Андрей Кострюков - Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. Организация церковного управления в эмиграции
Что касается отношений ВЦУ с Всероссийским Патриархом, то они в период пребывания архиереев-беженцев в Константинополе были минимальны. Сам срок пребывания ВЦУ в Константинополе был небольшим – всего 6 месяцев (12 мая 1921 г. состоялось последнее заседание ВЦУ перед переездом в Сербию), причем сам митрополит Антоний переехал в Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. – Югославия) раньше, 16 февраля 1921 года[114]. Несомненно, мешала общению с Москвой и политическая обстановка того времени.
Документов, связанных с отношением Патриарха Тихона к Высшему Церковному Управлению заграницей, известно немного. Прежде всего, здесь следует назвать постановление Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 20 ноября 1920 г. за № 362. Согласно пункту 2 данного документа, «в случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т. п., окажется вне всякого общения с Высшим Церковным Управлением или само Высшее Церковное Управление во главе с Святейшим Патриархом почему-либо прекратит свою деятельность, епархиальный архиерей немедленно входит в сношение с архиереями соседних епархий на предмет организации высшей церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли Временного Высшего Церковного Правительства или митрополичьего округа или еще иначе)».
Согласно данному постановлению, организацию власти для данных епархий должен взять на себя старейший по сану архиерей, который «впредь до организации высшей инстанции церковной власти <…> воспринимает на себя всю полноту власти, предоставленной ему церковными канонами, принимая все меры к устроению местной церковной жизни и, если окажется нужным, к организации епархиального управления, применительно к создавшимся условиям, разрешая все дела, предоставленные канонами архиерейской власти, при содействии существующих органов епархиального управления, <…> в случае же невозможности составить вышеуказанные учреждения – самолично и под своею ответственностью»[115]. Священник Г. Митрофанов отмечает, что это постановление «с самого начала было обращено к уже сформировавшимся в русской церковной жизни органам управления, которые объединяли под своим руководством группы епархий, находящихся на канонической территории Русской Православной Церкви, хотя и не имевших связи с высшей церковной властью»[116]. Данное постановление стало основополагающим документом для Зарубежной Церкви и, по мнению ее представителей, явилось вполне достаточным обоснованием деятельности Высшего Церковного Управления[117].
Существуют и другие документы того периода, также косвенно признающие права Высшего Церковного Управления заграницей. Это указ Патриарха № 424 на имя архиепископа Финляндского Серафима (Лукьянова). Указ был вызван запросом священника Иакова Смирнова о правах архиепископа Евлогия. 8 апреля 1921 г. Священный Синод во главе с Патриархом Московским издал указ № 424 на имя архиепископа Серафима, в котором признавал постановление ВЦУ о назначении архиепископа Евлогия управляющим приходами в Западной Европе. «Ввиду состоявшегося постановления ВЦУ заграницей, считать Православные Русские Церкви в Западной Европе находящимися временно, впредь до восстановления правильных и беспрепятственных сношений означенных церквей с Петроградом, под управлением Преосвященного Волынского Евлогия, имя которого должно возноситься за богослужением»[118]. Святейший Патриарх в этом указе признал назначение, сделанное ВЦУ еще в России. Однако в указе говорится о заграничном ВЦУ, из чего можно сделать вывод, что Патриарх считал ВЦУ заграницей правопреемником ВЦУ на Юге России.
Через два месяца после издания этого указа в письме митрополиту Евлогию от 12 июня 1921 г. Патриарх Тихон подтвердил сделанное ВЦУ назначение. «Ваше назначение временно заведовать Западно-Европ[ейскими] церквами мы подтверждаем и об этом известили и Преосвящ[енного] Митр[ополита] Петроградского, коему с этим “умалением” нужно примириться: все равно он в силу крайнего разорения почти ничего не может сделать для блага заграничных церквей»[119].
Представляется интересным факт, что указ № 362 в течение некоторого времени не был известен за границей. Он был получен только в январе 1922 года[120]. Однако сомнений в том, что заграничное ВЦУ признано Святейшим Патриархом, у архиереев-беженцев не возникало. Доказательством того, что Патриарх считает ВЦУ каноничным, служил для них именно указ от 8 апреля 1921 г.[121], а также косвенные свидетельства, содержащиеся в письмах Всероссийского Патриарха.
Вообще, из писем Патриарха Тихона к архиепископу Евлогию, относящихся к этому периоду, видно, что глава Всероссийской Церкви относился к назначениям и перемещениям, совершаемым за рубежом, с полным доверием, а свои мысли на этот счет облекал в форму советов, а не приказов. В письме от 24 марта 1921 г., говоря о нестроениях в Америке, Патриарх Тихон не приказывает, а, скорее, просит архиепископа Евлогия посетить Соединенные Штаты: «Архиереев свободных много, но я просил бы именно Вас, как более авторитетного и знающего сии дела. Может быть Вам удастся примирить враждующих?» Узнав, что это распоряжение не исполнено, Патриарх в письме от 12 июня пишет: «Получил неутешительные сообщения о положении наших церковных дел в Сев[ерной] Америке (собственно – касательно Преосвящ[енного] Александра Немоловского) и, так как нам сообщили, что Вы заведуете заграничными Зап[адными] Европейскими церквами нашими и живете в Париже, то всю переписку по сему я <…> направил Вам в Париж, прося Вас съездить в Америку и разобрать тамошние дела. И оказывается, Вы не в Париже, а в Берлине, а в Америку будто бы поехал м[итрополит] Платон, который, быть может, и разберется там»[122].
И все же следует отметить, что отсутствие прямых распоряжений относительно образования высшего органа власти для зарубежного духовенства иногда приводило к сомнениям относительно законности Зарубежного ВЦУ. Признавали его не все. Об этом, например, говорил на Архиерейском Соборе 1922 г. Е. Махароблидзе: «С самого возникновения Высшего Церковного Управления <…> даже среди епископов было несколько лиц, которые заявляли, что это Высшее Церковное Управление не Высшее Церковное Управление, а самочинное сборище»[123]. Еще одно свидетельство принадлежит епископу Серафиму (Соболеву), который в 1923 г. писал: «Нельзя сказать, чтобы авторитет Высшей Русской Церковной Власти за границей <…> был непререкаем. Даже среди заграничных русских епископов не у всех одинаково наблюдалось надлежащее к ней отношение»[124].
Однако большинство архиереев все же признало необходимость единого органа управления для Зарубежья. Как отмечает протоиерей Н. Артёмов, «образование зарубежного ВЦУ <…> соответствовало церковному восприятию того времени»[125]. Согласно письму митрополита Антония (Храповицкого) от 30 августа 1926 г., в разное время Высшее Церковное Управление заграницей признавало до 35 зарубежных архиереев. Митрополит Антоний называет следующих иерархов, находившихся за границей в 1921 г.:
1) Адам (Филипповский), епископ Канадский;
2) Александр (Немоловский), архиепископ Северо-Американский и Алеутский;
3) Анастасий (Грибановский), архиепископ Кишиневский и Хотинский;
4) Антоний (Дашкевич), епископ Алеутский и Аляскинский;
5) Антоний (Храповицкий), митрополит Киевский и Галицкий;
6) Аполлинарий (Кошевой), епископ Белгородский;
7) Вениамин (Федченков), епископ Севастопольский;
8) Владимир (Тихоницкий), епископ Белостокский;
9) Гавриил (Чепур), епископ Челябинский и Троицкий;
10) Гермоген (Максимов), епископ Екатеринославский и Новомосковский;
11) Дамиан (Говоров), епископ Царицынский;
12) Даниил (Шерстенников), епископ Охотский;
13) Евлогий (Георгиевский), управляющий русскими православными церквами в Западной Европе;
14) Евфимий (Оффейш), архиепископ Бруклинский;
15) Елевферий (Богоявленский), архиепископ Литовский и Виленский;
16) Илия-Мар (Геваргизов), епископ Супругамский и Урмийский;
17) Иннокентий (Фигуровский), архиепископ Пекинский;
18) Иоанн (Поммер), архиепископ Латвийский и Рижский;
19) Иона (Покровский), епископ Тяньцзинский;
20) Мелетий (Заборовский), епископ Забайкальский и Нерчинский;
21) Мефодий (Герасимов), архиепископ Харбинский и Маньчжурский;
22) Михаил (Богданов), епископ Владивостокский и Приморский;
23) Михаил (Космодамианский), епископ Александровский;
24) Нестор (Анисимов), епископ Камчатский и Петропавловский;
