Стивен Котлер - Мир завтра. Как технологии изменят жизнь каждого из нас
Кстати сказать, примерно через полгода после прыжка Баумгартнера были впервые запущены двигатели космического корабля SpaceShipTwo, созданного компанией Virgin Galactic. Возможно, читатели помнят, что корабль SpaceShipOne в 2004 году выиграл конкурс Ansari X-Prize, целью которого было доказать, что частная компания способна создать функциональный космический корабль многоразового использования. Однако концепция корабля SpaceShipTwo идет дальше этого, делая доступным космический туризм.
Вот почему прыжок Баумгартнера так важен. Мы, простые люди, выходим в космос. Это дело скорого будущего. Уже через несколько лет туризм на околоземной орбите станет обыденным явлением. Более того, Bigelow Aerospace, еще одна частная космическая компания, разрабатывает надувной космический отель, который должен распахнуть свои двери в 2017 году. Ввиду всех этих планов разработка базовых методов эвакуации с орбиты – включая космический скафандр, выдерживающий свободный полет на сверхзвуковой скорости, – явно имеет смысл.
Но есть и еще одна возможность. Рождение космического туризма в сочетании с успехом Баумгартнера наводит на мысль, что следующей формой экстремального спорта может стать космический скайдайвинг Если кто-то сочтет это безудержным полетом фантазии, вспомните, что еще не так давно серфинг на 100-футовых волнах и покорение Хаф-Доума в одиночку и без страховки тоже казались чем-то немыслимым, однако то и другое недавно было осуществлено. Кроме того, у космического скайдайвинга есть явные плюсы. Только представьте, сколько всего можно успеть сделать за время свободного падения на протяжении 25 миль! Только представьте, какие за это время можно выполнить акробатические трюки! А если прыгать целой группой, то, пока летишь 25 миль, можно успеть исполнить целый спектакль. Как насчет космического балета?
А вспомните, как Шейн Макконки расширил в 2003 году возможности применения лыж, объединив горнолыжный спорт и бейсджампинг (то есть когда горнолыжный спуск заканчивается прыжком с огромной скалы, после чего раскрывается парашют). Баумгартнер приземлился в пустыне, но рано или поздно кто-нибудь наверняка попытается прыгнуть из стратосферы на лыжах и приземлиться на горный склон, изменив порядок этапов в горнолыжном бейсджампинге. Сколько времени пройдет, прежде чем эта идея перестанет казаться сумасбродством? Иными словами, хотя прыжок Баумгартнера на текущий момент кажется пределом возможного, вполне может оказаться так, что это лишь начало чего-то еще более удивительного.
Усовершенствование комара: первое в мире животное, созданное средствами генной инженерии
На протяжении этой книги мы уже не раз затрагивали вещи, которые можно было бы назвать чудесами. В этой главе мы рассмотрим еще два таких «чуда»: исцеление болезней и возникновение жизни – причем в одно и то же время.
Две эти идеи принадлежат к числу наших древнейших мечтаний. На них строятся наши мифы и легенды, они с нами так давно, что вплелись в саму фундаментальную основу нашего бытия. Эти идеи можно назвать геномом наших мечтаний.
Но теперь это не просто мечты. Три с половиной миллиона лет назад из «первобытного супа» на нашей Земле возникла жизнь. И вот мы повторили это чудо – и некоторые другие чудеса тоже. Можете назвать это гордыней, открытием ящика Пандоры – как угодно. Главное – назовите. Дайте имя этому чуду. Пройдет время, и оно станет совершенно обыденным, поэтому, чтобы этот великий момент остался в памяти, его надо как-то отметить. Это нужно сделать, чтобы в будущем мы могли вспомнить, как это все начиналось, и увидеть, как же далеко мы зашли.
1В 77 году Плиний Старший опубликовал свою «Естественную историю», где в тридцати семи томах попытался каталогизировать все существовавшие на то время знания. От Плиния мы узнаем, что артишок принадлежит к числу земных уродств, что втирание мышиного кала в лысину стимулирует рост волос и что на островах у побережья Германии живет племя людей с огромными ушами, покрывающими все тело. Из «Естественной истории» мы также можем узнать о том, что смесь мышьяка, серы, каустической соды и оливкового масла помогает защитить урожай зерна от вредителей. На фоне куда более удивительных сведений из энциклопедии Плиния данная информация может показаться тривиальной, но это первое письменное упоминание о пестицидах, и по причинам, которые скоро станут ясны, выглядит оно воистину пророческим.
Дело в том, что угроза болезней, переносимых комарами (малярия, лихорадка денге, желтая лихорадка, вирус Западного Нила), нарастает с угрожающей скоростью. Особенно угрожающей эта ситуация воспринимается в Америке, где случаев многих из этих болезней не было уже более пятидесяти лет. Азиатского тигрового москита – переносчика желтой лихорадки, энцефалита и других заболеваний – видели к северу от Чикаго.
В Ки-Уэст, штат Флорида, ученые идентифицировали уникальный штамм вируса, вызывающего лихорадку денге, а это означает, что вирус не был привезен в страну случайным туристом, а пробыл здесь достаточно долго, чтобы в результате мутаций успели возникнуть генетические мутации.
Пытаясь отбиться от этой напасти, ученые пошли радикально новым путем, пытаясь вывести новую породу комаров. Иными словами, они создают первое в мире генетически модифицированное насекомое, чтобы потом выпустить его на волю. К лучшему это или к худшему, но мы переходим черту. Сейчас мы пытаемся создать комара, комбинируя два упоминавшихся выше мифа Плиния: о фантастических существах и пестицидах. Он будет тем и другим одновременно.
2Современная война против болезней, переносимых насекомыми, своими корнями восходит к 1897 году, когда британский ученый Рональд Росс обнаружил, что комары являются переносчиками малярии. Он также предложил уничтожить или хотя бы сократить численность комаров во всем мире, чтобы сдержать распространение этого заболевания. Но осуществимой его идея стала только после того, как попутно с развитием химического оружия были обнаружены вещества, эффективно уничтожающие насекомых.
С тех пор борьба с переносимыми комарами заболеваниями приняла характер химической войны. Ученые разрабатывали лекарства против болезней и инсектициды против насекомых, переносивших эти болезни. Одно время уже казалось, что мы побеждаем. Но, к сожалению, за последние 30 лет правила ведения войны несколько изменились. Мать-природа вмешалась в процесс и произошла эволюция, вследствие которой насекомые, с которыми мы боремся, перестали реагировать на инсектициды, а болезни – на лекарства.
Многие из болезней, о которых идет речь, относятся к числу смертельных. На сегодняшний день лихорадка денге поражает более 50 миллионов человек ежегодно – преимущественно в Африке и Азии, – и умирает от нее 500 тысяч. Малярией заражается около 400 миллионов человек в год, а умирает больше миллиона – и основную массу среди умерших составляют дети. Еще более тревожит то, что резистентность к пестицидам и лекарствам в сочетании с большей доступностью путешествий и глобальным потеплением привела к тому, что болезни, переносимые комарами, стали все чаще появляться там, где о них уже и думать забыли. В 2003 году был отмечен второй случай появления лихорадки денге на Гавайях и первый случай в юго-восточных штатах, а следующим летом сообщили о четырех тысячах случаев лихорадки Западного Нила и трехстах умерших. Случаи смерти от малярии в США пока еще единичны, но, по словам – пусть и несколько витиеватым – представителя Международного фонда борьбы с малярией, «напасть возвращается, и нам некого в этом винить, кроме самих себя».
Чтобы справиться с напастью, последние 15 лет пытаются выйти за рамки химической войны и обратиться за помощью к генетике. Ученые вознамерились создать трансгенного комара – такую его генетическую модификацию, которая была бы неспособна переносить болезни. Идея заключалась в том, чтобы этот безвредный комар вытеснил все прочие виды подобных насекомых. Над этим проектом сейчас трудится семь научных коллективов в Америке и Европе, и их деятельности придается все большее значение.
Теперь каждый может зайти в какую-нибудь лабораторию молекулярной биологии и увидеть в микроскоп комара, отличающегося от всех когда-либо существовавших в природе. У него есть черта, которой не встретишь больше нигде в природе, – пара ярких, зеленых, флуоресцентных глаз. Эти глаза комар получил в результате успешной генетической модификации. Они наглядно доказывают, что один из самых передовых в научном смысле методов борьбы с болезнями действительно осуществим, а если мы не будем до крайности осмотрительны и осторожны, то нанесем непоправимый ущерб нашим экосистемам или, хуже того, создадим новые, еще более губительные болезни. Но, как бы то ни было, одно можно утверждать наверняка: биоинженерный комар перестал быть мечтой. Он стал явью, и очень многое зависит от того, как мы будем действовать дальше.
