нельзя сказать про стулья в парикмахерской и про немецкие газеты, поэтому они должны быть без артикля (вы знаете, неопределенный артикль во множественном числе опускается).
Справились со «стульями» и «газетами», но осталась «стена». Можем ли мы сказать, что о ней мы ничего не знаем. Это было бы неправильно. Мы знаем, что это та стена в лагерной парикмахерской, вдоль которой стояли стулья, а на стульях сидели заключенные, очевидно, дожидаясь очереди к парикмахеру. Этих сведений достаточно, чтобы эту «стену» вводил в текст определенный артикль: On chairs along the wall sat others, waiting and looking at Gerjman newspapers.
Дальше вам встречается обстоятельство места «у окна». Выбор артикля к слову «окно» зависит от количества окон в парикмахерской. Если там два или больше окон — артикль должен быть неопределенный; но если это так, то переводчик этой фразы с английского на русский был бы обязан написать «у одного из окон», так что, вероятно, в парикмахерской было только одно окно и обратный перевод требует артикля the.
Так как остальные три существительных в этой фразе сопровождаются качественными прилагательными, надо снабдить их артиклем "a": Near the window stood a tall prisoner with a shaven head and a long thoughtful face.
В тексте появилась скрипка. Она впервые упомянута, является одной из ряда однотипных, лишена индивидуальных черт и в этой фразе, следовательно, должна сопровождаться артиклем "а".
Автор пишет, что заключенный держал под подбородком скрипку. Надеюсь, что вы, проработав раздел о местоимениях, записали перед словом «подбородок» не артикль, а притяжательное местоимение his, исключающее артикли, а перед «тихой печальной мелодией» в силу качественных прилагательных, стоящих перед впервые упоминаемой мелодией — артикль "а": Не held a violin under his chin and played a low sad tune.
В последней фразе два любопытных момента — лязг ножниц и комната, в которой ничто не нарушало тишины.
Оцените психологичность артиклей — они говорят о лязге ножниц с определенным артиклем. Почему? Ведь раньше о нем в контексте не упоминалось? Артикли знают, что каждой паре ножниц присущ определенный лязг или скрип. Ножницы не могут сегодня скрипеть так, а завтра иначе. Если бы шла речь о разных ножницах, перед словом «скрип» стоял бы неопределенный артикль, а тут обязателен артикль the.
К финалу осталась самая интересная встреча с артиклями. Говоря о «комнате», которая до данной фразы не упоминалась, мы все-таки поставим артикль the. Это немножко перекликается с улыбкой тигра в шуточном стишке (с. 95), но, пожалуй, тут артикли еще дальновиднее. Слово «комната» как таковое в предыдущем тексте, казалось бы, отсутствует. Но так ли это? Разве парикмахерская — не комната? А где же у стены стоит ряд стульев, на которых сидят заключенные? Где окно, у которого стоит скрипач? Где стоит сам парикмахер, скрип ножниц которого слышен? Где раздается эта тихая грустная мелодия? Ведь не в поле, не в поезде, не на море все это происходит — в комнате, в убогой, наверное, ненавистной, как всё в фашистском лагере, но в комнате. Вот почему автор пишет: Except for these low notes and the noise of the barber's scissors, the room was silent.
Теперь для сверки приводится весь оригинальный текст отрывка из повести Э. Уильямса, над которым вы, надеюсь, потрудились самостоятельно:
"The Wooden Horse" A Concert at the Barber's
The camp barber was cutting the hair of a newly arrived prisoner. On chairs along the wall sat others, waiting and looking at German newspapers.
Near the window stood a tall prisoner with a shaven head and a long thoughtful face. He held a violin under his chin and played a low sad tune…
Except for these low notes and the noise of the barber's scissors, the room was silent.
В поведении артиклей чувствуется определенная логика. Заинтересовавшись ею, вы сможете не только согласиться с появлением каждого артикля в данном скромном отрывке, но будете в дальнейшем и сами действовать по аналогии. Главное, что, читая новый для себя английский материал, вы будете разбираться в подтексте каждого артикля, а вы сами убедились в том, насколько это важно.
АРТИКЛИ В МОНОЛОГЕ МЕЛКОГО ЖУЛИКА
В заключение хочется рассказать об одном литературном персонаже, который, будучи прирожденным англичанином, артиклей принципиально не признавал.
Диккенс вложил речь без артиклей в уста одного из самых своих отвратительных созданий — Альфреда Джингля (помните Записки Пиквикского клуба»?), человека без чести и самолюбия, мелкого жулика, нахала и лизоблюда. Чтобы ярче индивидуализировать Джингля, противопоставив его как деклассированного пройдоху бесконечной галерее образов «доброй старой Англии», Диккенс придумал ему речь, состоящую из безартикльных восклицаний:
Conquests? Thousands. Don Bolaro Fizzgig-Grandee-only daughter — Donna Knstina — splendid creature — loved me to distraction — jealous father — high-souled daughter — handsome Englishman — Donna Kristina in despair — prussic acid — stomach pump in my portmanteau — operation performed — old Bolaro Fizzgig in ecstasies-consent to our union join hands and flood of tears-romantic story-very!
На русского читателя речь Джингля в переводе производит впечатление нервозности, истеричности человека, который к тому же спешит, между тем как английским джентльменам безартикльные восклицания, намеренно нарушающие основы родного языка, должны казаться «наплевизмом», характерным для облика всего персонажа в целом.
— Побед? Тысячи! — Дон Болеро Фицгиг-гранд — единственная дочь донна Христина — прелестное создание — любила меня до безумия — ревнивый отец — великодушная дочь — красивый англичанин — донна Христина в отчаянии — синильная кислота — у меня в чемодане желудочный зонд — сделали промывание — старик Болеро Фицгиг в восторге — соглашается на наш союз — руки соединены и море слез — романтическая история — весьма!
Для того, чтобы — не в пример Джинглю — вовремя ц к месту употреблять нужный артикль, надо как можно больше практиковаться следующим образом: развернуть тетрадь и на одной странице писать английские фразы, где побольше артиклей, а на другой русский перевод текста, и упражняться в переводе, пока не будет достигнуто стопроцентное попадание по линии артиклей. У вас полная возможность самопроверки. С каждым разом ошибок у вас будет все меньше, а симпатии к артиклям все больше.
Скоро без джинглевского бахвальства вы сможете сказать: «Я знаю английские артикли. Хотите — объясню?» И в ответ, возможно, услышите:
— Congratulations on your success, I wish you further progress but remember it won't hurt you to run over your English Grammar from time to time in order not to be outdistanced by your little sister or daughter who are doing well in English at school.
— Поздравляю вас с успехом и желаю дальнейших достижений, но помните, что было бы полезно время от времени перелистывать английскую грамматику, чтобы вас не опередила младшая сестра или дочка, которые успешно учатся английскому языку в школе.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ И ОДНА ЛЯГУШКА
За четверть века работы в кружках и индивидуальных занятий к товарищами, которые готовились к сдаче экзаменов по английскому языку в счет кандидатского минимума, мне ни разу не встретился учащийся, который хорошо разбирался бы в английских временах и так знал бы эту, в сущности удивительно стройную грамматическую систему, что мог бы с удовольствием о ней рассказать или объяснить ее.
Знать временные оттенки каждой глагольной формы необходимо даже тому, кто ставит перед собой такую ограниченную задачу, как перевод английских технических текстов, потому что ни одна глагольная форма (так же как ни один артикль) не присутствует в тексте просто так, случайно, как попало, а всегда уточняет мысль автора, доводя ее до предельной выразительности.
ЛАПКИ И СПИНКА ЛЯГУШКИ
Поначалу каждый оробеет, услышав, что любой переходный глагол способен принимать одну из 16 временных форм в действительном залоге или же одну из 10 форм — в страдательном. Чтобы успешно ориентироваться в такой разветвленной системе, лучше всего иметь перед собой какую-то классификацию и ею руководствоваться. Предлагаю читателям свою схему «лягушку», и обычный перечень временных форм, называемый здесь «решеткой». С их помощью вы приобретаете умение быстро образовывать все 26 форм от любого глагола, основные морфологические формы которого необходимо знать.
