Шри Ауробиндо - Шри Аурбиндо. Откровения древней мудрости. Веды, Упанишады, Бхагавадгита
Плод жертвоприношения действий также меняется в зависимости от характера действия, намерения, с которым оно совершается, и духа, стоящего за намерением. Но все виды жертвоприношения являются частичными, эгоистическими, внутренне противоречивыми, преходящими, несовершенными – даже те, что воздаются высочайшим Силам и Принципам. И результат также является частичным, ограниченным, преходящим, противоречивым по своим последствиям, имеющим ценность лишь для достижения второстепенной или промежуточной цели. Единственное полностью приемлемое жертвоприношение – это наивысшая, безусловная и полная самоотдача. Это такое самопосвящение, которое совершается с безграничной преданностью и знанием, свободно и без остатка, лицом к лицу с Единым, который есть одновременно наше имманентное «Я» и окружающее и наполняющее все Целое, Высшая Реальность за пределами этого или любого другого проявленного мира и, тайным образом, все это вместе взятое, – скрытая повсюду имманентная Трансцендентность. Ибо душе, полностью отдавшей себя Богу, Бог тоже отдает себя без остатка. Только тот, кто возлагает на алтарь Духа всю свою природу, тот обретает Дух. Только тот, кто способен отдать все, наслаждается Божественным, пребывающим во всем сущем. Только наивысшее самоотречение открывает путь к Высочайшему. Только возвышение всего, что представляет собой наше существо, через жертвоприношение его Всевышнему позволяет нам воплотить в себе Высочайшее и даже в этом мире жить в имманентном сознании трансцендентного Духа.
Приложение
Фрагменты Бхагавадгиты в поэтическом переводе
Глава I. Йога отчаяния Арджуны
Дхритараштра промолвил:
Выступив на поле Куру, в бой идя на поле дхармы,
Что, о Санджая, свершили сыновья мои и Панду?
Санджая промолвил:
Царь Дурьодхана, увидев войско Пандавов могучих,
Пред наставником склонился и такое молвил слово:
«Видишь ли, о мой учитель, ратный стан потомков Панду,
Что искусно вывел мудрый ученик твой, сын Друпады?
Здесь и лучники-герои, равные Арджуне с Бхимой:
Ююдхана и Вирата, и Друпада – чудо-воины.
Дхриштакету, Чекитана и могучий раджа Каши,
Пуруджит и Кундибходжа, также Шайбья, бык средь смертных.
Вон могучий Юдхаманью и Уттамауджа грозный,
Сын Субхадры, сыны Драупади – все великие герои.
Знай же, о дваждырожденный, также лучших среди наших —
Всех вождей моих отрядов для тебя я перечислю.
Это ты и Бхишма с Карной, и непобедимый Крипа,
Ашваттхаман и Викарна, и потомок Сомадатты.
Много и других героев, за меня на смерть идущих,
Знатоков вооруженья, сведущих в искусстве битвы.
Несчислимо наше войско, охраняемое Бхишмой,
Их же исчислимо войско, охраняемое Бхимой.
Каждый на своем участке – на одном из поприщ ратных —
Вы да охраните Бхишму всюду на поле сраженья».
И взбодрить его стараясь, доблестный старейший Куру
Поднял горн, и львиным рыком огласилось поле битвы.
Тотчас горны, барабаны, бубны, раковины, трубы
Грянули в ответ все разом, и поднялся рев ужасный.
Тотчас со своей великой колесницы белоконной
Панду сын[132] и Царь Удачи[133] вострубили в чудо-горны:
В Паньчаджанью – Чувств Владыка[134] , в Девадатту – Победитель[135] ,
В Паудру, свой горн могучий, грянул страшный Врикодара[136] .
Царь Юдхиштхира, сын Кунти, грянул в Анантавиджаю,
Накула и Сахадева – в Сугхошу с Манипушпакой.
Кашьи царь, искусный лучник, Шикханди, великий воин,
Дхриштадьюмна и Вирата, Сатьяки непобедимый,
Друпада, сыны Драупади и могучий сын Субхадры —
Все они, о Всемогущий, дружно в горны вострубили.
Этот звук, подобный грому, небо содрогнул и землю,
И сердца облились кровью у потомков Дхритараштры.
И тогда, обозревая строй потомков Дхритараштры,
Что подняли луки, Панду сын под стягом Ханумана
Поднял лук, о Всемогущий, и промолвил Чувств Владыке:
Арджуна промолвил:
«О Безгрешный, между ратей выведи ты колесницу,
Дабы мог я всех увидеть, здесь сошедшихся для битвы,
Всех, с кем предстоит сразиться мне в раздолье этом ратном.
Дай мне разглядеть поближе всех, кто здесь собрался биться
За победу Дхритараштры злонамеренного сына».
Санджая промолвил:
И Владыка Чувств по слову Сна Владыки[137] , о Бхарата,
Лучшую из колесниц направил между двух враждебных ратей —
Против Бхишмы, против Дроны, против всех царей великих —
И сказал: «Узри ж, сын Притхи, всех сюда пришедших Куру».
И увидел пред собою Притхи сын отцов и дедов,
И наставников, и братьев, и друзей, сынов и внуков,
Благодетелей и свекров – в этих двух враждебных ратях.
И увидев, что родные убивать родных собрались,
Кунти сын, сраженный горем, горькое промолвил слово:
Арджуна промолвил:
Всех родных своих, о Кришна, видя жаждущими битвы,
Я лишился сил, дыханье у меня перехватило,
Тело у меня трепещет, волосы поднялись дыбом,
Гандивы[138] не держат руки, и огнем пылает кожа,
Словно подкосились ноги, словно помутился разум,
Лишь несчастия предвижу я, о Победитель Кеши[139] , —
Доброго я не предвижу от убийства своих близких.
Что победа мне, о Кришна, что мне царство, что мне счастье —
Что нам в царстве, о Говинда[140] , что в усладах, что нам в жизни?
Все, ради кого мы ищем царства, и услад, и счастья,
Все они сошлись на битву, жизнь презрев, презрев богатства:
Здесь наставники и деды, здесь отцы с сынами вместе,
Свекры и дядья, и внуки, и зятья, и все родные.
Не убью их – пусть убитым быть мне, о Убийца Мадху[141] ,—
Будь наградой мне три мира, а не то что власть земная.
Что нам радости в убийстве злых потомков Дхритараштры,
Нам грешно, о Жизнедатель[142] , их убить, грозящих смертью.
Не пристало нам убийство злых потомков Дхритараштры:
Родичей убив, найдем ли счастье мы, о Царь Удачи?
Пусть их души, в ослепленьи алчности, греха не видят
В разорении семейства, во вражде друзей преступной,
Нам ли, сведущим, пристало вовлекаться в грех преступный
Разорения семейства, мудрым, нам, о Жизнедатель?
Гибнут следом за семьею рода вечные устои;
Гибель родовых устоев род ввергает в беззаконье.
Беззаконие, о Кришна, развращает женщин рода,
А разврат такой, о Вришнин[143] , порождает варн смешенье.
И тогда весь род приходит в ад и с ним – убийцы рода,
Низвергаются их предки, жертвенных лишась даяний.
Грех же разоренья рода, порождая варн смешенье,
Рушит племени законы, рода вечные устои.
Те же, кто устои рода разорят, о Жизнедатель,
В ад низвергнутся навеки – так нам говорят Писанья.
Горе нам! ведь грех великий совершить мы здесь собрались —
Царских почестей алкая, убивать родных решились!
Лучше мне, сложив оружье, не противясь, быть убитым
Сыновьями Дхритараштры, вооруженными, в сраженье.
Санджая промолвил:
Молвив так, на поле брани сник Арджуна в колеснице,
Выронил свой лук и стрелы и забылся тяжким горем.
Глава V. Йога и отвержение действий
Арджуна промолвил:
Санниясу[144] Ты, о Кришна, превознес, а после – йогу;
Так какой же путь успешней, мне скажи определенно.
Господь Блаженный промолвил:
Саннияса– путь к свободе, точно так же – карма-йога,
Но ценнее карма-йога по сравненью с санниясой.
Знай же, подлинный саньясин чужд желанья-нежеланья:
Нераздвоен, о Могучий[145] , он легко сорвет оковы.
Мудрый разделять не станет санкхью с йогой – лишь ребенок;
Хоть одной из них предавшись, ты вкусишь плоды обеих.
Достигаемое санкхьей обретается и в йоге;
Кто единство санкхьи с йогой видит, подлинно тот видит.
Но саньясы[146] , о могучий, тяжело достичь без йоги;
Мудрый же, предавшись йоге, скоро к Брахману приходит.
Твердый в йоге, чистый духом, обуздавший ум и чувства,
Ставший сутью всех созданий, трудится, трудом не связан.
«Ничего я не свершаю» – мыслит йогин, суть постигший:
Зрит ли, обоняет, слышит, спит иль ходит, ест иль дышит,
Отдает иль принимает, говорит или моргает —
Понимает он: все это – отклик чувств на их предметы.
Кто, привязанность отвергнув, зиждет в Брахмане деянья,
Тот грехом не тронут, словно лотосовый лист – водою.
Телом и умом, и буддхи[147] , или чувствами одними
Йог, привязанность отвергнув, действует для очищенья.
Тот, кто предан всей душою[148] , кто плоды труда отвергнул,
Достигает он покоя неизбывного, благого.
Кто ж не предан всей душою, тот к плодам труда привязан,
И не знает он покоя, скован узами желанья.
Действия умом отвергнув, естеством своим владея,
Дух, что пребывает в теле, может править беспечально —
В граде с девятью вратами пребывая беспечально,
Действий он не совершает, к действиям не побуждает.
Не Господь рождает в мире дело и участье в деле,
И к плодам причастность дела – все это игра Природы.
Вне греха, вне благочестья всюдусущая Безличность,
Но незнаньем скрыто знанье – тем обмануты созданья.
В том же, кто самопознаньем то незнанье истребляет,
Словно солнце, то познанье Дух всевышний озаряет.
Целиком Тому предавшись, в Том лишь цель свою провидя,
В То он входит безвозвратно, смыв пороки в водах знанья.
Просвещенного брамина и слона или корову,
Пса иль парию-псоеда равно принимает мудрый.
Торжествует над Природой тот, чей в равновесьи разум:
Вечно в равновесьи Брахман, значит, в Брахмане он сущий.
Сладостным не усладится, горестным не огорчится,
В мысли стойкий, незаблудший, Брахмана ведун, в нем сущий.
Кто к мирскому не привязан, в Духе тот находит радость,
С Брахманом себя связавший радость вечную вкушает.
Мира бренного услады лишь страданье причиняют,
Скоротечны, о Каунтея[149] , мудрому они не в радость.
Тот, кто выносить способен здесь, до расставанья с телом,
Гнева и желанья натиск, тот лишь – йогин, тот – счастливый.
Кто внутри находит радость и покой, и свет блаженный,
Брахманом стал этот йогин, в Брахмане обрел Нирвану.
Брахмана стяжать Нирвану может лишь мудрец безгрешный,
Что обуздан, нераздвоен и несет добро всем тварям.
Для подвижников безгрешных, что желанья обуздали,
Брахмана близка Нирвана, ведь они себя познали.
Мудрый, внешнее отринув и глаза вперив в межбровье,
И в ноздрях уравновесив праны ток и ток апаны,
Чувства укротив и мысли и взыскуя лишь свободы,
Страсть презрев, и страх, и злобу, вечную найдет свободу.
Кто Меня, всех тварей Друга, знает, всех миров Владыку,
Всех аскез и жертв Награду, в том навеки мир пребудет.
Глава VII. Джняна– и Виджняна-Йога
