Анна Разувалова - Писатели-«деревенщики»: литература и консервативная идеология 1970-х годов
1299
Астафьев В. До будущей весны. С. 84.
1300
Там же. С. 85.
1301
5 Там же.
1302
6 Там же. С. 86.
1303
1 Помимо прочего, рассказ «Гирманча находит друзей» замечателен попыткой апробации автобиографических мотивов к северному материалу, который для обычного читателя всегда экзотичен. Астафьев долгое время искал литературную форму для выражения своего травматичного опыта – утраты матери (немаловажно, что родители героя рассказа тонут, погибают в воде, как и мать писателя), беспризорничества, жизни в детдоме. Этот материал был не просто социально острым, но, видимо, связанным с таким глубоким экзистенциальным переживанием одиночества и покинутости, что писатель, пробуя тематизировать травму с начала 1950-х годов (см. также рассказ «Жил на свете Толька», 1956, повесть «Кража», 1966), лишь к середине 1970-х нашел для ее проговаривания необходимую сюжетно-повествовательную и «терапевтическую» структуру – ею оказалась не опосредованная наличием вымышленного героя форма «Ich-erzählung» (ср. главу «Без приюта» (1974) в «Последнем поклоне»). См. также: Букаты Е.М. Мотив гибели в воде в «Последнем поклоне» В.П. Астафьева // Феномен В.П. Астафьева в общественно-культурной и литературной жизни конца ХХ века. Красноярск, 2005. С. 78–83.
1304
Астафьев В.П. Царь-рыба. С. 66.
1305
Там же. С. 67.
1306
Об антиколониальных лозунгах и колониальном субстрате советской национальной политики «положительной дискриминации» см.: Мартин Т. Империя «положительной деятельности»: Нации и национализм в СССР, 1923–1939. М., 2011. С. 10–45.
1307
См.: Щапов А.П. Собр. соч. Доп. том к изданию 1905–1908 гг. Иркутск, 1937; Ядринцев Н.М. Соч. Т. 1. Сибирь как колония. Тюмень, 2000; Сборник к 80-летию со дня рождения Григория Николаевича Потанина.
1308
См.: Кукулин И. «Внутренняя постколонизация»: формирование постколониального сознания в русской литературе 1970-х – 2000-х годов // Там, внутри: Практики внутренней колонизации России. М., 2012. С. 846–909.
1309
См. об этом: Там же. С. 856–861.
1310
См.: Там же. С. 855–856. Фиона Хилл и Клиффорд Гэдди считают, что в конце 1970-х – начале 1980-х годов для советской экономики «сибирское бремя» стало весьма ощутимым, а к концу 1980-х крупные расходы на индустриальное освоение Сибири были для нее уже непосильны. См.: Хилл Ф., Гэдди К. Сибирское бремя: Просчеты советского планирования и будущее России. М., 2007. С. 114.
1311
Кукулин И. Указ. соч. С. 846. См. также: Moore D.Ch. Is the Post – in Postcolonial the Post – in Post-Soviet? Toward a Global Postcolonial Critique // Publications of the Modern Language Association of America (PMLA). 2001. January. Vol. 116. No. 1. P. 111–128.
1312
Кукулин И. Указ. соч. С. 847.
1313
И.К. От редактора // Новое литературное обозрение. 2008. № 94. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2008/94/red13.html.
1314
См.: Кукулин И. Указ. соч. С. 848.
1315
Дискуссия о специфике колониальных процессов в России в связи с понятием «внутренняя колонизация» во многом была инициирована работами Александра Эткинда: Эткинд А. Фуко и тезис внутренней колонизации // Новое литературное обозрение. 2001. № 49. С. 50–73; Он же. Бремя бритого человека, или Внутренняя колонизация России // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 265–298; Он же. Русская литература, XIX век: роман внутренней колонизации // Новое литературное обозрение. 2003. № 59. С. 103–124; Он же. Дыра в картине мира: почему колониальные авторы писали о России, а постколониальные нет // Ab Imperio. 2011. № 1. С. 99 – 116; Etkind А. Internal Colonization: Russia’s Imperial Experience. Cambridge, UK: Polity Press, 2011. Эвристичность, культурно-политические последствия играницы применения понятия «внутренняя колонизация» по-прежнему вызывают массу вопросов и остаются предметом обсуждения. См., например: Родоман Б.Б. Внутренний колониализм в современной России // Куда идет Россия? Социальная трансформация постсоветского пространства. Вып. 3. М., 1996. С. 94 – 102; Knight N. Was Russia its own Orient? Reflections on the Contributions of Etkind and Schimmelpenninck to the Debate on Orientalism // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 299–310; Frank S. «Innere Kolonisation» und frontier-Mythos. Räumliche Deutungskonzepte in Rußland und den USA // Osteuropa. 2003. Bd. 53. № 11. S. 1658–1675. Основные аргументы за и против концепции внутренней колонизации суммированы также в первой части статьи: Уффельман Д. Подводные камни внутренней (де)колонизации России // Там, внутри. С. 53–62. Обсуждение концепции, положенной в основу сборника «Там, внутри: Практики внутренней колонизации в культурной истории России» см. также в рецензиях и дискуссиях: Ранчин А. Колонизация как метафора // Новый мир. 2013. № 12. С. 185–198; Малахов В. Бритые и бородатые // Отечественные записки. 2013. № 5. URL: http://www.strana-oz.ru/2013/5/britye-i-borodatye; Храмов А. Империя, свались с наших плеч // Русский журнал. 2012. 3 декабря. URL: http://a-khramov.ru/statya.php?id=101; Россия как колония (обсуждение книги «Там, внутри»). URL: http://polit.ru/article/2013/01/03/colonization/; Киселев М.А. Как колонизируют историю. Рецензия: Эткинд А. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России (М., 2013). URL: http://istorex.ru/page/kiselev_ma_kak_koloniziruyut_istoriyu_retsenziyaetkind_a_vnutrennyaya_kolonizatsiya_imperskiy_opit_rossii_m_2013.
1316
Уффельман Д. Указ. соч. С. 63. Проблема символического и политического насилия власти (в Российской империи и СССР) по отношению к слабо модернизированному крестьянству ставится в хрестоматийной работе: Gouldner A.W. Stalinism: A Study of Internal Colonialism // Telos. 1977/1978. Vol. 34. P. 5 – 48; см. также: Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России 1861–1914. М., 2006; Виола Л. Крестьянский бунт в эпоху Сталина: Коллективизация и культура крестьянского сопротивления. М., 2010.
1317
О гибридности жанровой структуры «Царь-рыбы» вел речь Н.Л. Лейдерман, когда отмечал, что «мозаика жизни» в этом произведении трансформируется в более или менее «единую картину мира <…> только архитектонически: посредством монтажа, при помощи весьма условных – риторических или чисто фабульных приемов…» (Лейдерман Н.Л. Крик сердца. Творческий облик Виктора Астафьева. Екатеринбург, 2001. С. 16).
1318
Его гетерогенность, среди прочего, была обусловлена невнятностью семиотического статуса Сибири, которая в многообразных политико-административных контекстах представала то колонией, то «внутренней окраиной». Много и содержательно писавший об этом Анатолий Ремнев приводит сложившуюся в начале ХХ века официальную дефиницию, отразившую неистребимую амбивалентность в восприятии Сибири: «Земли Азиатской России – это неотъемлемая и неотделимая часть нашего государства – в то же время и единственная наша колония» (цит. по: Ремнев А.В. Степное генерал-губернаторство в имперской географии власти // Азиатская Россия: людии структуры империи. Омск, 2005. С. 165; см. также: Он же. Колония или окраина? Сибирь в имперском дискурсе XIX века // Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления. Воронеж, 2004. С. 112–146; Он же. Национальность «сибиряк»: региональная идентичность и исторический конструктивизм XIX века // Полития. 2011. № 3 (62). С. 109–128. В советские годы степень дискурсивной интегрированности Сибири в территориально-культурную государственную целостность, разумеется, значительно возросла, а семантика колонизации в публичном пространстве растворилась в семантике героического индустриального освоения «далекой, но близкой» территории. Однако как только в конце 1980-х годов изменились общественно-политические обстоятельства, реанимирован был и (анти)колониальный лексикон в разговоре власти и социума о Сибири.
1319
Разумеется, крестьянин в качестве агента колонизации был совершенно особой фигурой, весьма отличной от «классического» колонизатора с его просветительски-модернизаторскими намерениями. О специфике сознания и установок крестьянина-колониста, со ссылкой на наблюдения У. Сандерленда, рассуждают российские исследователи: «Казаки и крестьяне не были ни убежденными агентами имперской власти, ни носителями “цивилизаторской” миссии, ни “миссионерами”, хотя их стремились идеологически возвысить и включить в решение геополитических и национальных задач. Они оставались далекими от осознания своего высокого имперского и культуртрегерского предназначения и были своего рода “неимперскими империалистами”, по-крестьянски прагматичными во взглядах на туземное население и озабоченными, главным образом, количеством и качеством земли. Но только они, по мнению многих имперских экспертов, могли стать реальной силой, способной сплотить огромное политическое пространство России, добиться “слияния” ее окраин с русским государственным ядром» (Ремнев А., Суворова Н. «Русское дело» на азиатских окраинах: «русскость» под угрозой, или Сомнительные культуртрегеры // Ab Imperio. 2008. № 2. С. 158–159).
