Рюрик Миньяр-Белоручев - Как стать переводчиком?
При создании установок синхронного перевода в нашей стране исходили из другого постулата. В условиях Советского Союза, где на огромных просторах достаточно было знать один русский я з ы к, многоязычных переводчиков иметь было трудно. В наших учебных заведениях выпускали, главным образом, специалистов, знающих в совершенстве только один иностранный язык и весьма туманно — второй. Это обстоятельство и предопределило гораздо более, на наш взгляд, эффективную установку для синхронного перевода, предусматривающую поступление в кабину переводчика не только речи оратора, но и его перевода на другие языки, в том числе и на русский. Таким образом, каждая кабина предназначалась на выдачу текстов не одного, а — как минимум — двух языков (родного и иностранного). Та же французская кабина в наших условиях предлагала вариант перевода на русский язык, если выступающий говорил по–французски, и на французский — при использовании оратором других языков. Так довольно прочно утвердился двухступенчатый перевод: оратор говорит на английском языке, английская кабина переводит на русский, все остальные кабины переводят на свой, закрепленный за ними язык. Если же в этих кабинах есть переводчики, предпочитающие переводить непосредственно оратоpa, то они могут это сделать при помощи переключателя каналов поступающей к ним речи. Такая система позволяет использовать в синхронном переводе не только многоязычных, но и двуязычных переводчиков — во–первых, а во–вторых, она отдает приоритет аудированию. Синхронист, свободно принимающий и понимающий текст, предназначенный для перевода, способен избежать тех искажений, которые встречаются у переводчика, получающего в телефоны плохо понимаемую иностранную речь.
Итак, наступила пора подвести итоги с позиций общепринятых положений о синхронном переводе. Синхронный перевод действительно осуществляется одновременно с речью оратора, что дает значительный выигрыш времени и изгоняет из залов конференций минуты и часы нескончаемого томления, которое охватывало присутствующих, ожидающих перевода речи, произносимой на неизвестном им языке. Именно поэтому синхронный перевод стал обязательным атрибутом солидных международных конференций. В то же время синхронный перевод дает продукцию более низкого качества, чем последовательный перевод, и оставляет впечатление плохо дублированного кинофильма. Для работы в режиме синхронного перевода требуется известная выносливость и соответствующая подготовка, способная выработать речевую реактивность у переводчика. Синхронный перевод легче и лучше осуществляется при переводе с родного языка на иностранный, а не наоборот, как это многие считают. Учитывая все это, можно констатировать, что «избранность» синхронного переводчика заключается всего–навсего в соответствующей профессиональной подготовке, которая, как известно, необходима для любого специалиста. И последнее: оплата труда синхронных переводчиков на Западе действительно всегда была высокой. Что касается наших синхронистов, то об этом лучше — расскажет следующий эпизод из практики советского синхронного переводчика.
Где–то в начале 60‑х годов я попал в команду синхронных переводчиков во Дворце Наций в Женеве. Наша команда занимала русскую кабину, т. е. по западному варианту переводила все речи, независимо от языка, на котором они произносились, на русский язык. Мы и подобраны были соответственно: переводчик с английского, переводчик с испанского и я — переводчик с французского языка. Естественно, при таком раскладе кто–то сидел несколько смен подряд в кабине (если ораторы, сменявшие друг друга, говорили на одном языке), а кто–то в это время прохлаждался в коридорах Дворца Наций. Спасал нас от перегрузок точный регламент, при котором в заранее определенное время все синхронисты замолкали и выходили на перерыв, заставляя подчиняться установленному порядку и многоречивых делегатов из развивающихся стран. В перерывах или во время ожидания «своего» оратора мы с удовольствием общались с синхронными переводчиками ООН. И вот угораздило меня на вопрос западного коллеги, который поинтересовался, сколько нам платят за день работы, ляпнуть — 9 долларов. В действительности же нас привезли в Женеву, разместили в приличной гостинице, кормили и еще выдавали в день 9 долларов так называемых суточных. Нам эти условия казались хорошими, так как позволяли не только беззаботно путешествовать, но и привозить кое–какие сувениры домой. По–другому взглянул на наше положение мой собеседник. Такой ответ его возмутил. «Но вас же эксплуатируют! — воскликнул он. — На питание вполне достаточно 10 долларов в день, тем более что утренняя еда входит в счет гостиницы. Так что пусть они не ссылаются на расходы на питание! Вы просто не знаете, что гонорар синхронного переводчика составляет 48 долларов в день! Мы не потерпим дискриминации! Или вам платят по международным расценкам, или мы объявляем забастовку». Мне стоило немалых усилий погасить вспыхнувшее у него чувство солидарности, и то лишь после того, как удалось его убедить, что нам произведут доплату в рублях у себя дома. В начале 60‑х годов 48 долларов — это были большие деньги, в настоящее время гонорар рядовых синхронистов превышает 250 долларов в день, а если речь идет о признанных асах своего дела, то эту сумму можно удвоить или утроить.
К сказанному следует добавить, что мы живем не в 60‑е годы, изменилось многое и у нас. Во всяком случае сегодня и наши ведущие синхронные переводчики получают солидные деньги на многочисленных международных мероприятиях, моду на которые никто остановить не в состоянии.
24. «СЕКРЕТНОЕ О Р У Ж И Е» СИНХРОНИСТА
Настало время приоткрыть «тайну» подготовки синхронного переводчика, его «секретное оружие», которое позволяет справляться со стрессовой ситуацией раздвоения внимания, сопоставления двух языков, переключения с одного кода на другой и функционирования самоконтроля в условиях приема речи. Таким «секретным оружием», как это ни странно, является знаковый способ перевода, подальше от которого стремятся увести обучаемого большинство преподавателей перевода.
В главе 8 уже говорилось, что объективно существует только два способа перевода: смысловой и знаковый. И если смысловой способ заключается в том, чтобы, осознав смысл произнесенной фразы, сформулировать его на другом языке, то знаковый способ предполагает переход от знака (слова или словосочетания) одного языка к знаку другого. Знаковый способ легко приводит на практике к буквализмам, и текст перевода может принять уродливую форму «смеси французского с нижегородским». Именно поэтому знаковый способ признан варварским как в письменном, так и в последовательном переводах, но он в состоянии сыграть роль палочки–выручалочки в синхронном переводе.
Действительно, синхронный переводчик не имеет ни времени, ни полноценной возможности д л я того, чтобы осознать и оценить смысл полученного в наушники высказывания. Он работает постоянно в диапазоне двух–семи слов плюс еще нескольких лексических единиц или смысловых опорных точек, возникающих в его голове в результате работы механизма вероятностного прогнозирования. Дальнейшее отставание от оратора грозит ему окончательным срывом. Поэтому большинство синхронистов работают в режиме перевода словосочетаний (хуже, если кто–то скатывается при этом на уровень слов). Получая словосочетание на исходном языке, они тут же используют вынырнувший из долговременной памяти эквивалент на языке перевода, вставляя его с учетом грамматических законов в поток текста перевода. И если тематика речи переводчику хорошо знакома и у него уже создано двуязычное семантическое поле в русле этой тематики, то синхронный перевод складывается в непрерывную нить, связывающую между собой эквивалентные словосочетания. С практикой приходит известный автоматизм, который создает иногда удивительную картину в кабине синхрониста. Переводчик сидит в кабине, переводит, не пропуская ни одного смыслового сегмента в речи оратора, а сам в это время просматривает газету или даже пишет записку для передачи своему напарнику. Это происходит, когда в речи оратора не возникает чего–либо неожиданного, взламывающего рутинные атрибуты речи. В противном случае в своей деятельности переводчик вынужден переходить из режима автоматической работы на уровне навыков в режим осмысления со всеми сопутствующими явлениями в виде отставания от речи оратора, пропусков второстепенных деталей, речевых сбоев.
Из сказанного можно сделать вывод, что синхронным переводчик становится только в том случае, если в его голове два я з ы к а сосуществуют не дистанцированно, а в едином семантическом поле рабочих ситуаций, предполагаемых контекстов, заданной тематики. Синхронного переводчика, готового к манипулированию устойчивыми словосочетаниями и терминами по любой специальности, не существует. Однако опытный синхронист может за пару дней подготовить себя к выполнению своих функций по малознакомым для него проблемам. Он обычно дает согласие на работу при условии предоставления ему за несколько дней до конференции основного доклада на родном и иностранном языках в письменном виде (такой доклад готовится на рабочих языках заблаговременно). Из текстов доклада выписываются все незнакомые термины и речевые обороты с их эквивалентами в другом языке, которые и заучиваются в оставшиеся до конференции дни. Так в его арсенале появляются иногда малознакомые словосочетания вроде «яловый скот», «импортная квота», «гранулированный суперфосфат». Что касается типичной для конференций лексики, как например: запрашивать заключение экспертов, выступать по порядку ведения заседания, констатировать нарушение правил процедуры, желать укрепления добрых отношений и других, то ее он обязан знать постоянно в виде двуязычных эквивалентов.
