Олжас Сулейменов - Улыбка бога
Местоимение это в славянских, тюркских языках выражает и указание на отдалённое.
Срав. слав. on – 1) «он», 2) «то» (в составе on tam > von tam). Тюрк. ol, o – 1) «он», 2) «то» (в составе onta, onda — «там»).
В тех культурах, где знак истолковался предметно – «след копыта» > «нога» > «пять», мы встречаем числительное: u – «пять» (кит.), o – «пять» (кор.), go – «пять» (япон.).
В др. — латинском письме значение знака как бы раздвоилось: в алфавите – u, в цифровом ряду – «пятёрка».
Не уцелел первичный иероглиф в письменности майа, но в словаре собрались из диалектов его названия ставшие терминами: u — «месяц, луна», ku – «бог», ho – «пять»…
…Не учитывая мирового материала, нельзя судить о первичности–вторичности того или иного звука в «праязыке» отдельной семьи. Индоевропеисты поторопились и увлекли за собой тюркологов.
Полисемия знака порождала омонимы. Форма bůη не выдерживала перегрузки смыслами, накопленными в процессе семантического развития. Эмпирически происходило распределение значений по изменяющимся в диалектах формам.
В казахском, например, отложились местоимения, числительное, глагол: bul – 1) «это, этот, эта» = bu – «это». (В косвенных падежах bun-, mun-, myn-) bol – 1) «будь», 2) «существуй».
В свете узнанного восстанавливается знак местоимения oм – «правое (направление)», «правая (сторона)». Скорее всего, похоже на шумерск. иероглиф un, gun, u – «десять». Сравните, казахское on – «десять». Этот знак ещё сохранил связь со смыслом «рога», «бык», и название on побывало местоимением 3 л. ед. ч., обозначая Самца. (Не от того ли у тюрков правая сторона считается «мужской»?) Но местоименное значение закрепилось за следующей «по порядку» формой: ol – «он» > «он, она, оно». (В косвенных падежах on-.)
Губной коренной гласный ů исторически первичней, чем а. Во всяком случае в рассмотренных примерах.
VI
Тезис о первичности корневого губного ů проверяется на примере других истолкований того же знака:
bůη > bůn > bůl … > ůl > ů… – 1) «бык», 2) «живой бык» > «живи, будь»…
Ср. в тюркских: bul – «будь», ul – «он» (тат.), bol – «будь», ol – «он» (каз.), ol – «будь», o – «он» (тур.).
bül – «дели, раздели» (тат.), böl – «дели, раздели» (каз.), öl – «погибни, умри» (тур., каз.), ül (тат.).Выделяются чёткие пары:
I. ol – «будь» (тур., аз.), öl – «не будь», «умри» (тур., аз. > другие тюрк. языки). II. bol – «будь» (каз.), böl’ – 1) «не будь», 2) «раздели» (каз.). В слав. – боль. В монгольской среде возобладают предметные значения: ol – «яма», «ров», ola – «гора» (монг.). Возвращается пара в тюркские уже с монгольским осмыслением: or – «ров» (каз.), ör – «возвышенность» (каз.).Аффиксальное соответствие возможно в славянском or–a > gora.
…Гласный a появляется только в служебной части слова. Корневой гласный – всегда губной — ů.
1) Аварцы заимствуют знак – mal. Вероятно, из тюркско–монг. среды, о чём говорят первые значения – 1) «скот», 2) «имущество, достояние». Далее иероглиф толкуется, в результате появляются другие значения слова : 2) «коготь», 3) «копыто», 3) нога».
2) Jakobson P. Typologiaal studies and their contribution to historical comparative lingvistics. II Reports for the Eighth international congress of linguists, Oslo, 1957. Suppl. P. 9.
Великий угол луны
Цепко ухватившись за одно звено, можно, если хватит сил, вытянуть из пластов стратиграфии всю цепь развития слова.
Анализ названий знака Быка разрушит многие устоявшиеся в науке стереотипы. Здравый смысл диктует: прошлое – древнее настоящего. Вытягивая цепь, мы убеждаемся, что звено за которое держимся, не моложе остальных. Все звенья выковывались синхронно. Одни более, другие менее поддались коррозии. И зачастую те, что дошли до дневной поверхности, лучше сохранились. История названий первого письменного знака доказывает, что слово вечно. Оно способно подняться со дна доистории и продолжиться в бесконечности, пока жив род человеческий. В разных средах оно развивается с различной скоростью. И потому в ископаемых, мертвых языках – шумерском, древнеегипетском, хеттском – мы встречаем слова, праформы которых не в палеолите остались, а вполне живо и молодо звучат в языках нашей с вами современности.
Психологическая готовность к такого рода парадоксам поможет спокойней отнестись к тому, что литовское слово может оказаться древнее древнепрусского (который считается «санскритом» балтских языков) или итальянское mucca первичнее латинского vacca.
…О состоянии древнегерманской морфологии и фонетики принято судить лишь по скудным данным готского языка, пребывающего в статусе «древнегерманского». («Скудным» потому, что сохранился лишь один памятник – «Евангелие» в переводе на готский, сделанном епископом Вульфилой в IV веке н.э.) Но готский, один из нескольких восточногерманских языков. Он, наверняка, отличался от западногерманских и от северных. Думаю, в той же степени, что и от нынешних – немецкого, английского, исландского… Данные живых германских языков использовать в этимологии для реконструкции праформ пока не полагается, недопустимо.
Но в нашем редком случае праформа названий знака Быка восстанавливается, благодаря звукоподражательному происхождению, почти с предельной точностью. И опираясь на неё, мы в состоянии судить о степени сохранности «национальных» форм, в том числе и современных германских.
Мы увидели, что лексема б–Диалекта (bůη) в дошумерский период уже утратила начальный смычной (ůη). В индоевропейских диалектах сложный носо–нёбно–гортанный согласный упростился в носо–гортанный (ůnh) и реализовался в латино–санскритско–кельтские основы (ůng; unk).
В шумерских диалектах сложный согласный сошёл до чистого носового (un). В дальнейшем слог открылся гортанным протезом (hůn) с последующим предельным открытием (hů) и развитием до однофонемного состояния (ů).
В германских языках представлена вся палитра фонетических и структурных «переживаний» праформы. В том числе – с утратой носового по «славянскому» образцу (ůnh > ůh) и открытием слога гортанным протезом (hůh), как это случилось, например, в английском: hook – «крюк».
Но наибольший интерес у меня вызывают немецкие формы. Почему? В индоевропейском собрании названий знака «угол», только в немецких удержался первичный звонкий смычной.1 И удивительная знаковость семантики свидетельствует о времени создания – эпоха первоиероглифического письма.
Bug (Bog) – 1) «сгиб», 2) «сустав».
Производные: Bügel – 1) «скоба», 2) «ручка двери», 3) «стремя». Bögen – 1) «изгиб», 2) «лук (оружие)», 3) «дуга», 4) «арка», 5) «лист бумаги».
Видим, что корневой гласный закономерно смягчился под влиянием последующего мягкого. (Регрессивная ассимиляция качества – редкое явление, присущее только германским языкам. Впервые описано Якобом Гриммом в 1822 году.)
Праформа восстанавливается в контексте известных нам мировых материалов, в числе которых основа переразвитого санскритского bhugnas – «гнутый»:
bůg bůh bůch bůckПо характеру семантического развития заметно, что словотворцы диалектов уже не придавали значения положению знака в письменном поле: он уже не ассоциировался ни с рогами быка, ни месяцем. Главным в нём стала геометрическая фигурность – изгиб, кривулина. Любой изогнутый предмет получает название знака (до Правила – bůh, с введением Правила bůh–en > bůh–el > bůh–er).
