Отто Менхен-Хельфен - История и культура гуннов
Теперь мы можем вернуться к началу поэмы. Первый стих утрачен. Это, вероятно, была краткая хвала Аэцию, который
…Damvit cum pace redit Tanainque furore
exuit et nigro candentes aethere terras
Marie suo caruisse iubet; dedit otia ferro
Caucasus et saevi condemnant proetia reges.
(…Возвращается домой с миром на Дунае [или: с берегов Дуная] и лишает Танаис фурора, и велит странам, сияющим под черным небом, быть без Марса. Кавказ дает отдых железу, и цари дикарей порицают сражения.).
Гипотеза Моммзена, а затем и Вольмера, Бугиани и Томпсона: четыре стиха относятся к пребыванию Аэция с гуннами после 409 г., не может быть правильной. Перечень добродетелей его героя определенно входил в обязанности ритора. Но все же были определенные пределы. Даже самый подобострастный льстец не мог сказать, что мальчик Аэций вернулся с миром на Дунае. Посланный к гуннам заложником, чтобы гарантировать соблюдение условий соглашения, он не отдавал приказы, а получал их.
Не только содержание стихов не позволяет нам принять их за намек на юность Аэция. Нельзя забывать и о контексте. Меробавд помещает заключение мира с варварами на севере во главу списка достижений Аэция. Все достижения – захват левого берега Рейна, усмирение Ареморики, победа над готами; попытка Гайзериха восстановить дружественные отношения с двором в Равенне – имели место между 437 и 446 гг. А значит, дела с „Кавказом“ и „Танаисом“ тоже должны быть датированы этим периодом.
Стихи 50–97 снова относятся к северным варварам. Нечестивая богиня жалуется, что ее везде презирают: „Нас отбрасывают волны и не пускают на землю“. Не желая больше этого терпеть, она решает призвать далекие народы с Крайнего Севера. Разрушив сложившиеся союзы царств, она повергнет мир в хаос. Она направляется к Рифейским горам, где живет Энио. Богиня войны подавлена, поскольку на земле так долго царит мир. Diva nocens[70] уговаривает Энио приободриться и подтолкнуть скифские орды Танаиса к войне с римлянами.
Эти стихи явно отражают влияние Клавдиана, но нас интересует их содержание. Речи Diva nocens не могут быть прелюдией к описанию готской войны, как предполагал Вольмер. Стихи 52–53 обозначают дату со всей точностью, которую можно ожидать от Меробавда: „Нас отбрасывают волны и не пускают на землю“ (Depellimur undis nес terries regnare licet). Единственным народом, который сражался с римлянами в море, были вандалы. Проспер, Марцеллин Комит и „Пасхальная хроника“ (Chronicon Paschale) писали об их пиратских экспедициях в 437, 438 и 439 гг. После завоевания Карфагена „они построили флот легких кораблей и напали на империю с моря, как ни один тевтонский народ раньше не делал и не собирался делать впредь на Средиземном море“. В 440 г. вандалы высадились на Сицилии и разграбили Брутий. Только после 442 г., когда Гайзерих попытался договориться с римлянами, фурии „были отбиты волнами“. За десятилетие яростных нападений на империю три или четыре года мирной передышки, должно быть, показались долгими. Угроза войны, обращение Энио к варварам севера должны быть датированы 443–446 гг.
Дикие скифские орды – должно быть, гунны. К середине V в. ни один другой народ не был достаточно силен, чтобы угрожать Италии. Кстати, Меробавд характеризует противника настолько ясно и четко, что невозможно усомниться в том, что он имеет в виду. Варвары жили возле Рифейских гор, на Танаисе (Дон) и на Фасисе (река Рион к востоку от Черного моря). „Дрожащий Тибр будет атакован его другом Фасисом“ (Phasiacoque pavens innabitur hospite Thybris – стих 56): значение странной метафоры очевидно – люди с Фасиса ворвутся в Италию.
Рифейские горы могли быть связаны с любым народом на севере. Танаис в поэтическом языке – это река севера, так же как Нил – река юга. Готы Алариха являлись народами с Танаиса и Истра. Сидоний назвал Гайзериха бунтовщиком с Танаиса. Но ни одно германское племя никогда не ассоциировалось с Фасисом и Кавказом. Это – районы, откуда пришли гунны. Гуннские вспомогательные части армии Феодосия пришли „с грозного Кавказа и дикого Тавра“ (minax Caucasus et rigens Taurus). В 395 г. гунны вторглись в Азию „с далеких скал Кавказа“, они пришли с земель за холодным Фасисом. Гунны были не просто варварами с севера, а „народом с самых дальних границ Скифии, за ледяным Доном“ (genus extremos Scythiae vergentis in ortus / trans gelidum Tanain). Меробавд так их и называет: „племена, живущие на дальнем севере“ (summon gentes aquiline repostas – стих 55). Кавказ, Танаис, Фасис, Крайний Север – это страна гуннов и только гуннов.
Изучение панегирика Меробавда не оставляет сомнений в том, что однажды между 437 и 446 гг. отношения между Западной империей и гуннами были крайне напряженными. Фраза „Кавказ даровал досуг мечу“ („Dedit otia ferro Caucasus“) указывает на реальную, хотя, возможно, ограниченную войну. Наша интерпретация поддерживается надписью на (теперь утраченном) могильном камне:
„Здесь слава Италии похоронена, герой Константин, который был щитом своей страны, ее стенами и оружием.
Непобедимый в войне, любящий настоящий мир, хотя и раненный, он всегда побеждал.
Он подчинил расу, которая пересекала море, и даже земля отказалась помочь побежденным.
Он был разумен, могуч в бою и строг, сильный командир, первый в мудрости, первый в войне.
Он горел любовью и преданностью римлянам и наводил ужас на паннонийские племена.
В войне он искал почестей для себя и своих сыновей, знати он дарил в подарок отрубленные головы.
Среди своих сынов отец лежит пронзенный, горюющая мать не знает, кого оплакивать, сраженная горем.
Хуже несчастье Рима, лишившись великого сенатора, он потерял украшение, потерял оружие.
Горюющие армии застыли в скорби, когда уносили их великого командира, с которым Рим был силен, без которого он слаб.
Этот холм, о великий лидер, возведен для тебя твоей супругой, которая лежит здесь, воссоединившись с тобой“.
(Hic decus Italiae tegitur Constantinus heros
qui patriae tegmen, murus ac arma fuit.
Invictus bello, non fictae pacis amator,
confixus plagis, victor ubique fuit.
Hic mare per medium gentem compressit euntem,
et victis pariter terra negavit opem.
Sobrius armipotens castus moderamine pollens
primus in ingenio, primus in arma fuit.
Romanis blando quantum flagravit amore,
tantum Pannoniis gentibus horror erat.
Iste sibi et natis bello marcavit honores,
munera principibus colla secata dedit.
Natorum medio fixus pater: anxia mater
quern plangat nescit, stat stupefacta dolens.
Peius Roma gemit tanto spoliata senatu,
perdidit ornatum, perdidit arma simul.
Tristes stant acies magno ductore remoto,
cum quo Roma potens, quo sine pressa iacet.
Hunc tumulum, dux magne, tuum tibi condidit uxor,
quae tecum rursus consociata iacet.)
Константин, человек скромного происхождения, отличился на службе Риму. Он воевал против варваров на суше и на море и был убит в стычке с жителями Паннонии.
Кем был Константин и когда он жил? Имя является чрезвычайно распространенным; должно быть, было множество сенаторов по имени Константин. Моммзен предположил, что стихи прославляют императора Константина Клора (305–306). Однако они были написаны в то время, когда Паннония или, по меньшей мере, значительная ее часть больше не была римской провинцией. То, что мореплаватели идентифицировались как вандалы, признавали Зеек, Сундуолл и Фибигер. Однако эти историки не смогли „вставить“ деяния Константина в историю 430-х или 440-х гг. Я думаю, мы сможем это сделать. Единственным временем, когда западные римляне воевали с варварами-мореплавателями сначала на море, затем на суше, был период между 437 и 440 гг. Tantum Pannoniis gentibus horror erat указывает на сражение в Паннонии и вокруг нее, на командира войск на границе, то изгоняющего вторгшиеся банды, то организующего набеги на территорию врага, на постоянные стычки вдоль границы: munera principibus colla secata dedit.
Существует еще два документа, которые отражают угрозу войны со страшным противником между вторым и третьим консульствами Аэция. Согласно novella, изданной в Равенне 14 июля 444 г., большая группа официальных лиц лишилась привилегий, которыми она пользовалась более 30 лет. Ранее их не только освободили от обязанности по снабжению рекрутов из числа своих арендаторов; они даже не должны были производить денежные выплаты, которыми многие землевладельцы заменяли отправку своих людей.
Новый закон требовал, чтобы illustres (выдающиеся люди. – Пер.), которые были бездействующими, платили деньгами за трех рекрутов каждый, причем цена одного рекрута назначалась в 30 солидов; члены церковного суда и представители высшего класса, трибуны и нотариусы и бывшие провинциальные губернаторы должны были платить за одного рекрута каждый, а бездействующие трибуны, представители второго и третьего классов, а также другие clarissimi[71] за одну треть рекрута. Правительство, зная, какая буря недовольства пройдет по средним и нижним слоям бюрократии, поспешило заверить их тем, что декрет был издан лишь для настоящего времени. Однако правительство не имело выбора: из-за „необходимости неизбежных расходов“ ресурсов казначейства оказалось недостаточно.
Если министры Валентиниана ожидали, что новый налог до некоторой степени облегчит опасную финансовую ситуацию, in aliqua parte, они скоро убедились, что должны приниматься более радикальные меры. Действительно ли, как сказал император, торговцы и, особенно, землевладельцы не могли платить больше налогов, представлялось сомнительным. Другой выход – сокращение военных расходов – был невозможен. „Ничего не является более необходимым для нуждающегося государства, чем многочисленная армия“. Осенью 444 г. правительство изобрело новый налог, silignaticum, плату 1 siliqua за солидов, то есть налог, составляющий одну двадцать четвертую часть всех продаж. Правительство едва было способно накормить и одеть армию ветеранов, но все же издало строгие приказы по рекрутированию все большего числа солдат. Это были „тяжелые времена“, но максимально сильная армия была „основой полной безопасности для всех“.
