Надежда Чеснокова - Христианский Восток и Россия. Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века
Нельзя не упомянуть, что повседневные связи русских и православных иноземцев были более сложными, а порой и драматичными, чем официальные контакты. Архивные документы свидетельствуют об антигреческих настроениях, существовавших на бытовом уровне среди москвичей[135], или злоупотреблениях со стороны греков русской милостыней, о которых писали историки XIX в.[136] Преобразования религиозной жизни патриархом Никоном отозвались расколом в русской церкви и социальными конфликтами. И все же нет сомнений в том, что отношения между Россией и Христианским Востоком отвечали интересам обеих взаимодействующих сторон.
Основным правовым инструментом в развитии контактов между православными центрами Османской империи и Россией стали государевы жалованные грамоты. Они давали возможность иностранцам регулярно посещать Московское царство, получать здесь материальную помощь, осуществлять активные политические связи.
Царские жалованные грамоты греческому духовенству и купцам
Среди обширного круга источников по истории греческо-русских связей поствизантийского периода особое место занимают жалованные грамоты, которые получали приезжавшие в Россию иностранцы. Благодаря этим документам они приобретали официальный статус, могли рассчитывать на царскую аудиенцию, получение материальной помощи. С жалованными грамотами греческое духовенство и купцы возвращались домой, где большая часть актов откладывалась в монастырях Греции, Балканского полуострова, Ближнего Востока и Египта.
Обладание жалованными грамотами играло важнейшую роль для проезда иноземцев в Россию, так как на протяжении XVII в. русское правительство несколько раз предпринимало попытки упорядочить приток просителей милостыни. В начале века в Москву, судя по выявленным и изученным документам, попадали духовные лица либо в сане не ниже епископа, либо посланцы монастырей, объявлявшие, что везут с собой патриаршие грамоты или мощи святых. Остальных просителей, как отметил еще А. Н. Муравьев, отправляли на родину из Путивля с небольшим жалованием[137].
В конце 40-х – начале 60-х гг. XVII столетия Россию посетило большое число представителей православного духовенства и торговых людей из Османской империи. Они привозили с собой священные реликвии, иконы, предметы роскоши для царского обихода, поставляли политическую информацию о положении дел в Высокой Порте. При царском дворе православные иноземцы получали материальную помощь для церковных кафедр, а также для отдельных семей.
К середине XVII в. многие из греческих монастырей уже имели грамоты, дарованные им в предшествующее время. Отсутствие жалованной грамоты вынуждало греческое духовенство заручаться для проезда в Россию рекомендациями влиятельных иерархов. В ноябре 1646 г. путивльские воеводы получили из Посольского приказа наказ пропускать к Москве только тех греков, которые привезут запечатанные грамоты греческих патриархов о «государевом деле»[138]. В том же документе были приведены примеры, когда приезжие греки выдавали письма с просьбами о милостыне за важную политическую информацию конфиденциального характера[139].
Вместе с тем, наличие жалованной грамоты само по себе не всегда гарантировало возможность проезда в русскую столицу. Так, например, в 1658 г. на границу России прибыли с жалованной грамотой представители Введенского монастыря сербского города Крежевца. Но воспользоваться оговоренным в документе правом проезда к царскому двору сербским монахам не удалось. Они получили небольшую милостыню в Путивле и были отправлены домой[140]. Представители греческого духовенства не всегда могли использовать грамоту для проезда в Москву и по другим причинам, к примеру, из-за сложных отношений с османскими властями или в связи с военными действиями. Польско-литовские, молдавские и валашские земли, через которые чаще всего шли монахи и купцы с православного Востока, являлись ареной почти беспрерывных вооруженных конфликтов.
Систематическое изучение царских грамот, сохранившихся на Христианском Востоке, началось еще в XIX в. Некоторым ученым и путешественникам, посетившим знаменитые греческие монастыри, удалось увидеть, скопировать или хотя бы описать их, давая представление о характере документов, практически недоступных широкому кругу исследователей[141]. В последние десятилетия подлинные жалованные грамоты стали предметом новых научных изысканий[142].
Кроме подлинников в распоряжении современных ученых находится значительный по объему пласт отпусков (то есть черновых вариантов) жалованных грамот греческому духовенству и купцам, отложившийся в Российском государственном архиве древних актов (Ф. 52 «Сношения России с Грецией». On. 1). Они имеют исключительное источниковедческое значение. В частности, эти документы позволяют судить о содержании подлинных грамот, которые уходили на православный Восток и до сего дня могли не сохраниться. Отпуски грамот компенсируют малодоступность оригиналов.
В начале XVII в. формуляр жалованных грамот греческим монастырям претерпел изменения по сравнению с предшествующим периодом. В нем стали указывать ограничения по срокам появления греческих старцев в России (в отличие от прежней формулировки о свободном приезде) и число лиц, которое могло сопровождать архимандрита или игумена[143]. К середине столетия формуляр можно считать практически сложившимся. Он включал в себя все элементы, присущие этому типу актов[144]. Грамота содержала полный царский титул, наименование монастыря и имя действующего настоятеля, которому она давалась, определяла, в какие сроки представители данной обители могут приходить за милостыней, количественный состав посольства, фиксировала цель приезда, таможенные и иные льготы для посланцев монастырей, а также гарантировала содействие со стороны русских властей. От имени государя приезжим предписывалось не провозить в Россию чужих людей и товаров[145]. В конце черновика присутствовало ценное для исследования описание подлинника, например: «Государева грамота писана в лист на александрейской меншой бумаге, государево имянование по «Московского» писано золотом. Подпись дьяка Ивана Патрикеева такова: «Божиею милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Великия и Малыя Росии самодержец»[146]. Иногда грамота писалась на «пергаменном листу»[147]. При отсутствии подлинника данная информация становится известной только из чернового варианта документа.
Жалованные грамоты грекам были рукописными, хотя со второй половины XVII в. в приказном делопроизводстве получили распространение печатные грамоты, которые к концу столетия использовались уже весьма широко[148]. Содержание грамоты, как правило, повторяло образцы аналогичных документов, создававшихся ранее и отложившихся в архиве Посольского приказа. Данный принцип делопроизводства прослеживается при изучении придворного церемониала и определении объема царского жалования просителям милостыни. Греческие дела содержат множество выписок с примерами, из которых черпалась необходимая для каждого конкретного случая информация[149].
Об использовании архива Посольского приказа для составления новой грамоты говорят сами документы. В 1658 г. в жалованной грамоте Хиландарского монастыря обнаружилось, что количество лет, через которые старцы имели право приходить за милостыней, подчищено[150]. Тогда «та грамота для справки»[151] была взята в Посольский приказ, где выяснилось, что хиландарцы появились в Москве раньше срока, так как «в отпуску написано: велено приезжати к великому государю бити челом о милостине в 10-й год»[152]. В итоге монастырь получил новую грамоту с правом приезжать в Россию через семь лет[153]. Возможно, проступок хиландарских монахов не имел последствий потому, что они привезли для патриарха Никона икону Богоматери Троеручицы[154], и патриарх мог ходатайствовать за них перед царем.
Замена одной жалованной грамоты на другую происходила в случае воцарения нового государя. В октябре 1654 г. Алексей Михайлович повелел дать инокам афонского Павловского Георгиевского монастыря «царскую жаловалную новую (курсив наш. – Н. Ч.) грамоту против прежней жаловалной грамоты отца нашего, блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Русии самодержца»[155]с разрешением приезжать ко двору в пятый год. В прежней грамоте был указан тот же срок. Грамоту переписывали и в тех случаях, когда посланцы монастырей, имевшие право приезжать в Россию раз в десять лет, просили разрешения приходить за милостыней чаще[156]. В 1657 г. игумен афонской Лавры св. Афанасия Игнатий просил для своей обители позволения приходить за милостыней, подобно другим святогорским монастырям, в каждый четвертый год.
