Виктор Шнирельман - Арийский миф в современном мире
В 1994 г. Лозко опубликовала книгу об «украинском язычестве», в которой сделала попытку систематизировать древнеславянские мифы и верования (она выдает их за «украинские»), описать обряды и показать, как эти исконные духовные ценности были вытравлены христианством. В этой книге Лозко выступала рьяной сторонницей самобытной народной культуры, не поддающейся ни влиянию «имперского центра», ни соблазнам зарубежных духовных веяний. В язычестве она видит исконную этническую религию украинского народа, которую тот будто бы пронес через всю свою историю, несмотря на попытки враждебных сил искоренить ее. Она убеждена в том, что украинцы как единая этническая общность существовали задолго до появления в Восточной Европе христианства. Тем самым, все, что ей известно о древнем славянском язычестве, она приписывает именно украинцам (Лозко 1994). Иными словами, и здесь мы встречаемся с созданием новой религии из фрагментов древних верований и ритуалов, что так характерно для неоязычества вообще.
Между тем Лозко утверждает, что христианство не пустило глубоких корней в украинском народе – оно было воспринято лишь знатной верхушкой, тогда как простые люди из поколения в поколение передавали языческие обычаи и верования, сохраняли языческое отношение к миру. Якобы отсюда – жизнерадостность и свободолюбие украинцев, стремление к прижизненной воинской славе, ненависть к любым формам угнетения и полное отсутствие стремления к захватническим войнам. Именно эти качества, якобы противопоставляющие язычество христианству, дороги Лозко, и она объявляет начало возрождения «этнической религии» как закономерный процесс, связанный с «экологизацией общества». Она верит, что украинцы смогут преодолеть предрассудки, связанные с верой в «чужого бога», и вернуться к своей исконной родной вере, как это уже делают некоторые другие народы (Лозко 1994: 4–5, 80). В качестве одного из первых шагов к этому она предлагает возвращаться к славянским дохристианским именам и заканчивает свою книгу именословом, призванным этому способствовать (Лозко 1994: 92–96).
Как же Г. Лозко представляет основные черты «этнической религии» украинцев? Во-первых, она связывает истоки этой религии с древним земледельческо-скотоводческим образом жизни. В доземледельческую эпоху Лозко не углубляется, более ранние «предки украинцев» ее не интересуют (Лозко 1994: 6). Во-вторых, подобно другим неоязычникам, Лозко развивает миф о том, что в дохристианские времена люди жили в полной гармонии с природой и что эти идиллические взаимоотношения были грубо нарушены христианством (Лозко 1994: 7). В-третьих, исконную украинскую религию Лозко прямо связывает с пантеизмом и политеизмом. Поэтому она отмежевывается от учения Силенко, призывающего украинцев к единобожию – вере в Дажбога (Лозко 1994: 80). В то же время Лозко подхватывает лозунг «Влесовой книги» о «Дажбоге и всех украинских богах, единых в Свароге» (Лозко 1997в: 5), который самым странным образом пытается совместить политеизм с монотеизмом.
В своей книге она выстраивает целую иерархию богов, у основ которой стоит бог-творец Род. Рядом с ним располагалась богиня-мать, богиня плодородия Рожаница, образ которой позднее раздвоился и воплотился в образы богини Лады и ее дочери Лели (Лозко 1994: 8–9). Возводя истоки образа Рожаницы к эпохе матриархата, а Рода – к эпохе патриархата, Лозко недвусмысленно демонстрирует истоки своих познаний, восходящих вовсе не к народной традиции, а к штампам классической советской науки о первобытности368.
Истинным владыкой украинского олимпа Лозко называет бога Сварога, бога неба, света и небесного огня, символом которого служили разные формы свастики (Лозко 1994: 10–11). И не случайно журнал киевской языческой общины носит название «Сварог». Среди других высших божеств Лозко называет Дажбога (бога солнца и достатка), Хорса (разновидность солнечного бога, змееборец, послуживший основой для образа Георгия Победоносца), Перуна (бог молнии и грома), Стрибога (бог войны и непогоды), Велеса (бог скота и богатства), Мокоши (богиня судьбы и женских ремесел), Купайлы (бог летнего солнцестояния), Ярилы (бог любви и плодородия), Трояна (тройственный бог земной жизни, духовности и потустороннего мира) и Симаргла (бог-охранник). Особое значение Лозко придает солнечному культу, якобы бытовавшему у древних славян (Лозко 1997 г).
Лозко вовсе не смущает тот факт, что, как признает она сама, некоторые из названных богов имели явное иранское происхождение (Лозко 1994: 10, 13, 19–20, 23. См. также: Топоров 1995: 512–513; Васильев М. 1995). Она без тени сомнений причисляет всех их к исконному славянскому наследию, несмотря на их очевидную чужеродность. Иными словами, этим богам повезло больше, чем Иисусу Христу. В принципе, подобно другим неоязычникам, Лозко пытается искусственно смоделировать древнеславянский пантеон по аналогии с известными античными образцами. При этом она вводит туда мифологические персонажи, искусственно созданные романтически настроенными авторами недавнего прошлого, такие как Род, Ярила, Дана, Лада, Лель, Троян и др. (Лозко 1997а). Кроме того, она навязывает славянам арийский культ солнца, которого у тех никогда не было. Исследователи называют все такие приемы «кабинетной мифологией» (Топоров 1996: 163; Левкиевская 1996: 175).
Имея отношение к науке, Лозко прекрасно представляет все сложности реконструкции дохристианских славянских верований и мифологических представлений, разрушенных внедрением христианства. Мало того, для нее не проходит незамеченным расцвет новой мифологии в современной художественной литературе (Лозко 1994: 30, 34). Тем не менее в качестве активиста новой религии Лозко и сама не прочь заняться мифотворчеством. В частности, она всецело разделяет арийский миф, подхваченный рядом украинских националистов и говорящий о прародине арийцев (индоевропейцев) в Северном Причерноморье, точнее в Поднепровье. Этот миф предполагает, что ведические знания сложились где-то в этом районе и затем были откуда разнесены от Малой Азии до Индии (Лозко 1994: 35; 1997 г). Нетрудно заметить, что этот миф делает ныне живущих в этом регионе украинцев как бы «старшим братом» и в силу этого дает им преимущественное право на «ведическое наследие». Такой мотив подспудно содержится в той версии арийского мифа, которая распространяется в последние десятилетия на Украине. Да и сама Лозко со ссылкой на Тилака утверждает, что «основы ведической культуры сложились именно на Украине 12–10 тыс. лет назад» (Лозко 1994: 86–87)369.
Все это идет вразрез с установкой самой Лозко на земледельческий характер древнейшей славянской религии, ибо ни о каком земледелии в ту эпоху на Украине не было и речи. Вряд ли стоит говорить о том, что не существовало тогда и индоевропейцев, не говоря уж о славянах. Между тем, ссылаясь на находки украинских археологов, Лозко утверждает, что культ Богини-Матери впервые возник на территории Украины еще в позднем палеолите (об аналогичных находках в Центральной Европе и в Сибири она умалчивает), где его будто бы и подхватили «арийские народы».
Лозко восхищается «гуманизмом» ведической религии, несмотря на то что последняя воспевала жестокие войны и кровавые жертвоприношения. Но ей важно не это, а жизнелюбие языческой религии, ее жизнерадостный настрой, стремление содержать тело в чистоте, ощущение единства с космосом и своей общиной, приоритет земных ценностей, умение жить в гармонии с природой (Лозко 1994: 86–87).
Свою идею о том, что язычество является «этнической религией» украинцев, Лозко регулярно развивает на научных конференциях и симпозиумах (например, в июле 1997 и в апреле 1998 г. в Киеве). При этом она дистанцируется от «новых религиозных движений», настаивая на том, что ее собственная вера является самобытной и одной из древнейших. Себя и своих соратников она объявляет «правопреемниками этнической Церкви, которая была запрещена в 988 г.» (Лозко 1997в)370. Она призывает поклоняться природе, а не «богочеловеку» и настаивает на том, что спасение природной среды связано с культивацией «высокого уровня этнической энергии» у коренных этносов. Ибо только последним дано сохранить естественную природу от уничтожения. Под этносом Лозко понимает «кровнородственную общность людей», которая обладает своими самобытными культурой, языком и религией, имеет общие исторические воспоминания и занимает единую территорию. Лозко утверждает, что «этнические религии» возникают естественным образом. Иными словами, она выступает ярким сторонником примордиалистских взглядов, причем и таких крайних, которые занимаются биологизацией этноса. Не случайно она пытается поправлять Л. Н. Гумилева и утверждает, что этносы отличаются друг от друга не только ментально, но и генетически. Это якобы и создает различия в их поведении, о которых так много писал Гумилев.
