Ирина Радунская - Четыре жизни академика Берга
И откуда такое стремление записывать чужие мысли? Вот объяснение самого гардемарина: «Удивление перед великими людьми в большей или меньшей степени вызывает естественное желание подражать им». Вот оно что! Жажда впитать самое лучшее, самое достойное, уважение к чужому опыту.
И действительно, какое счастье для молодого человека найти верный объект подражания! Ведь с подражания начинается всякое умение. Только одни подражают хорошему, другие — плохому.
Впрочем, тут юный Берг со мной не согласен. Судя по одной из его записей, он иного мнения: «Человек должен иметь мужество быть самим собой, а не тенью другого». Эти две мысли противоречат друг другу, но так ли просто выбрать между ними? А может, они дополняют друг друга? Наверно, юный гардемарин немало думал над этим. Разве можно не согласиться с тем, что человек должен иметь мужество быть самим собой, действовать своими силами, думать по-своему, выражать свои собственные чувства, мнения и убеждения?
«Тот, кто не смеет составить своего мнения, — трус, кто не хочет — лентяй, кто не может — глупец», — пишет Берг. Но ведь человека можно воспитать, воспитать словом и примером, не правда ли? И всегда начальной, побудительной силой в формировании личности будет подражание. Разве у человечества есть более насущная и жизненно необходимая задача, чем овладение умением управлять созреванием личности ребенка, умением лепить ее?
Увлечения юности формируют человека. Его эволюция имеет только одну дорогу — от мечты к ее осуществлению. Ребенок стремится сделаться тем, чем восхищался с детства, воплотиться в тот образ, который он лелеял в душе, который его и вдохновлял, и увлекал, и даже немного пугал — неужели можно сделаться таким же храбрым, как герой в детстве прочитанной книги, таким же умным и добрым? Неужели им можно стать?! Осуществление мечты — это еще один полноценный человек, еще один пример для подражания, еще один герой. И разве мечта нашего героя стать моряком не красноречивое тому доказательство? Скажите ему одно слово: «Эссен», и он тотчас сдаст свои позиции.
КУМИР МОЛОДЕЖИ
То время, которое Берг провел в Морском корпусе, было несчастливым для русского флота. Попав после окончания корпуса в действующий флот, в заваруху новой войны, Берг особенно ясно понял, почему так предостерегали его от выбора морской профессии мать, дед и многие знакомые. (Лишь сестры мечтали видеть брата моряком.) Дело было не только в ненадежности российского флота. Перед страной, ослабленной внутренними волнениямии неожиданным поражением в русско-японской войне возникла ещё одна проблема — фактическое отсутствие флота и необходимость его восстановления. Тогда не умели ни строить хороших кораблей, ни управлять ими. Во флоте царили безразличие, пассивность, неверие в собственные силы.
Мало кто думал о возрождении русского флота. Исключение составлял человек, который и стал кумиром Берга и его сверстников.
Это был адмирал Эссен, командующий Балтийским флотом. После глубокого упадка под влиянием Эссена на флоте подул свежий ветер. В России начали строить новые корабли. Было построено несколько очень удачных эскадренных миноносцев — не очень больших, но маневренных. Это явилось знаменательным событием. Ведь прежние корабли — и те, что погибли во время Цусимского боя и при сдаче Порт-Артура, — были в большинстве построены за границей. Наконец-то боевые корабли снова начала строить Россия!
Слава Эссена быстро распространилась на флоте. Вокруг него сплотилась офицерская молодежь, уцелевшая от Цусимы, связанная с лучшими традициями, она-то и поддерживала его и была его опорой в трудном деле возрождения флота.
Балтийская эскадра стала образцом для всего флота и центром притяжения. Эссен любил молодежь и приглашал учащихся Морского корпуса проводить отпуск на кораблях Балтийского флота. Так во время летних морских учений на эссеновский миноносец попал и Берг. Аксель подружился с сыном Эссена. Тот, естественно, тоже мечтал стать моряком. Они оба были влюблены в свою профессию. Их невозможно было оторвать от новейших аппаратов, приборов, механизмов, действительно первоклассных для того времени. Сын Эссена тоже стал подводником.
Вначале войны он был назначен командиром подводной лодки «Барс» и провел две блестящие операции, но из третьего похода лодка не вернулась — ее настигла нелепая гибель. Приняв «Барс» за немецкую субмарину, ее таранил и потопил один из русских миноносцев.
И после гибели сына Эссен продолжал опекать его друзей и всех молодых людей, тянувшихся к флоту. Все шесть лет учебы в Морском корпусе шли под флагом этого нового веяния. Гардемарины мечтали участвовать в настоящем деле.
После практики на эссеновских кораблях Аксель возвращался в училище с еще большим желанием служить на флоте и с воодушевлением продолжал строить модели, изучать астрономию, физику, математику.
МАЛЬЧИШКА ОСТАЕТСЯ МАЛЬЧИШКОЙ
Но неужели маленький Берг был таким уж буквоедом, таким мрачным затворником и занимался столь однообразным делом, как составление для себя жизненных правил?
Перелистаем несколько страниц, пропустив с сотню, возможно, еще более мудрых мыслей, чем те, с которыми успели ознакомиться, — мелькает: «мечты, мечты, где ваша сладость?!» — с вопросами и восклицаниями. Потом сентиментальное стихотворение «Жена матроса», рисующее картину расставания моряка с возлюбленной и ее ожидание:
Каждый день выходишь ты до солнца
с беспокойной думой на утес,
ночью ждешь у темного оконца —
не вернется ль молодой матрос.
А когда во мраке долгой ночи
ты услышишь бури голоса —
от горючих слез тускнеют очи
и от дум седеют волоса.
Затем схема расстановки сил на футбольном поле. Под одним из кружочков, изображающих игроков, под тем, что справа у ворот, стоит «Берг», и далее по полю красуется: «Команда кадет 4-й роты». Слава богу, мальчишка остается мальчишкой! Берг самозабвенно («уж любить — так всей душой, уж рубить — так уж сплеча») отдавался футболу. Играл и в Морском корпусе и в Морской академии. Любил полный азарта теннис, лыжи, увлекался военными играми. В тетради есть подробная разработка военной кампании между союзными флотилиями Голландии, Дании, Норвегии, Швеции.
Вероятно, не один вечер Берг с товарищами разрабатывал план боевых операций и тут же, в раздумье, покрывал свободные места страниц смешными рисунками: франтоватый коряк с кортиком и трубкой, какой-то странный моряк в головном уборе в виде пришлепнутого блина с завязками под подбородком. Моряк, отдающий честь, – чувствуется, что он зазевался и не заметил начальства, так угодлива его поза; а вот туповатый гардемарин с неестественно выпирающими плечами, наверно тупица и фат, подпись: «Авиатор Парфененко в будущем».
А вот список слушателей и против некоторых лаконичные замечания: «Невский — вышиблен при переходе в 4-ю роту из 5-й роты, Микулин — вышиблен из 5-й роты за оскорбление мундира Морского корпуса». Это уже не шутка.
А это что? «Как варить флотский борщ», «Что делать, чтобы сохранить на корабле мясо свежим». Прямо-таки поваренная книга… «Как отмыть мазутные пятна», «Новейшие способы штопки носков»…
ЛЕТНИЕ ПЛАВАНИЯ
Зажав в руке рецепты приготовления борща и выведения мазутных пятен, мы с Бергом мысленно опускаемся на палубу небольшой парусной шхуны. Ни одного взрослого человека: одна ребятня в матросских костюмах. Рецепты действуют как пароль. Мы идем по палубе «Моряка» — ее ожесточенно драит песком пятнадцатилетний матрос, и его лицо от усердия в капельках пота и брызг, а в чисто умытую палубу солнце глядится, как в зеркало. На капитанском мостике, у штурвала тоже юный гардемарин. Мы проходим в корабельную кухню, здесь все кашевары — ребята: чистят картошку, моют посуду, шинкуют капусту, рубят мясо.
— Это были чудесные плавания, — рассказывает Берг, – и возобновлялись они каждое лето с 1908 по 1914 год. По два-три месяца гардемарины плавали на учебных кораблях или на кораблях действующего флота. Самое первое плавание мы, младшие, проводили на парусной шхуне. Эти плавания приучали нас к морю, к опасностям, прививали морские навыки. Никакой современной техники, конечно, на парусных учебных кораблях не было, но и без того у нас была напряженная и суровая жизнь. К профессии моряка нас готовили так же, как теперь готовят космонавтов — через трудовую, спортивную и моральную тренировку. Все обязанности по уборке и обслуживанию шхуны лежали на нас. По очереди мы дежурили и стояли у штурвала, управляли кораблем, проделывали все операции с парусами, готовили пищу, чинили одежду.
А кроме того, мы занимались. У нас шли занятия по лоции, навигации, мы изучали азбуку Морзе, карту Финского залива. Ходили на шлюпках. А после двух первых учебных лет мы уже плавали на крейсерах и миноносцах действующего флота, выполняя новые обязанности в кочегарке, по навигации, артиллерии, сигнализации.
