А. Григоренко - Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность
Молокане-сепаратисты, отрицательно относясь к бюрократическо-иерархической системе общих, которая, по их словам, словно силками опутывала живую человеческую душу, на первый план выдвигали идею «духоборства», т. е. непосредственного общения с духом и действия последнего в людях. Иначе говоря, они попытались построить в противовес забюрократизированной формальной организации общих, основанной на системе господства-подчинения, во главе которой стоит земной мессия со своими ангелами, апостолами и чинами, организацию неформальную, основанную на чисто духовных отношениях. Но, как мы увидим, их затея в будущем полностью провалилась, ибо они тоже пришли в конце концов к возникновению у них «царей духовных», окруженных слугами и прислужниками, к системе поощрений и наказаний для ослушников и вольнодумцев.
Отличительной особенностью нового молоканского толка составляло учение о нисхождении духа на всякого человека, который целиком предаст себя Богу и захочет с Ним соединиться. Нисхождение же духа проявлялось в различных формах: в дрожении и трясении тела, в разнообразных телодвижениях, в кружении и прыганьи, в бешенной пляске, в пении и говорении на «иных» языках и т.д. Местные власти, характеризуя возникновение среди молокан нового толка, назвали их «прыгунами». Сами же представители этого молоканского толка так себя не называли, а именовали себя вначале «сионцами», «сионским братством», «членами Сиона», выводя эти названия не от горы Сион, а от того, что дух их «сияет». Впоследствии они стали называть себя Церковью духов. В русской сектоведческой литературе за ними закрепилось название «прыгунов».
Как и другие толки в молоканстве, прыгуны исповедовали эсхатолого-хилиастические взгляды. Они верили, что именно им надлежит вскоре занять главное положение в грядущем царстве, где они станут привилегированными законодателями этого тысячелетнего царства. Всех других молокан прыгуны называли отступниками от истинной веры и обвиняли их за то, что они не признают «духа». Именуя их «членами Иерусалима» в отличие от «членов Сиона», они рисовали примерно следующую картину ближайшего будущего. Когда явится антихрист, то «члены Сиона» будут отправлены «в место убежище», месторасположение которого им пока не ведомо, а «члены Иерусалима» три с половиной года будут пребывать под властью антихриста и лишь после жестоких мучений в течение всего этого времени они, наконец-то, осознают, насколько они заблуждались относительно прыгунов и божественного источника их вероучения. Лишь после появления «великого монарха» (так прыгуны именовали антихриста), члены Иерусалима придут к истинной вере, т. е. к учению прыгунов и присоединятся к последним, став «членами Сиона». И в этот-то момент наступит «вечное Христово царствие», которое будет царством праведников, т. е. людей, признавших правоту «духодействия». Праведники работать не будут, кормить их будет сам Бог, обитатели этого царства «угнездятся» и «ужирятся»; все станут заниматься лишь игрой на гуслях, органах, да пением. Что касается судьбы неправедников, к которым прыгуны отнесли не только грешников, но вообще всех не признавших «духодействия», то они будут пребывать в «вечном мучении».299 Движение прыгунов возникло где-то в 50-е годы XIX в.
Основателем его был житель села Андреевки Ленкоранского уезда Укол Любавин (Любафеев), хотя настоящее имя его было Осип Петров Юдин. Первоначально он принадлежал к направлению молокан, известных как «общие». Село Андреевка, в которое в 1850 г. прибыл на жительство бывший писец шемахинской палаты уголовного и гражданского суда Юдин, осужденный в 1842 г. за переход из православия в молоканство и прослуживший в солдатах до 1848 г., было одним из центров общих молокан. Здесь Юдин был записан как Укол Любавин (Любафеев) и вскоре стал, как человек грамотный, одной из видных фигур в молоканском движении. Ознакомившись с Апокалипсисом и Книгой пророка Иезекииля Укол Любавин заключил о близости конца мира. Глава, в которой говорится о седьмой печати, привела его к выводу, что страшный суд близок и что седьмая печать уже разверзлась. Убедился он и в том, что все, о чем предсказывал Апокалипсис, уже исполнилось: «был и голод, и мор на человеков и на тварей наслан, был трус по земле, горы рассыпались, воды убегали». Ему стало «очевидным», что перед кончиной необходимо покаяться, и он стал проповедовать покаяние в форме публичного и гласного повествования о своих грехах перед так называемыми искупителями, им же назначаемыми из числа своих приближенных людей, а также требовать жертвоприношений в виде денег или имущества.300
В 1852 г. во время пребывания в Эриванской губернии с ним произошло то, от чего и возникло само название «прыгуны»: во время проповеди с ним случилось особое трясение тела. Сочтя все повторяющиеся случаи такого состояния за «видимый знак нисхождения благодати духа», он стал выдавать себя за пророка. Вскоре такого же знака были «удостоены» и некоторые его последователи. Они стали устраивать собрания, во время которых и стал практиковаться обряд прыганья, скакания, танцевания, сопровождавшийся говорением на иных языках, пением, рыданиями и всевозможными восклицаниями, что объяснялось воздействием Святого Духа. Вскоре он присвоил себе и звание Иисуса. В 1855 г. Укол Любавин (Юдин) был арестован властями и решением суда был приговорен к восьми годам службы в арестантских ротах инженерного ведомства, а также его дважды прогнали сквозь строй в 500 человек с плетьми.
Вместо Укола Любавина во главе прыгунов стал его ученик и последователь Максим Гаврилович Рудометкин. По существу он продолжал ту же линию, что и его предшественник Любавин. Также его ученики и последователи, как и он сам, на коллективных собраниях, испытывая воздействие Святого Духа, прыгали, вертелись и скакали, говорили на иных языках. Также Максим Рудометкин произносил длинные проповеди о близкой кончине мира и о покаянии. Во врем этих проповедей он красноречиво объяснял своим слушателям, что теперь наступило время пришествия Христа Спасителя, а вместе с этим и время наступления тысячелетнего царства.
Эсхатология, хилиазм, с одной стороны, и социальный протест низов, с другой, в мировоззрении молокан сливались воедино. Об этом свидетельствуют, в частности, послания Максима Рудометкина, которые он посылал из тюрьмы к своим последователям, например, пророчествовал: «Помни всяк начало страшного суда Божия, который вскоре внезапу падет на русского царя, якоже и тогда нечаянно пал на египетского царя Фараона… Вот почему я смело указываю вам здесь ныне тот злейший фараонов пример – прямо на русского кровьями пьяного царя».301 Рудометкин пророчествовал «гибель» царю, «его проклятому потомству», которое «совокупно все погорит в небесном огне и сойдет все вместе прямо в горящее озеро, вкупе с дьяволом и в вечную муку».302
Рудометкин предостерегал всех людей, верующих и неверующих, что «пробил одиннадцатый час небесного времени», что пришли на землю уже пророки (и сам Рудометкин среди них), пред которыми «потрясется вся земля, а кольми паче зломрачная антихристова военная гордая партия, или прямее сказать, богомерзская бесчисленная его армия и равно тому же им подобные все богачи, городские жители, купцы и дворяне и также следующие за ними все богоотступные ошуйные простяки миряне».303 В этих условиях, естественно, многие молокане участвовали в крестьянских бунтах и восстаниях. Так, в начале 40-х годов XIX в. молоканские лидеры Попов и Анферов были видными участниками крестьянского движения в Тамбовской губернии.
В противовес мрачному настоящему своим последователям Рудометкин рисовал конкретные и красочные картины грядущего царства. В своих сочинениях он нарисовал живописную картину царства Христова, расположенного на квадрате земли, за пределами которого остались «Гоги и Магоги» — «лжехристиане», «неверующие», все те, кто не шел за ним. В центре квадрата находился город. В центре города окруженный 12 дворцами и четырьмя башнями (каждое здание в три этажа высотой) возвышается семиэтажный дворец, построенный из драгоценных камней, увенчанный из чистого золота крышей, над которой постоянно горит огонь. Улицы города вымощены белым мрамором. Во дворце проживает «царь духов и вождь сионского народа» — сам Рудометкин. В трехэтажных дворцах, объединенных общей крышей, помещались 12 «царей-иереев» — священнослужителей и 12 «князей – царедворцев». Все остальные духовноподданные Рудометкина должны были проживать в домах «из древ фруктового леса и камней тесаного мрамора». Народ Рудометкина должен был жить среди злата и драгоценностей; там будут стада «всякого скота, коему не будет счету и числа»; почва в обетованной земле будет неслыханно плодородной. А работать в этом государстве будут, по Рудометкину, не его подданные, которые будут только веселиться, а их слуги – магометане, которых Рудометкин решил спасти от гнева Божьего для этой цели. Он писал: «Они то самые (т. е. магометане — авт.) будут слуги и кормители наши навсегда, также жены их будут служанки и кормилицы детей наших, всюду с поклонами им до земли».304
