Виктор Жигунов - Четыре солнца
Есть над чем подумать, глядя на взаимоотношения ъ, ь, и десятеричного, с одной стороны, и о, е, и. Можно ли было предположить, что они так свободно переходили друг в друга! В особенности сложную судьбу пережило и десятеричное: когда ъ и ь нашли себя в качестве твёрдого и мягкого знаков, оно, тоже перестав звучать полно, сделалось совсем ненужным, ведь й (или и в его роли) уже существовало. Всё-таки и десятеричное искусственно сохраняли, ставя его перед гласными, хотя там можно было употребить просто и или ь (сравните у Пушкина «И счастие мое возненавидел» и «На лоне счастья и забвенья» (да и в самом «Слове» польяна вместо полияна, бья, а не бия, христьяны на месте христианы), или ещё полагалось писать через и десятеричное мир, когда имелись в виду вселенная, общество, а не тишина, покой (название эпопеи Л. Толстого означает по-современному «Война и народ», а «Война и мир» — поэма Маяковского). В «Слове» находим Киев написанным то с одним и, то с другим, то вообще с ы. В конце концов стало непонятно, для чего же с самого начала предназначалось и десятеричное, потому оно, а также й, с которым не меньше путаницы, во многих изданиях «Слова» заменены на и. А выходит, утраченный ныне звук был для и тем же, чем ъ для о, ь для е. Соответствующая ему буква стоит в поэме даже между согласными — усобице.
Вдобавок, не будь равенств, кто-нибудь выдвинул бы возражение, что и и ы — не один звукотип.
И, если бы автор этой книги в своё время покрепче запомнил учебники, то посомневался бы объединить е с «ять», последнее ведь даже называется не «еть», в пару ему казалось бы не менее годящимся я.
Но это имеет значение главным образом для узких специалистов. Другим же читателям важно, в частности, что равногласие точно указывает концы фраз. Не говоря уж о мелочах, примерно в 30 местах поэмы (по сравнению с изданием «Библиотеки поэта») пришлось переставить знаки препинания так, что изменился смысл. Пять раз даже границы абзацев оказывались устроены… посередине предложений. Да и мелочи тоже бывают разные, порой замена одной буквы преображает всю фразу.
Составление длинных равенств требует долгого времени. А в последней главе «Слова» много коротких стихов, часто неточных. Однако арифметику и здесь не сочтёшь случайной, так как подсказываемые ею паузы не противоречат смыслу. Можно думать, что поэт спешил: Игорь внезапно вернулся, надо было к его торжественной встрече завершить произведение. Через восемь столетий понятны даже настроение автора, условия его работы.
Чем непривычней находка, тем больше прежних мнений она заставляет пересмотреть, тем труднее с ней дальше, — пусть даже она бесспорна, поскольку основывается на арифметике в пределах одного-двух десятков. К открытию самого принципа привело элементарное, хотя и необычное рассуждение. Сложнее оказалось много раз просчитать поэму. Потом была изготовлена картотека, в которой каждый стих со всеми вариантами и предположениями, с историческими и прочими сведениями занял отдельный листок; одних только отверстий в карточках вручную сделано около шести тысяч. В начале книги, едва найдены равенства, сразу сказано о связи формы и содержания в «Слове», а ведь между этими страницами — полгода размышлений. Но вот потом около 40 статей о равногласии безнадёжно завязло в редакциях… Первая увидела свет лишь через год, и то в безграмотно пересочинённом виде. Известнейший на ту пору учёный не ответил на пять письменных обращений к нему, понимать приходится так: опровергнуть не мог, но и не хотел подтверждать, что сам-то всю жизнь глядел не в ту сторону. С другим, того же ранга, состоялась примерно такая беседа: «Вот поэма, а стихов не видно». — «Ну и что? Она в прозе». — «Нет, тут равенства». — «Ну и что? Случайность». — «По теории вероятностей этого не может быть». — «Ну и что?» Ничего. Не представляет загадки будущая судьба этой книги. (Спустя более 30 лет добавляю: как в воду глядел. О злоключениях рукописи написал повесть, тоже не опубликованную. Спасибо, что сам жив остался).
В числе упрёков от рецензентов был такой: правлю «Слово», чтобы создать впечатление о широком распространении равногласия в нём. Иначе говоря, подделываю под теорию. Это обвинение и в Энциклопедию «Слова» попало. Что ж, немудрено, если на полях одной из возвращённых мне рукописей обнаружилась просьба академика к доктору наук: «Посчитайте это для меня». Считать там надо было до семи — академик литературы, значит, до стольких не умел. Филологи не очень-то знают цену математике и попросту пропускают страницы с цифрами, какова в начале этой книги главка «Вероятность». Из неё видно, что равногласие не нуждается в выдуманных доказательствах: будь в поэме хоть одно равенство, и то уже понятно, что оно не случайно. Вспомните, сколько равенств — в том числе не потребовавших ни малейших поправок, — вы увидели выше.
Но действительно интересное замечание высказал М. Л. Гаспаров: «Система стихосложения — то, что делает строение текста предсказуемым. Читатель ямба знает заранее, что на следующем слоге может появиться ударение, а на послеследующем вряд ли. А что знает заранее читатель равногласия? Что где-то когда-то число разных гласных, неизвестно каких, сравняется, и тут будет конец стиха. Для того, чтобы ощущать текст как стихотворный, этого мало». Дополню от себя: читателю могло быть известно ещё меньше — видимо, даже о самом равногласии знали немногие. Иначе писцы не допускали бы ошибок, свято копировали бы каждую букву. М. Л. Гаспаров и определяет равногласие как орнаментальный приём.
Выбор — за читателями, за специалистами. Система — основа, она обязательна. Приём — украшение, его может не быть. Значит, в первом случае заранее известно, что гласные нужно считать, во втором даже и такое указание отсутствует, чтение ещё более запутывается: когда надо считать, когда не надо? Что же до предсказуемости, то существует, например, интонационно-фразовое стихосложение, в нём ничего нельзя предвидеть, кроме того, что рано или поздно будет пауза; тем не менее его относят к системам. Да и ямб не вполне строг: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…» — двух ударений не хватает на положенных местах.
Имеются в древнем стихосложении и другие неясности. Есть ли какой-то закон в чередовании разных типов равенств? Может быть, количество гласных связано с цифровым значением букв? — а употреблялось как 1, в — 2, г — 3 и так далее, два и в древнерусской азбуке потому и называются восьмеричным и десятеричным, что означали 8 и 10. Или здесь следует искать указаний на мелодию? Наводит на размышления то, что в отрывках, содержащих образы из народных песен, равенств нет.
Не позднее X века на Руси переведена псалтырь, сборник церковных поэтических сочинений. Они перелагались в стихах Ломоносовым, Державиным, Пушкиным, Шевченко и многими другими. Вот начало 81-го псалма: Богъ ставъ сънме богъ, посреде же богъ и рассудить (2 4 4 2 1, III). Доколе судите неправду и лиць гряшничь обинуетеся (3 3 5 5 3, Д).
Всем известна «Повесть временных лет» — летопись, составленная в начале XII века. Она содержит песнопение-похвалу в честь первых русских святых Бориса и Глеба: Радуйтася, страстотерпца Христова, заступника Русьскыя земля (10 2 2 3 3, II), яже ицеленье подаета (3 1 5 1 —, II) приходящим къ вама верою и любовью (3 3 1 3 3, IV) и т. д.
В XII веке создано «Слово о погибели Русской земли»: О, светло светлая (2 2 2 —, III) и украсно украшена земля Русьская! (6 1 2 1 3, II) И многими красотами (2 2 — 4 —, II) удивлена еси (1 — 2 2 1, III). Затем следует, как уже говорилось в главке «А мои ти куряни…», перечисление на и-ы.
К концу XIV века относится отклик на Куликовскую битву — «Задонщина». Она, выражаясь по-современному, беззастенчиво списана со «Слова» (кое-где без всякого понимания), но Игорь заменён Дмитрием Донским, половцы татарами. В ней читаем: Снидемся, братия и друзи, и сынове рускии (3 1 2 8 2, II) воставим слово к слову, возвеселим Рускую землю (1 5 3 2 5, III) и возверзем печаль на Восточную страну (3 3 3 1 3, IV). В другом месте: На Москве кони ржут, звенит слава по всей земле Руской, трубы трубят в Коломне, бубны бьют в Серпугове (5 7 7 5 7, Д). Равенства встречаются только в поэтичных участках текста, а, скажем, перечисление князей обходится без них.
