Николай Замяткин - Вас невозможно научить иностранному языку
Ну, и нельзя не сказать, что сейчас продается огромное количество качественных неигровых фильмов на иностранных языках о природе, и я не знаю никого, кто бы такие фильмы не любил – они одинаково нравятся и… эээ… нормальным людям, и любителям мыльных опер. Что-то нас чрезвычайно привлекает в жизни акул, муравьев или коралловых рифов Полинезии (красота ли закатов? целеустремленность ли и ясная логика жизни «героев»? отсутствие ли в них совсем юных девушек, стоящих на остановке в восемь часов утра с початой бутылкой пива в руках и мирно говорящих между собой матом? кто знает…).
Так или иначе, эти фильмы являются идеальными учебными пособиями для изучения иностранного языка как из-за своей привлекательности, так и из-за очень высокой языковой плотности на единицу экранного времени – диктор говорит практически безостановочно, а это чрезвычайно полезно для нас. Гораздо полезнее какого-нибудь боевика, где главный герой может крушить все вокруг, сохраняя при этом полное молчание едва ли не на протяжении всего фильма. Так что бабочки с ящерицами дадут нам гораздо больше лексики и грамматики, чем мускулистая компания, состоящая из Клинта Иствуда, Брюса Виллиса и, конечно же, единственного и неповторимого Арнольда.
Вот таким образом…
Примечание.
Сказанное относится к европейским языкам и восточным языкам с фонетическим либо слоговым письмом. Субтитры и «параллельные» тексты могут быть очень полезными при изучении иероглифических языков на послематричном этапе, поскольку набор новых слов через чистое чтение в иероглифических языках весьма затруднен, если вообще возможен.
От матрицы к чтению, или Красная жара в милицейской форме
Я, мой любезный собеседник, уже достаточно долго имею с вами дело и поэтому знаю, что у вас не мог не возникнуть один серьезный – как вам кажется – вопрос. Вы – с вашим аналитическим умом – просто не могли об этом не подумать. Я говорил о матрице, о чтении и о многих других вещах, и вам все это было интересно, но ваш взор, мой вдумчивый собеседник, наверняка задержался на стыке, на «зазоре» между готовой матрицей обратного резонанса и чтением. Вы не могли не подумать о переходе от матрицы к чтению.
Да, я должен признаться, что вы опять – уже в который раз! – оказались совершенно правы, и этот вопрос, действительно, достаточно интересен, чтобы уделить ему несколько строк в моем повествовании. Вы готовы слушать меня? Ну конечно же, готовы! О чем я говорю, мой энергический и неутомимый собеседник, – мне должно быть стыдно за мой вопрос! Так приступим же, не отвлекаясь более на пустяки!
Итак, что же можно сказать о переходе от матрицы к чтению? Самое главное – это то, что этот вопрос не должен вас особенно беспокоить. Переход этот достаточно прост. Конечно, при переходе возникает определенный дискомфорт, к которому нужно быть готовым, но при наличии хорошо отработанной матрицы с чтением не возникает никаких серьезных проблем.
Трудности с чтением предположительно могут быть в следующих областях:
• Лексика
• Грамматика
• Произношение
Справиться с этими трудностями помогает то, что уже наработанная вами матрица включает в себя все три компонента в объеме, достаточном для начала количественного чтения с минимальным использованием словаря. В отработанной матрице значение абсолютно всех слов должно быть для вас понятно (по крайней мере, некоторых из их значений). Все основные образцы грамматики должны неискоренимым образом сидеть у вас в голове. Все основные компоненты произношения должны так же прочно находиться в вашей зрительной и мышечной памяти.
Когда вы приступите к чтению, у вас немедленно начнется процесс узнавания матричных слов и грамматических образцов. Узнавание слов будет двояким: с одной стороны собственно значение слова, а с другой – как это слово произносится. Узнавание слова будет либо прямым – слова, которые содержались в матрице, либо по аналогии – слова, по своей форме идентичные или чрезвычайно похожие на какие-либо знакомые слова из матрицы. Весьма часто узнавание будет неполным – вы будете знать только, как слово произносится или только его значение.
Типичной реакцией на узнавание произношения будет знакомое вам по чтению на вашем родном языке шевеление губ – проговаривание слова про себя. В отличие от чтения на родном языке, этот феномен является чрезвычайно полезным при изучении иностранного языка – не подавляйте его, проговаривайте узнаваемые вами слова про себя либо вполголоса. Делать этого постоянно, может быть, и не нужно, но не сопротивляйтесь, когда желание это сделать будет достаточно сильным.
Переход на чтение с минимальным использованием словаря облегчается еще и тем, что практически во всех языках имеется литература, как будто специально предназначенная для изучения этих языков. В английском – это Агата Кристи, во французском – Ги де Мопассан, в немецком – Эрих Мария Ремарк, в итальянском – Альберто Моравиа. Есть, конечно же, и другие. На кафедрах иностранных языков их прекрасно знают и давно и успешно используют. Вы всегда можете туда позвонить и навести необходимые справки. Не бойтесь их побеспокоить – вам будут только рады помочь.
Вы можете, естественно, начать с адаптированной литературы. Большой беды в этом не будет, но чтение такой литературы вам очень скоро наскучит – смею вас в этом уверить. Тем более что адаптированная литература – это не что иное, как в какой-то мере упрощенная литература, из которой удалены слова, не абсолютно необходимые для понимания простейшей фабулы, элементарной сюжетной канвы данного произведения. Но ведь мы с вами уже договорились такие слова в первоначальный период чтения просто игнорировать, бодро продвигаясь с героем от победы к победе над силами зла.
К тому же это будет не просто игнорирование второ – и третьестепенных слов, но и частичный предварительный анализ-классификация этих пока что не абсолютно необходимых на этом этапе слов. И не забывайте, что во многом аналитические процессы в вашей голове являются подсознательными. Не удивляйтесь поэтому, если, увидев какое-то второстепенное слово тридцать раз в различных контекстах, вы вдруг просто поймете его значение без каких-либо сознательных усилий к этому с вашей стороны. Подсознательный анализ никогда не прекращается – даже во сне (кстати, многие, серьезно изучающие иностранный язык, достаточно скоро начинают видеть сны на этом языке – признак того, что вы находитесь на правильном пути). Главное – это запустить вашу подсознательную – да и сознательную тоже не отключайте! – аналитическую «программу». На это как раз и направлены многие из моих советов и рекомендаций.
Так что чтение адаптированной литературы не является таким уж необходимым – смело приступайте к оригиналам, не забывая, конечно, моих рекомендаций по чтению. Неадаптированная литература принесет вам больше пользы и удовлетворения. Кстати, на факультетах иностранных языков чтение адаптированной литературы совершенно не практикуется – там сразу начинают с оригиналов, даже если вы начинаете с абсолютного нуля, без какой бы то ни было предварительной подготовки в этом языке.
Немного не в тему, но не могу не рассказать, с чего наша незабвенная заведующая кафедрой начала свою первую беседу с нами – только что поступившими студентами-первокурсниками факультета иностранных языков, робко сидящими на краешках стульев в актовом зале, стены которого были украшены барельефами Троцкого, Ленина, Швондера, Маркса и других отцов-основателей первого в мире государства рабочих и крестьян.
«Некоторые из вас начинают изучение языка с нуля. Поднимите руки. Вам крупно повезло. Вам будет значительно легче. Остальные из вас изучали язык в школе, получали пятерки и думают, что в какой-то мере знают язык. Поднимите руки. Да-с… вам очень и очень не повезло! Самым настоятельным образом советую вам, дорогуши, забыть все то, что вы знаете! Или думаете, что знаете. Сотрите всю эту чепуху из вашей памяти раз и навсегда!»
Их вытянутые лица навечно остались в моей памяти! Милейшая была женщина, заведующая нашей кафедрой. Золотые были времена, да-с…
А вот еще один пример, где роль контекста впечатляюще ясна и понятна. Вы решили просмотреть один популярный фильм на языке оригинала. Вы уже много раз видели этот фильм в русском переводе, но тем не менее что-то этакое в тонкой игре Арнольда Шварценеггера, изображающего советского милиционера-громилу, который приехал дробить черепа, ребра и прочие тазобедренные кости не вполне законопослушным жителям Нью-Йорка и его ближних и дальних окрестностей, неотвратимо привлекает вас. Также есть нечто интригующе-непонятное в и самом названии фильма – «Красная жара».
Итак, вы смотрите это зубодробительное зрелище и невольно замечаете, что слово, обозначающее «жара» или «жар», каждый раз попадается вам в каком-то не вполне уместном контексте.
