Валентин Карасев - Коррупция как механизм социальной деградации
Для нашего исследования важным является диспозиция объективного и субъективного в праве. В этом объективно заданном параметре и противоречии бытия правовой реальности содержится весь спектр методологического обеспечения реализации сформулированных целей и задач данного исследования. В анализе параметров естественной или социальной действительности объективным основанием всего многообразия материальных и духовных объектов, процессов и их взаимодействий выступают наличные отношения естественного или социального бытия. Даже в социуме, где культура в широком смысле этого понятия или ее конкретная форма – система производства или религиозная конфессия, – будучи созданными самим человеком, как система отношений выступают первичными, объективными для анализа историка, социолога или правоведа.
В теории права первичными являются не отношения, а нормы. Существует доминирующая в теории права точка зрения, что без норм права не существует и правоотношений. Именно последние выступают как субъективное право, тогда как объективным правом является право как закон.[47] На этом основании некоторые криминологи пытаются представить именно право в качестве источника преступности.[48]
В данном случае налицо ошибка в посылках. К сожалению, это происходит в криминологии – науке, которая тесно смыкается со всем спектром наук о социальной реальности. Подмена понятий заключается в том, что, выступая как объективная, заданная правовая реальность, конкретная юридическая система конкретного общества сама является вторичным, производным от его социальной субстанции, органического строения и общественно значимых функций. В действительности право как система законодательства есть пространство правовых отношений для граждан данного государства. Но именно общество в лице своих членов как совокупность отдельных индивидов обладает реальным суверенитетом, т. е. своеправием, которое облекается посредством формализованных процедур в форму социальных, а не правовых, отношений, тем самым превращая социальную реальность в правовую, а социальные отношения в этой части – в правовые отношения.
Таким образом, источником права как законодательства всегда выступает право как ограниченная часть реального своеправия, т. е. права как отношения, но отношения общественного. Изменение параметров социальной реальности или механизмов проявления законов ее функционирования тем самым становится реальным основанием изменения феноменального в правовых отношениях и формального в праве как законе. Таким образом, очевидна правомерность постулирования того, что право выступает как юридическая форма социальных отношений в своей специфической сфере. И, следовательно, законодательство не в состоянии генерировать формы преступного поведения, оно выступает как механизм потенциального определения части социальных отношений в качестве преступных по формальным признакам, а не по существу. Как историк познает процесс социального развития по его «следам», так и криминолог определяет формы девиантного поведения по признакам, заключенным в социальной деятельности. Закон только формализует этот процесс в познании и актуализирует в качестве юридической практики.
Этот вывод, несомненно важный как для системы познания правовой реальности, так и для юридической практики, подтверждается гносеологически и эпистемологически, в процессе анализа развертывания логического как сущности права в контексте его исторического становления. Именно выводы из данного анализа позволяют с научной достоверностью установить факт взаимозависимости правовой реальности с феноменом преступности и определить потенциальные границы их взаимного влияния.
Возникая как необходимость социального развития, в конкретно-исторических условиях, право формируется как регулятор широкого спектра общественно-производственных отношений в материальной и духовной сферах. Однако по мере развития социальных оснований, его поле деятельности сужается, уступая, с одной стороны, место в системе социальных отношений иным социальным регулятором и, с другой стороны, формируя собственную правовую среду феноменальности как регулятор специфической части общественных отношений – правоотношений.
Данное обстоятельство приводит к необходимости логического вывода о тесной взаимосвязи правовой реальности как социопространства своей феноменальности с ее отдельными внутренними элементами-феноменами, к числу которых относится и такое социальное явление, как преступность.
Своеправие естественной реальности, изначально заложенное в человеке как родовом существе, ограниченное общественными границами, в правовой реальности проявляется в качестве естественного права, тогда как сама граница качественной определенности социального в юридическом – позитивное право – проявляется в различных формах правосознания как уже объективно заданная реальность, право как закон.
Закономерная дуальность, диалектическое единство и борьба этих противоположностей: биологического и общественного – в индивиде, социального и естественного – в конкретно-исторических формах структурных организаций человеческого общества и их ядре – государстве, с силой исторической закономерности формируют все пространство правовой реальности, как в ее положительных феноменах и процессах, так и в отклоняющихся явлениях, к числу которых относится преступность. «Скованное» естественное своеправие индивидуально эволюционирующего индивида стало, с одной стороны, основанием начала эстафеты эволюции коллективных форм человеческой организации, породив всю их конкретно-историческую гамму: род, племя, фратрия, союз племен, государство, общественно-экономическая формация, культура, цивилизация. С другой стороны, прорывающееся через «социальные оковы» индивидуальное, групповое своеправие выступает одним из потенциальных источников и формообразующих факторов (детерминант) всего спектра негативных следствий взаимодействия общественных и естественных потребностей. Одной из таких форм, социально значимых и общественно опасных, выступает и преступность как социальный феномен в полном логическом объеме данного понятия, проявляющийся как системное конкретно-историческое негативное явление в соответствующем конкретно-историческом контексте социального развития.
Изменение как естественной, так и социальной среды напрямую, например, в условиях природной катастрофы или социального конфликта, и опосредованно, через неправовые механизмы реализации своеправных, противоречащих существующим правовым нормам, потребностей, например, спекуляция в условиях социалистического способа хозяйствования или приватизация в ее аморальных по мотивам и преступным по форме социальных действиях, оказывает влияние на изменение состояния, количественных и качественных показателей преступности. И, напротив, трансформация параметров, а иногда и содержания преступности, становятся отправной точкой в изменении всей системы правовой, а затем и социальной действительности. Так бывает в процессах революционного преобразования общества, или бифуркационных переходах, безотносительно к идеологической оценке, которая в данном контексте нас не интересует. Но так бывает и в ходе перманентных социальных изменений, когда о возможностях изменения в криминальной сфере и, наоборот, о ее влиянии на отдельные аспекты социальной жизни или социум в целом можно судить либо по «следам» такого воздействия, либо по свершившемуся юридическому факту.
Процесс социальной трансформации, принимая глобальный характер, влияет на все сферы социальной действительности. В процессе глобализации мировой системы меняются содержание и характер экономических и социальных отношений; качественные перемены касаются характера и форм проявления преступности, в том числе транснациональной; изменяются соотношения должного и сущего в человеческом отношении к миру и себе. Так, этическая составляющая и духовность в целом имеют устойчивую и качественно определенную градацию к понижению. Мораль как страж человекоразмерного уровня права замещается безликой рациональностью технологии позитивного функционирования конкретных правовых систем.
В течение XX в. произошла не только интеграция общечеловеческих ценностей, но и их видоизменение. Право и его базовая составляющая – естественное право – не стали исключением из этого правила: под воздействием общецивилизационного развития они приобрели новые, неизвестные ранее черты и свойства. Познание этих свойств составляет одну из проблем философии права. Поскольку право есть сама жизнь, постольку познание динамики цивилизации есть необходимое условие определения истинной «правовой природы вещей», т. е. определения объективной основы права и перевода ее на язык закона.
