Александр Волков - Основы риторики: Учебное пособие для вузов
Но задний ум не то же, что задняя мысль. Своей привычкой колебаться и лавировать между неровностями пути и случайностями жизни великоросс часто производит впечатление непрямоты, неискренности. Великоросс часто думает надвое, и это кажется двоедушием. Он всегда идет к прямой цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, но идет, оглядываясь по сторонам, и потому походка его кажется уклончивой и колеблющейся. Ведь «лбом стены не прошибешь» и «только вороны прямо летают», — говорят великорусские пословицы. Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кривее и извилистее великорусского проселка? Точно змея проползла. А попробуйте пройти прямее: только проплутаете и выйдете на ту же извилистую тропу.
Так сказалось действие природы Великороссии на хозяйстве и племенном характере великоросса»[52].
Историки XIX века вывели на историческую сцену народ, который вскоре превратился в главное действующее лицо истории. Но неопределенное понятие «народ» с трудом согласуется с логикой исторического повествования и задачами истории: деятель должен обладать разумом, волей и этосом, т. е. быть личностью с определенными чертами, идеалами и задачами. В результате по аналогии с личностью складывается некое представление о «духе народа» или «народной психологии», которое, как бы отражая основные черты, свойственные тому или иному национальному образованию, на самом деле выступает как его нормативная характеристика — модель или антимодель в зависимости от того, с какой целью такая коллективная личность представляется историком.
Этот прием оказался особенно успешным в связи с тягой общества к позитивному знанию и объективизму — норма представляется в виде обобщенного портрета великоросса.
Построенный В.О. Ключевским образ соответствует фактам российской истории в той мере, в какой она рассматривается как осмысленный и целесообразный ход решения общенациональных задач. Действительно, для русской истории характерны постановка крупных задач, настойчивость в достижении целей в течение длительного времени, преемственность руководства страны и устранение теми или иными способами руководителей, деятельность которых не соответствует национальным программам, высокое самосознание общества и готовность переносить трудности и лишения ради поставленных целей, тактическая гибкость, смены идеологических форм при постоянстве содержания национальной идеологии. И неслучайно модели, которые строили различные русские историки, сходны в составе общих мест.
«Счастливый потомок целого ряда умных, трудолюбивых, бережливых предков, Иоанн III вступил на Московский престол, когда дело собирания северо-восточной Руси могло почитаться уже оконченным, старое здание было совершенно расшатано в своих основаниях, и нужен был последний, уже легкий удар, чтоб разрушить его. Отношения всех частей народонаселения ко власти княжеской издавна уже определялись в пользу последней: надлежало только воспользоваться обстоятельствами, воспользоваться преданиями, доставшимися в наследство от Византийской империи, чтоб высказать яснее эти отношения, дать им точнейшее определение… Таковы были следствия собрания Русской земли около Москвы, — следствия необходимо обнаружившиеся во второй половине XV века, в княжение Иоанна III, который, пользуясь полученными от предков средствами, пользуясь счастливым положением своим относительно соседних государств, доканчивает старое и вместе с тем необходимо начинает новое. Это новое не есть следствие его одной деятельности, но Иоанну III принадлежит почетное место среди собирателей Русской земли, среди образователей Московского государства, Иоанну III принадлежит честь за то, что он умел пользоваться своими средствами и счастливыми обстоятельствами, в которых находился во все продолжение жизни. При пользовании своими средствами и своим положением Иоанн явился истым потомком Всеволода III и Калиты, истым князем Северной Руси: расчетливость, медленность, осторожность, сильное отвращение от мер решительных, которыми было можно много выиграть, но и потерять, и при этом стойкость в доведении до конца раз начатого, хладнокровие — вот отличительные черты деятельности Иоанна III. Благодаря известиям венецианца Контарини мы можем иметь некоторое понятие и о физических свойствах Иоанна: он был высокий, худощавый, красивый мужчина, из прозвища Горбатый, которое встречается в некоторых летописях, должно заключать, что он при высоком росте был сутуловат»[53]. Образцовыми и уважаемыми обществом качествами русского государственного деятеля, как показывает исторический опыт, оказываются: последовательность, осторожность, ум, хитрость, осмотрительность, трудолюбие, бережливость, находчивость, скрытность, расчетливость, неторопливость, нелюбовь к применению военной силы, настойчивость в ведении войны, стойкость, хладнокровие, решительность, преемственность, гибкость, искушенность, практический опыт.
Аргумент восхожденияОсновательность и авторитетность суждений возрастают по мере накопления опыта. Восхождение к привлекательной модели предполагает определенный метод, требующий самоограничения и тренировки — аскезы, которая позволяет концентрировать усилия и последовательно управлять чувствами и разумом, качественно совершенствоваться.
Аргумент восхождения наряду с аргументом модели — центральное звено эпидейктической аргументации. Именно аргументом восхождения был создан Динамический тип личности, поскольку приобретаемый опыт должен реализоваться в публичном слове и обсуждаться. Само понятие личности равнозначно понятию совершенствования, откуда значение личного опыта, который куммулируется по мере развития.
«Расколотый изнутри человек — несчастен и остается таковым даже тогда, когда ему все удается, когда исполняется его любое желание. Удача не радует его, потому что одна часть его существа не причастна этой радости. Исполнение желаний не приносит ему удовлетворения, потому что даже в желании своем он расколот, а значит, и удовлетворение его не может быть цельным. Никакое внешнее веденье не приносит ему блаженства. Никакой жизненный успех не дарует ему счастья покоя. Нет у него для всего этого внутреннего органа; и орган этот именуется гармонией, уравновешенной целокупностью влечений и способностей, согласием инстинкта и духа, веры и знания. <…>
Современный кризис — это кризис расколотого человека, и чем раньше мы это поймем, тем лучше для нас. Чем мужественней сформулируем мы этот тезис, чем ближе примем к сердцу и чем скорее сделаем выводы, тем скорее кризис будет преодолен. Человек должен обрести в себе свою цельность. Он должен собрать disjecta membra, разлетевшиеся органы своего духа, оживить их и воссоединить заново. Человеческий разум должен снова и снова пробиваться к вере, поборов в себе ложный стыд перед собственным сердцем. Мысль должна примириться с творческим и снова стать созерцательной, интуитивной, провидческой. Аутентичная фантазия должна пройти школу предметной интенции и духовной ответственности. Формальная, безудержная воля должна подчиниться совести и сердцу… Тогда рассудок обретет способность к созерцанию и станет разумом, а созревающий разум станет повиноваться сердцу, так что все пути будут вести к сердцу и исходить из сердца.
Сердечное созерцание, совестливая воля и верующая мысль — вот три великие силы грядущего, которым будут по плечу все проблемы бытия; они-то и создадут человека, обладающего творческой цельностью.
Заглянувший с надеждой вдаль непременно прочтет над тесными вратами будущего простые слова: «Обрети в себе цельность!»[54].
Устанавливается желательное состояние человека как условие его творческой способности — решать любые проблемы бытия. Это желательное состояние определяется и обосновывается: в примере — как цельность личности.
Желательному состоянию человека противопоставляется его нынешнее состояние, которое обосновывается как неудовлетворительное.
Переход к желательному состоянию рассматривается как необходимое усилие, ход и содержание которого указываются как последовательность действий или шагов.
Возможность перехода от имеющегося нежелательного состояния к желательному обосновывается или подразумевается как реализуемая.
Выдвигается побуждение к действию в указанном направлении.
Технически аргументация в пример строится следующим образом. Первая, отрицательная, посылка («Расколотый изнутри человек — несчастен и не способен решать свои проблемы») обосновывается серией энтимем, посылки которых подробно амплифицированы (амплификация в примере опущена). Вторая посылка («Если человек обретет в себе свою цельность, то ему будет по плечу решение всех проблем бытия») обоснована посылками, дополнение которых — опущенные и подразумеваемые суждения, противоположные посылкам первой части аргумента. Поскольку консеквент представляет собой посылку-топ (А есть условие; — необходимо; следовательно В), то получается вывод: «обрести в себе цельность!»
