А Макаров - К истокам Тихого Дона
Таким образом, филологический подход к исследованию текста романа вычленил два совершенно различных «языковых» начала:
— язык автора, органично соединяющий народный донской диалект с интеллектуальной речью писателя, и
— язык «соавтора», который «отличается бедностью и даже беспомощностью, отсутствием профессиональных беглости и грамотности»; в отдельных случаях «соавтор», пытающийся стилизоваться под автора, еще более выдает себя и особенности своего времени (речения, «характерные для быта и газетной литературы 20-30-х годов)».[5]
Эталоном для отслойки одного от другого автор «Стремени» избрала первые две книги романа, которые, по ее мнению, принадлежат перу автора-создателя романа. Анализируя психологическую, идейную, философскую, поэтическую направленность сюжетных линий, отдельных образов, эпизодов, И.Н.Медведева-Томашевская вычленила искусственные, привнесенные в органичный художественный текст «вставки» соавтора и попыталась доказать их невозможность и несовместимость.
По ее мнению, «деятельность «соавтора» заключалась в следующем:
а) в редактировании (идейном) авторского текста с изъятием глав, страниц, отдельных строк, не соответствующих идейной установке «соавтора»;
б) во вклинивании в текст ряда глав собственного («соавторского») сочинения, составившего в романе особую идеологическую зону;
в) в компиляции глав и фрагментов авторского текста путем скрепления их текстом соавторского сочинения;
г) в использовании в соавторском тексте материалов автора».[6]
Научный подход к изучению текста романа, профессиональный уровень решения «языковой» проблемы текста и выдвижение самостоятельной гипотетической концепции стали пробным камнем для дальнейшего исследования загадок «Тихого Дона».
Однако слабые стороны как самого выбранного И.Н.Медведевой-Томашевской метода, так и полученные результаты требуют особого рассмотрения и обсуждения, ибо ограничения избранного ею метода не позволяют однозначно и окончательно решить поставленную задачу, а многочисленные неточности создают основу для «опровержений» и неприятия концепции в целом.
Научный метод, развитый в «Стремени», позволил решить языковую проблему авторства «Тихого Дона». Анализу были подвергнуты лежащие на поверхности различия языка и стиля, психологических образов персонажей. Выбранный исследователем «эталон поэтики» как способ выявления языковых различий дал положительные результаты и убедительные, аргументированные выводы. «Стремя» стало первым действительно научным филологическим исследованием проблемы авторства «Тихого Дона». А на его основе сделана попытка с помощью цельной концепции объяснить имеющиеся в романе загадки.
Мы не можем в полной мере оценить вклад Медведевой-Томашевской в разрешение вопроса авторства «Тихого Дона», ибо начатое и фрагментарно опубликованное исследование осталось незавершенным: смерть прервала работу; незаконченными оказались заключительные обобщающие главы «Стремени», обширная информация в черновиках не получила освещения и обобщения. Уже один этот факт создал атмосферу «уязвимости» «Стремени». Однако существуют и другие основания для критики как отдельных положений этой работы, так и всей концепции в целом. Остановимся кратко на слабых сторонах книги.
При всех достоинствах и новаторстве метода, применение «эталона поэтики» к таким характеристикам, как психологическая и идейная направленность текста, показало сильную зависимость конечных выводов от субъективных оценок исследователя.
Таким образом стало очевидно, что необходимы строго объективные критерии изучения текста «Тихого Дона», на основании которых можно выяснить происхождение текста, его структуру, точное выделение границ отдельных частей и т.д.
Субъективность оценок исследователя и ненадежность выводов становятся заметными и еще по одной причине. Между ушедшей, описываемой в романе Россией и Россией современной пропастью легла революционная эпоха, спутав и переменив привычные представления. Способность исследователя в полной мере, точно воссоздать основные исторические вехи, дух и уклад старой жизни должны входить в исследование «Тихого Дона» неотъемлемым элементом. Приведем лишь один пример того, как может повлиять на конечный результат неточность представлений исследователя.
Нецензурную брань простого урядника 28-го полка Якова Фомина по адресу донского атамана П.Н.Краснова (гл.14, ч.6) Ирина Николаевна расценивает как психологически невозможную, поскольку это будто бы противоречит всем казачьим традициям службы и верности долгу. Первая ошибка — не выявлено происхождение фрагмента. Эпизод этот попал в текст из воспоминаний Краснова и не имеет прямого отношения к автору (или соавтору).
Вторая ошибка связана с неточными представлениями автора «Стремени» о вооруженной борьбе на Дону. Многолетняя война вызвала моральное разложение армейских и казачьих частей. Свидетельство Краснова как раз показывает степень разложения казачьих полков зимой 1918/19гг., приведшего к развалу фронта и захвату Красной армией большей части Всевеликого войска Донского.
На этом примере видны недостатки избранного в «Стремени» метода решения проблемы авторства. Задачей исследователя должна была бы стать не оценка логичности и последовательности действий персонажей романа, а прежде всего изучение происхождения текста и отдельных его частей, степени его единства, органичности; наличие чужеродных, разнородных частей, включений; выявление внутренней структуры произведения. При этом сам поиск должен максимально исключать «субъективный» фактор.
Выводы автора «Стремени» нуждаются в достоверном текстологическом подтверждении — эта часть работы, судя по всему, оказалась оборванной. Для того чтобы перейти от выдвинутой гипотезы к достоверным утверждениям, необходимо рассмотреть возможные альтернативные гипотезы как по частным вопросам, так и по основной проблеме авторства в целом. Только в результате параллельного исследования всех гипотез, исключения и опровержения тех, что не соответствуют выявленным характеристикам текста романа, можно получить достоверные и надежные выводы относительно авторства. Например, вывод И.Н.Медведевой-Томашевской о том, что в составе 3-го и 4-го томов имеются лишь отдельные фрагменты, куски, наброски автора, следует считать в значительной степени произвольным и необоснованным.
В заключение мы хотим обратить внимание на незавершенную часть работы. Публикация оставшихся материалов из архива автора «Стремени» и их систематизация ввела бы в научный оборот значительный массив ценной информации по многим вопросам текстологии романа и позволила бы основательнее отнестись к предложенной концепции. Вспоминая с благодарностью проделанную И.Н.Медведевой-Томашевской работу, мы еще раз подчеркиваем пионерский характер исследования, впервые поставившего вопрос об авторстве «Тихого Дона» на научную основу.
Книга Роя Медведева — первая попытка демифологизации Шолохова
Р.А.Медведев подошел к решению вопроса с несколько иной стороны, попытавшись выделить общие типологические характеристики текста «Тихого Дона» — нарисовать авторский портрет: «...если бы «Тихий Дон» был издан в 1928 году анонимно, то кто из советских или русских писателей мог бы наиболее соответствовать нарисованному выше примерному «слепку» авторской личности?»[7]
Положив в основу метода сопоставление и параллельное исследование произведений двух возможных претендентов на авторство — М.А.Шолохова и Ф.Д.Крюкова, он дополнительно сравнил полученные результаты с доступными биографическими сведениями об обоих писателях. Избранный им метод оказался весьма продуктивным: сделаны интересные наблюдения над текстом романа, выделены многочисленные противоречия и ошибки в «Тихом Доне», редакционные вставки и изменения, собрано много биографических данных. Особый интерес представляют сведения о Федоре Дмитриевиче Крюкове — современному российскому читателю до 1990г. практически неизвестном. Тем самым был сделан шаг к популяризации самой проблемы и всей многоплановой информации, основанной на свидетельствах и рассказах живых людей и извлеченной из архивных и документальных материалов того времени.
Исследование Р.А.Медведева дало новые серьезные основания для постановки вопроса об авторстве: «...если бы мы, анализируя текст «Тихого Дона», указали на 50-60 главных отличительных качеств автора этого произведения, то личность молодого Шолохова, как об этом можно судить по «Донским рассказам» и известной нам биографии писателя, совпала бы с личностью автора «Тихого Дона» только по 5-6 пунктам».[8]
