Владимир Стругацкий - Впереди - ледовая разведка
Две стихии – море и небо – еще с тех пор, с Севастополя, сошлись в его жизни. Всю жизнь он пролетал над морем, над Ледовитым океаном – в море садился, с моря взлетал.
И сейчас под ним было море – Карское море. И перед этим хаосом тяжелых волн он чувствовал свою беспомощность.
— Командир, пошел шестнадцатый час полета, — доложил штурман.
— Ясно… Провалился, что ли, этот спасатель! Как у нас с бензином?
Уже голова от этих кругов кружится. Летать сутками он привык. Но летать, а не кружить на месте. Монотонность укачивает, отупляет.
Но он посмотрел вниз, на кунгас, и заставил себя собраться, растер колени, в которые будто бил ток, помассировал виски.
Может, сейчас там, внизу, те же люди, которых нашли четыре дня назад? Нашли, но спасти не смогли. Нашел Станислав Сокол, командир другой «Каталины».
Волна позволила тогда сесть. Спустили клипер-бот. Но сняли только двоих – какого-то повара и матроса с «Расковой». Они неожиданно прыгнули с кунгаса на клипер-бот и перевернули резиновую лодку. Их вытащили из воды. Подойти к кунгасу ближе было нельзя – можно столкнуться.
Вечером после этого полета Сокол ему говорил:
— Понимаешь, я им кричу: «Прыгайте в воду, прыгайте! Мы вас поймаем!» Но они как глухие – они были заняты дележкой пресной воды. Да и сил прыгать, видно, не было. У них не хватило сил даже выбросить за борт трупы. Тут еще пошли волны. Кунгас подбрасывало выше нашей «Каталины». Я ничего уже сделать не мог. Мы перебросили в кунгас ящики с продуктами и улетели.
Это было четыре дня назад. Четыре дня искали людей в море – не нашли.
Может, сейчас внизу тот же кунгас. Кто-то еще с тех пор наверняка умер. И наверняка у всех сил стало куда меньше.
— Матвей Ильич, — сказал радист, — сейчас был на связи Диксон.
— Ну что? — ожил Козлов. — Когда хоть они придут?
— Говорят, судно вернулось. В такой шторм они идти не могут.
— Ясно…
Козлов поднял свою «Каталину» метров на сто, словно хотел осмотреться. Кругом было такое же штормовое море. И тогда командир спросил у своего экипажа:
— Что будем делать?
— Ты, Матвей Ильич, командир – тебе и решать, — ответил экипаж.
Он знал: посадка – это самоубийство. Лодка разлетится на куски. Но бросить людей – убийство. И его экипаж прекрасно знал, что он скажет: «Будем готовиться к посадке».
— Ясно, — ответил экипаж.
Одно его нечеткое движение – и они погибли. Это он понимал. Если «Каталину» посадить на подошву волны, то самолет тут же разобьет о следующую волну, как о бетонную стену. Сажать надо только на гребень. Но все вокруг ходуном ходит. Попробуй на гребень попади. Волны метра по четыре.
Он все же повел «Каталину» вниз.
Удар. Будто кто-то стукнул кувалдой по днищу. «Каталину» подбросило. Снова удар, только уже потише. Скорость угасла. И снова удар, почти слабенький.
Когда «Каталина» закачалась на волне, он подумал: то ли все очень точно рассчитал, то ли просто повезло.
Сесть-то сели, но волны заливают самолет. А самое страшное – кунгас куда-то исчез. Вокруг – лишь волны. Они то взмывают выше самолета, то валятся вниз. Где же кунгас? Неужели перевернулся?.. Наконец они увидели суденышко. Его скрывали волны: поднимали самолет, но в тот же момент бросали вниз кунгас.
Кунгас тяжелый. На такой волне к нему не подойти. Столкнутся.
Механик Николай Камирный – его бог силой не обидел – метров на двадцать швырнул бросательный конец. Кинул точно. На кунгасе поймали, закрепили. И трос тут же натянулся как струна.
Механик вместе со штурманом Леоновым спустили надувную лодку и двинулись к кунгасу, перебирая руками фал.
На дне суденышка около тридцати трупов. По колено вода. На трупах сидели и лежали люди. Двигаться могли лишь несколько человек. Остальных приходилось переносить в лодку на руках.
За семь рейсов переправили всех живых. Их оказалось четырнадцать.
Отвязали трос. Кунгас исчез в тумане.
Что делать? Поднять нагруженный самолет с таких волн – думать нечего. До ближайшего берега – острова Белого – шестьдесят миль. Надо рулить по воде к берегу, рулить по этим надолбам. Другого выхода не было. Сколько времени на это уйдет, никто не знал.
И они поплыли.
Стойки поплавков уходили под воду. Эти поплавки на концах крыльев у «Каталину» – для поддержания равновесия на воде. Стойки высотой больше двух метров. Но они ныряли под воду и волны перекатывались через плоскости. В кабине все намокло. От сырости обуглились электроды. Моторы начали чихать. Но выключить их было нельзя – волны развернут самолет лагом к волне и затопят.
На четвертый час этого плавания Матвей Ильич почувствовал боль в затылке. «Опять мой самолет заныл, — с досадой подумал он, — не нашел другого времени».
Осколки от старенькой «Каталины» сидят у него в затылке. Иногда ему кажется, что они там шевелятся – тогда начинается резкая головная боль. Осколки сидят уже два года – врачи не рискнули их вынимать – с 1942-го, когда он летал на поиски американских и английских моряков с разгромленного семнадцатого конвоя. Из тридцати четырех судов в караване осталось лишь одиннадцать. Человек десять он отыскал на острове Вайгач, вывез на Большую землю. Через несколько дней снова полетел к Новой Земле.
Летали над морем до темноты, переночевать решили возле полярной станции, чтобы завтра с утра продолжить поиск.
Лодку поставили на якорь. Экипаж Матвей Ильич отпустил на берег, а сам остался в самолете. «Каталина» не сухопутная машина, с которой после посадки все хлопоты кончаются, ее без присмотра на воде не оставишь – а вдруг шторм? В хвосте было у них несколько спальных мест. В этом доме колхозника, как шутил Козлов, и отдыхали.
— Мне в доме колхозника даже лучше спится, чем на берегу, — говорил Матвей Ильич. — Укачивает потихонечку. Благодать.
Но в один миг благодать кончилась.
Треск, вспышка пламени. Его ранило осколками разорвавшегося самолета. Он опомнился в ледяной воде. И только когда пулемет стал бить в упор, понял: всплыла немецкая подводная лодка.
Наверное, если бы не Севастополь, где просто нельзя не уметь плавать, если бы не служба в Балтийском флоте на кораблях «Марат» и «Аврора», он так и остался бы в этой ледяной воде. Но он выплыл – нырял под пулями в воду, снова плыл. Только на берегу оглянулся назад. Там, где стояла «Каталина», плавали лишь обломки. Подводная лодка ушла, немцы были уверены: никого в живых не осталось.
Козлов добрался до полярной станции.
— Американцам здорово повезло, — говорил он потом. — Вовремя мы их отсюда выгнали.
Это была целая история. Он летел на своей «Каталине» вместе с командиром авиаотряда Ильей Павловичем Мазуруком. Они старые знакомые – вместе высаживали папанинцев, зимовали на Земле Франца-Иосифа, подстраховывая путешествие первой в мире дрейфующей станции. Война снова их свела.
Над Новой Землей Козлов сказал Мазуруку:
— Илья Павлович, посмотри вниз. Там какой-то корабль. Наверное, с семнадцатого конвоя.
Они пошли на снижение.
На берегу губы Литке увидели палатки, разбросанные ящики, прочли на борту американского транспорта название – «Винстон-Сален».
— Наверное, лодка их подбила, — решил Козлов, сажая самолет возле громадного корпуса американского сухогруза.
Вместе с Мазуруком они ходили по палубе, не понимая, в чем дело. В корпусе – ни одной пробоины. У орудий почему-то нет замков. Весь груз цел – оружие, металл – то, что так необходимо сейчас фронту.
Да, «Винстон-Сален» шел в семнадцатом конвое. Но, увидев, как гибнут под ударами фашистов другие суда, капитан решил не рисковать. Он посадил судно на мель в новоземельской бухте. Приказал замки орудий вынуть, а команде располагаться на берегу.
— Что вы еще хотите? — возмущался капитан. — Мне было приказано привести судно в советский порт – я привел.
— Вы привели не в порт, а на пустынный архипелаг, — возмутился Мазурук. — В первую попавшуюся бухту. А вас ждут в Архангельске. Фронт задыхается сейчас без этих грузов.
— А с вами я вообще не имею желания разговаривать, — отчеканил вдруг капитан. — Я буду разговаривать только с представителем советского правительства.
Тогда Мазуруку пришлось расстегнуть куртку, показать свой значок депутата Верховного Совета СССР и объяснить, что он и есть представитель правительства.
— Я требую, чтобы нас отсюда вывезли на самолетах, — заявил капитан. — «Винстон-Сален» не сдвинется с места. К чертовой матери такие плавания.
… Бог знает сколько еще просидели бы американцы на Новой Земле, сколько еще ждали бы этих грузов в порту, не найди экипаж «Каталины» «Винстон-Салена». Летчики доложили обстановку. К Новой Земле отправились наши моряки. Они и привели американский транспорт в Архангельск.
