Отто Менхен-Хельфен - История и культура гуннов
Летом 394 г. Феодосий снова возглавил армию против узурпатора на Западе – Евгения. Она была не слабее, чем в 388 г. Судьба Рима оказалась в опасности. Это была не, как шестью годами ранее, война между законным правителем и узурпатором, а война между Христом и Юпитером, авгурами Фиваиды и Этрурии, возлюбившим Бога Востоком и поклоняющимся идолам Западом. Евгений боролся за богов, и боги сражались за него. Его солдаты шли под штандартами с изображением Hercules Invictus (Геркулес Непобедимый). А на вершине Юлианских Альп стояли золотые статуи Юпитера, готового метать молнии в галилеян, если они осмелятся вступить на священную землю Италии. В Риме Никомах Флавиан, лидер довольно-таки буйного возрождения язычества, читал о грядущей победе Евгения по внутренностям жертвенных быков, в Константинополе Феодосий с нетерпением ждал ответа от отшельника-пророка Иоанна из Ликополиса относительно исхода войны. Он молился и постился: „Он был готов к войне не так с помощью оружия и снарядов, как постами и молитвами“ (Praeparatus ad bellum non tamen armorum talorumque quam ieiuniorum orationumque subsidiis), – сказал Руфин. И все христианские авторы согласились, что именно Господь даровал Феодосию славную победу над язычниками. Амвросий сравнивал его с Моисеем, Иисусом Навином, Самуилом и Давидом. Однако, когда император отправился на войну, он не нес пращу, а шел во главе огромной армии.
Зимой 394/95 г. Феодосий занимался сложными военными приготовлениями. Его вербовщики на востоке набирали в армию армян, кавказских горцев и арабов. Вестготским союзникам приказали собрать как можно больше солдат. Даже если войско и не насчитывало более 20 тысяч человек, как утверждает Иордан, это был весьма крупный контингент. Пришли аланы, которых вел Саул, с ним мы вскоре встретимся снова. Кроме того, пришли, чтобы укрепить ряды воинов Бога, „многие готы из Фракии со своими phylarchoi (филарх – глава племени)“.
Хронист Иоанн Антиохийский единственный упомянул гуннов. Вполне понятно, почему церковные историки обходили последних молчанием: их не интересовал состав вспомогательных сил. То, что Иордан упоминал только о готах, никоим образом не является примечательным. Но отсутствие гуннов в длинном списке народов у Клавдиана требует объяснения.
Поэт называет арабов, армян, азиат с Евфрата, Галиса и Оронта, колхов, иберийцев, мидян с Каспийского моря, парфян с Нифата и даже саков и индусов. Он упоминает готов и аланов, но гуннов для него не существовало, хотя он не мог не знать, что они сражались за Феодосия. Он мог намекнуть на них, перечислив среди варваров гелонов[42].
Можно подумать, что, игнорируя гуннов, Клавдиан выражает свое отвращение к этим низшим из варваров, нежелание признать их заслуги в достижении правого дела. Но я считаю, что реальной и самой сильной причиной этого считали близкие отношения между гуннами и ненавистным Руфином. Клавдиан рисует Руфина в самых черных красках, называет его преданным другом готов. Но когда Стилихон по приказам Руфина должен был оставить командование восточными войсками, люди не боялись, как можно было ожидать, что их командирами станут готы. Они, скорее, опасались, что Руфин сделает их „слугами грязных гуннов или беспокойных аланов“. Это странно. Единственное объяснение, которое я могу придумать, заключается в следующем: Руфин решил положиться на гуннов и аланов, чтобы уравновесить силу готов. Это было бы не особо приятное, но самое эффективное средство. Спустя несколько лет антиготская фракция в Константинополе всерьез рассматривала идею вступления в союз с гуннами против готов, так сказать, направить волка против льва. Подозреваю, что Руфин имел те же намерения. Не может быть случайным совпадением то, что осенью 395 г. телохранителями его были гунны, а не готы. И лишь когда все они были сражены до последнего человека, солдаты генерала Гаинаса смогли его убить.
То, что он дал им землю во Фракии, указывает также на самые необычайные и близкие отношения между Руфином и гуннами. Это был единственный раз, когда гуннов допустили в империю. Все остальные союзы с гуннами заключались с племенами или коалициями племен на территории мира варварства. Гуннов во Фракии было, должно быть, несколько тысяч, поскольку крайне маловероятно, что гуннские воины, ставшие римскими федератами, хотели жить без своих жен и детей, стад и отар, которых они с собой не взяли, когда отправлялись на войну. Они должны были послать за ними позже.
Недвусмысленное заявление Иоанна Антиохийского, что гунны находились под властью своих филархов, позволяет нам сделать ряд выводов относительно их политической организации. Phylarchos – филарх – это лидер любой большой группы; phyle – это может быть племя, состоящее из ряда кланов, множество племен или целый народ. Если гунны во Фракии имели царя, правителя над phylarchoi, Иоанн не мог не упомянуть об этом. Почти наверняка гуннские phylarchoi являлись лидерами племен. Но из этого не обязательно следует, что гунны за Дунаем были также разделены на независимые племена без общего лидера. Допустимо, что гунны, ставшие союзниками римлян, не хотели подчиняться некому правителю, поставленному над ними. В любом случае, очевидно, в 390-х гг. не было достаточно сильного гуннского правителя, который мог бы навязать свою волю всем племенам и не позволить отдельным группам гуннов вести собственные войны и заключать отдельные мирные договоры. И те, кто жил на Венгерской равнине и грабил Паннонию, и те, что вторглись в римскую Фракию, заключали союзы и разрывали их по своей, а не царской воле. Это не исключает возможности совместных согласованных и широкомасштабных действий групп гуннов. Таким был набег в Азию в 395 г.
Вторжение в АзиюЛетом 395 г. большие орды гуннов переправились через Дунай возле его устья, повернули на юг и прорвались через Кавказ в Персию и Римские провинции на юг и юго-запад Армении.
Одна группа разорила страну к югу и западу от Антитавра. Когда она переправилась через Евфрат, римляне ее атаковали и уничтожили. Другая группа, которую возглавляли Басих и Курсих, двинулась вдоль равнин Тигра и Евфрата до Ктесифона. Получив сообщение, что на них идет персидская армия, они повернули назад, но их догнали. Один отряд был уничтожен, другие, бросив своих пленных, бежали через Азербайджан и возвратились через Каспийские Ворота в свои степи. Третья группа опустошила восточную часть Малой Азии и Сирию.
В следующем году Восток уже дрожал от страха, опасаясь, что гунны вернутся, на этот раз выступая в роли союзников Персии. Но опасность миновала, возможно, потому, что римляне пришли к соглашению с персами. Когда в 397 г. несколько отрядов гуннов снова вторглись в римскую Армению, их атаки были легко отбиты.
Причиной вторжения 395 г. называют голод в стране гуннов. И на самом деле они увели столько скота, сколько смогли. Но прежде всего они взяли множество пленных. Этот рейд стал широкомасштабной охотой за рабами.
Таковы события в общих чертах. Вместо того чтобы сослаться на тексты в сносках, которые, в свою очередь, потребуют пространных пояснений, я рассмотрю разные темы и проблемы поочередно, используя материал, который обычно приводится только в комментариях.
ИсточникиИсточников так много, что нет необходимости использовать работы сомнительной ценности, такие как, к примеру, The life of Peter the Iberian[43]. Кроме трудов Феодорита (см. ниже) широко освещены греческие и латинские источники, но большинство информации, содержащейся в сирийской литературе, обычно не принималось во внимание. Я ссылаюсь на легенду об Эуфемии и готе, поэму Кириллона (400), Иоанна Эфесского (507–586) и Liber Chalifarum. Во многих отношениях они дополняют западные источники. Некоторые тексты были неверно истолкованы, в результате чего гуннская история предстала перед нами в ложном свете. Достаточно двух примеров.
Аранский историк Филосторгий (368–433) начинает свой подробный рассказ о гуннском вторжении в Азию в 395 г. с короткого экскурса в раннюю историю народа: „Они сначала завоевали и разорили большую часть Скифии, потом пересекли замерзший Дунай и, хлынув через Фракию, опустошили всю Европу“. Эти строки обычно приводятся как относящиеся к гуннскому вторжению во Фракию в том же году. На самом деле Филосторгий „ужал“ три или четыре десятилетия гуннской истории от победы гуннов над готами до начала систематических вторжений в Балканские провинции. Поэт Клавдиан предположительно тоже описал в Invective against Rufinus гуннское вторжение в Европу в 395 г. Но варвары, разорившие „всю территорию, лежащую между штормовым Эвкином и Адриатикой“, были готами, Geticae cavernae. Из церковных историков ни Сократ, ни Созомен не упоминали о гуннском вторжении в 395 г. во Фракию или в любые другие провинции Балкан. Восточные источники, хотя главным образом посвященные событиям на Востоке, ничего не знают о гуннских рейдах во Фракию, не говоря уже о „разорении всей Европы“.
