Олжас Сулейменов - Улыбка бога
Не во всех наречиях праформа утратила губной согласный.
bůg bůη > bůnh > bůh bůx bůkначальный согласный сохранился только там, где проявилась сильная инерция открытого слога. И не всюду появляется гортанный протез, но только там, где осваивался закрытосложный вариант.
Например, немецкое bug – «крюк, изгиб». В английском hook – «крюк» (устное – huk). Полагаю, что предформа английского слова была закрытосложная – ůk, продолженная тюрк. ūk – «крюк, кривая жердь». И все три – протоанглийская, тюркская и немецкая, берут начало из общей bůη > bůnh > bůh.
…Знак месяца (луны) под названием ung в протогреческом был представлен в виде «полной луны»:
onk > onkos – «шар, опухоль» (греч.).
В протокитайском «полумесяцем»:
ong > hong – «лук» (оружие)
В древнекитайском иероглиф уже повторяет форму оружия того времени:
– hong – лук (II тысячелетие до н.э.). Ныне – gong. (Английское gun – «ружьё», может быть имеет такую же историю: лук > оружие > ружьё.)
Из какого языка разошлось название бубна – gong? «Полная луна».
Интересно аварское числительное unk – «четыре». ůnk?
…Мы имеем весьма прочный и системный материал для подтверждения гипотезы об участии графического знака, в частности, простого иероглифа – «бывший полумесяц» – в словообразовательной модели. Выразительная группа лексики собрана в латинском словаре – несколько диалектных форм от исходной предформы
ůng — ug — uz ůnh unx — ux — us ůnk — uk — utsТеперь нетрудно по значениям слов восстановить знаки. Скорее всего – и мягкий угол, и острый. Благодаря этим фигурам протороманцы смогли осознать само понятие кривизна, и назвать всё изогнутое – «река > вода», «змея» (и контаминация значений – «водяная змея»); «коготь», «след копыта > нога» и т.д.
Несколько примеров навскидку: uncus – 1) «крюк, крючок», 2) «палка с крюком, багор», 3) «изогнутый хирургический инструмент», 4) «якорь» (поэтическое); uncatus – «изогнутый».
В сложении: unci–pēs – «кривоногий» и т.п.
Из другого диалекта вошло название «мягкого угла» ung. Сравните, ungula – 1) «копыто», 2) «коготь», 3) «ноготь».1
[ Здесь действует правило: «На предмет, подобный знаку, переносится название знака в уменьшительной форме». Это правило проявило себя при назывании предметов в славянских, угро–пермских и тунгусских (уменьшитель «-ка») в тюркских (уменьшитель «-ak», «-aw»), в банту (уменьшительный префикс «ка-») и во многих других языках. Это правило возникает в общей грамматике в результате осознания невозможности более называть подобные луне предметы словом «луна», на рога быка похожее – «бык». Чтобы обозначить впадину, ямку, похожую на знак луны , применяют правило уменьшительности – «лунка». Инструмент, подобный знаку vorn – «ворон», славяне нарекли – «воронка». (Мы и сегодня именуем этот иероглиф уменьшительно – «галочка», «галка», т.е. ворон.) А ритуальный хлебец, похожий на знак Барана–бога Солнца, получил наименование – «баранка».
(Концентрические круги соответствуют крестом удвоенному кругу: в шумерском – 1) баран, 2) бог Солнца). ]
Изменяется графема:
ung–ul
И мы узнаем ещё одну тонкость правила называния предметов: геометрическая фигура, похожая на священный знак, так же получает «уменьшенное» наименование его: ůngůl > angulus – угол (лат.). Но в славянском закономерно выпадает носовой в этой позиции: ůngůl > ugol.
Бычье–лунный сонант ů не удерживается в некоторых диалектах, развиваясь в гортанный открытый гласный а: ancus – «согнутый», «искривленный» (лат.) (сравните с uncus – «крюк»), anguis – «змея».
Но в славянских и германских первичный губной сонант сохраняется в названиях змеи и других знакоподобных: unc – «змея» (др. — в. — н.), ung – «змея» (ирл.).
Большое разнообразие форм названия славянской гидры–ужа: ung–is > ungi > udži – ужь (др.рус.), уж (рус.), вуж (укр., блр.), vož (словен.), užovka (чеш., слвц.), wanž (пол.). Родительный падеж – wenьa. И открытие слога гортанным протезом huž — «уж» (н. — луж.).
Интересны балтские формы, как бы переходные к латинским. Латышская uodžee, uodžs – «гадюка» (лтш.). Скорее всего из славянского: утрачен носовой. Древнепрусское и литовское angis – «змея» восходит к тому же источнику, что и общеславянская:
ůng–is angis (балт.) ugi > udži (славяно–лтш.)[ Незамеченная ранее тонкость. Слог механически открывается протетическим губным или гоpтанным и в служебной части слова: ůng–is > ůng–wis. В латинском прочлось: ang–ūis > anguis – «змея».
По сути так же появляется паразитический согласный при произношении названия угря ůngůl–is > ůngur–is – 1) «угол», 2) «змея», 3) «вода» > «водяная змея» – угорь.
В славянском: унгорищ (ц.слав.), ÿãор (серб., хорв.), ogór (словет.), uhor (чеш.,слвц.), wengorz (пол.), wuhor (в. — луж.), hugor (н. — луж.). Центральнославянская форма указывает источник: лит. ungurus – угорь. (Фасмер: «Из angurys, откуда фин. ankerias – т.ж. См. Томсен и др.) В древнепрусском и появляется «паразитический» гортанный: angurgis – «угорь» (ůngur–is > ůngur–his).
Если бы литовская и славянская формы происходили от древнепрусской (только потому, что она с пометой «древне-»), тогда гортанный, открывающий суффикс, повторился бы и в литовском, и в славянских.
Эта особенность – открытие слога в суффиксе – (заметна в латинском: — ul, — cul – суффикс уменьшительности) помогает этимологу определить первичную морфологию слова, превратившегося в лексический монолит. Например, Перун – верховное языческое божество в Древней Руси. Структура имени не ясна. Из аналогий напрашивается лит. Perkunas – бог громовержец. Но Фасмер: «Нельзя доказать родство Perunъ с лит. Perkunas, др. — прусс. Percunis – «гром», лтш. perkuons – т.ж.» Ф.,111, 247.
Думается, нельзя доказать неродственность этих имен. Учитывая и семантическое соответствие: перун – гром (укр.), пярун – т.ж. (блр.), perun – т.ж. (чеш.), piorun (пол.).
Морфология восстанавливается: Per–un > Per–hun. Этимология, в принципе, с этого и должна начинаться – с восстановления структуры слова. ]
Схожесть семантики слов, произошедших от названий одних и тех же знаков, говорит о близком культурном родстве. Отличие – об участии в ином культурном союзе.
…В тюркских языках есть свидетельства встреч с индоевропейцами в период предметного толкования иероглифа «северный месяц», причем слово было заимствовано с утратой носового: ūk – «крюк», «кривулина», «кривая жердь».
Большей древностью отдает от слова aη – «зверь». В древнетюркском алфавите (который являл собой уникальный тип буквенно–иероглифического письма) к числу бывших иероглифов я бы присоединил и букву an (aη). Некогда – «пасть» > «зверь».
[ «Тюркское aм — «зверь» формально и семантически гомогенно с монг. ang / an – «зверь», «дикое животное», «дичь», «охота». Ср. ещё монг. angla- / angna – «охотиться», anach – «следить»… Однако, ang – «охота», «добыча» (зверья) сохранилось и в некоторых тюркских языках в более поздней форме ag и aag…» Севортян I 152. Возможное ank – «месяц, луна» могло сохраниться в переносном смысле: anyk – «ясный», «светлый». Предметное значение: ank – «пасть», «широко разинутый рот» узнается в основе производных ankai – «широко открытый (рот)», «зазеваться» (кирг., каз., ккал.), ank – «изумленный» (туркм.).
