Андрей Кузин - IT-storii. Записки айтишника
Башня «Тайбэй-101» (июнь 2002)
Башня «Тайбэй-101» (сентябрь 2003)
Готовая башня «Тайбэй-101» (февраль 2005)
Сами три выставочных павильона находятся вокруг подножия 101, и, покидая остров, все были в полной уверенности, что уж на Computex 2004 мы отснимем город с новой верхней точки, – не вышло. Нижний торговый молл уже работал, но смотровая площадка открылась только 1 января 2005 года. Открывал, конечно же, президент Тайваня Чэнь Шуйбянь. Еще долго билетов невозможно было достать – их распространяли по предприятиям для передовиков производства, как в советские времена на ресторан «Седьмое небо». Прорваться удалось спустя месяц, в начале февраля, отстояв громадную очередь.
Подобные сооружения ошеломляют и потрясают. Башни – это самые узнаваемые символы городов. «Пирамида» Сан-Франциско, почившие «Башни-близнецы» Нью-Йорка, башни-близнецы Петронас в Малайзии, Эйфелева башня…
По строительной терминологии, они делятся на жилые (офисные) и нежилые (вышки). В мире идет постоянное соревнование между этими двумя классами сооружений. Но один элемент остается неизменным – обязательное наличие смотровой площадки, по-английски их называют «обсерватории[115]» – место паломничества сначала жителей города, потом туристов. Магическое притяжение этих мест – необъяснимо. И, как правило, их приходится посещать дважды – для дневных и ночных впечатлений от любимых городов. А потом водить туда бесконечные экскурсии гостей.
Теперь в Тайбэе две башни: старая – здание Мицукоши в старом центре города (244 м, 51 этаж плюс 7 подземных, начало/окончание строительства – март 1989/декабрь 1993) и новая – Taipei 101 в новом административном центре. Стоят почти на одной дороге, но в противоположных сторонах города. Эти две башни видны отовсюду. Очень удобно. Забредя в любую точку города и заплутав, достаточно оглянуться и по взаимному расположению башен уже понятно, где находишься и куда двигаться дальше.
Высота «Ван-о-ван» – 504 метра! В два раза выше старой. Это даже перебор. Сверху невозможно разглядеть людей (попробуйте сделать это с расстояния в полкилометра), а машины выглядят как букашки. Еще одно следствие – при облачной погоде и дымке башня при своей высоте тонет в облаках и смотровая площадка буквально плавает в молоке. Чувство очень необычное и малоприятное – нет ощущения земли под ногами.
В солнечный день со 101 возможно даже заглянуть за близлежащие горы. Интересный факт – с башни видны многочисленные вертолетные площадки (помечены громадными буквами H, от слова Helicopter[116]), которыми оборудованы все крыши правительственных зданий города – видимо, для быстрой эвакуации в случае чего.
При строительстве использованы последние достижения человеческой мысли – в частности, на смотровую площадку вас доставит самый скоростной лифт мира. Всего 30 секунд – и под ногами полкилометра до поверхности земли. Причем никакого ускорения и торможения абсолютно не ощущается. Казалось бы, это невозможно – сначала всех должно размазать по полу, а потом останки обязаны шмякнуться в потолок – тем не менее, даже уши не закладывает. Оказалось, что лифт оборудован автоматической системой воздушной компрессии-декомпрессии. Этот лифт уже попал в книгу рекордов Гиннеса.
На верхнем этаже здания на всеобщее обозрение выставлен компенсатор – шарик диаметром шесть метров, набранный из громадных литых пластин. Шар подвешен на сверхпрочных синтетических кабелях, а снизу положение его регулируется гидравлическими поршнями. В случае заваливания здания шар автоматически смещается этими поршнями в противоположную сторону. Говорят, система рассчитана на шестибалльное землетрясение и немыслимые шквальные ветра.
Компенсатор Taipei-101
Самое высокое здание на планете
Однажды журнал «Афиша» составил список, чего не хватает Москве. Перечислялись «Диснейленд», «трасса Формулы 1», «велосипедные дорожки», «дешевые китайские рестораны» и еще много чего. Со своей стороны хочу добавить – любому уважающему себя городу необходимо иметь культовую смотровую площадку. И желательно – самую высокую в мире.
Замок Херста
Калифорния, ноябрь 2000
215 миль к югу от Фриско. Гора Сан-Симеон. Ровно посередине между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. Если с соблюдением скоростного режима – четыре часа лету на микроавтобусе, если без – принудительное повторное посещение водительских курсов и выслушивание там полдня нравоучений о том, к чему приводит нарушение скоростного режима, плюс серьезный штраф за каждую превышенную милю. Мы залетели на 30 миль превышения, то есть вместо положенных 65, как и полагается микроавтобусу, неслись на скорости 95, а это что-то около 160 км/ч, что на американских дорогах ну совершенно не ощущается. Нас засекли с вертолета, предъявили замер, и спорить было бесполезно. Юный полицейский полчаса заполнял бумажки да бубнил нотации.
Кто такой Херст, не знает ни один нормальный советский человек, но каждый американец проходит его в школе – медиамагнат и большой чудила. Как и положено бизнесмену и «владыке умов», одному из первооткрывателей науки Public Relations, в детском возрасте сей отрок ни к чему, кроме актрисулек и певичек, склонности не проявлял, хотя был замечен в родственных связях с золотопромышленником и миллиардером Херстом-старшим, будучи его непосредственным единокровным сыном.
Бедный отец-миллиардер вконец умаялся со своим единственным наследником, пытаясь хоть как-то привлечь великовозрастного дитятку к делам семейным, – все было безрезультатно. Как обычно, помогло чудо. Получив за долги местную на ладан дышащую газетенку «Сан-Франциско Кроникл» и не слишком представляя, что делать с нахлынувшим счастьем, Херст-миллиардер-золотопромышленник-cтарший подарил ее сыну, решив, что худшее с газетой уже не случится, а отроку хоть какое-то развлечение.
Велико же было его удивление, когда через год тираж газеты поднялся ровно в два раза, из вечно дотируемого должника издание превратилось в прибыльное предприятие, а повеса-сын действительно нашел себя в издательском бизнесе, с головой погрузившись в дела подаренной газеты. Еще через год Херст-младший владел двумя ежедневными калифорнийскими газетами, а через 10 лет (перед Второй мировой) – 30 общенациональными изданиями. Это было призвание, тот самый «дар божий».
Именно Херст первым открыл на этой планете новое понятие – медиа-магнат.
Он владел умами, лепил гуттаперчевых президентов страны, одной статьей уничтожал политиков, другой – превращал их в вечных вассалов.
«Зачем мне быть президентом? Я их делаю» – его фраза, ставшая крылатой. И он ничуть не преувеличивал. Теперь никому в голову не могло прийти назвать его «Херстом-младшим». Старший был забыт. Повеса и гуляка-сын превзошел отца – своего золотого тельца… но унаследовал и его состояние. После смерти Херста-старшего младший, теперь уже просто «Херст», стал одним из богатейших людей планеты. Он скупал все: египетские древности, работы скульпторов Древней Греции и Рима, живописцев эпохи Возрождения, «голландцев», французских импрессионистов начала века, составляя одну из самых сумбурных и эклектичных коллекций произведений искусства XX века.
Действительно, подобной мешанины мир еще не видал. Вершиной его сумасбродства стало строительство огромного горного замка, ровно посередине между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. Это было блестящим безумством. Трудно представить, во сколько обошлось подобное строительство в столь труднодоступной и удаленной в то время от цивилизации местности, но денег Херст никогда не считал.
Центральная терраса «Замка Херста»
Зоопарк с экзотическими животными, крытый бассейн, фонтаны, теннисные корты, кинотеатр, комплекс жилых строений – и все это на вершине горы. Роскошь внутреннего убранства замка прекрасно иллюстрирует один случай, ставший каноническим. Херст обожал приглашать артистическую богему Лос-Анджелеса, именно в то время становившегося Меккой киноиндустрии, погостить к себе в замок. Получить приглашение к Херсту – это было вершиной карьеры, признанием вхождения в элиту. Почетный кортеж из десятков лимузинов медленно и степенно двигался в сторону замка с последующим расселением звезд и звездочек по многочисленным спальным апартаментам. Однажды один из приглашенных, несколько ошеломленно подойдя к хозяину замка, заметил, что в шкафчике своей ванной комнаты обнаружил картину, очень напоминающую кисть Моне.
– Почему напоминающую? – удивился хозяин. – Это и есть Моне.
– Но что он тогда делает в ванной?
– В замке мало места, – огорченно изрек Херст. – Он вам действительно мешает?
