Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации
§ 249. Религия прибалтийских народов
Латыши, литовцы и древние пруссы — три группы народов, населявших Прибалтику, причем численность последних значительно сократилась в результате длительной борьбы за свою веру с тевтонскими рыцарями. В конце концов, пруссы были завоеваны и ассимилированы германскими колонистами. Латыши и литовцы были тоже покорены германцами и, по крайней мере, номинально обращены в христианскую веру в XIV в.;[61] однако им удалось сберечь свои религиозные традиции. Только с XVI в. лютеранские миссионеры приступили к длительной кампании борьбы с балтийским язычеством. Однако древнее наследие частично сохранилось в этнографии и фольклоре балтийских народов — как бесценный источник сведений об их исконной религии.[62] Особенно важны в этом смысле дайны (короткие песни из четырех строф),[63] обряды, сопровождавшие полевые работы, свадьбы, уход из жизни, и народные сказания. Их сохранению способствовала география расселения балтов (по той же причине сохранились народные поверья и обычаи в Пиренеях, в Альпах, на Карпатах и Балканах), что ни в коей мере не исключает влияний со стороны соседей — германцев, эстонцев, славян и — последние четыре столетия — воздействия христианства.
Несмотря на некоторые различия, наблюдавшиеся в пантеонах богов, мировоззрении и религиозной практике трех упомянутых народов, мы описываем их в одном разделе для облегчения восприятия материала. Начнем с того важного обстоятельства, что в языках балтов сохранилось древнее индоевропейское название небесного бога, deiuos: латышское диевс, литовское диевас, старо-прусское деивас. После христианизации тот же самый теоним был заимствован для обозначения библейского Бога. В латышском религиозном фольклоре Диевс, отец святого семейства, живет в своем поместье на Небесной горе. Однако он спускается на Землю и работает наравне с крестьянами, участвует в праздниках, приуроченных к началу полевых работ. Диевс — учредитель мирового порядка; именно он определяет судьбы людей и наблюдает за их нравственной жизнью.[64] Однако Диевс не является ни верховным богом, ни самым главным божеством.
Бог-громовник, литовский Перкунас или латышский Перконс,[65] также обитает на небе, но часто спускается на Землю и борется с дьяволом и бесами (такие детали подтверждают христианское влияние). Этот грозный воитель и огненный Бог повелевает дождями и, следовательно, управляет плодородием полей и пашен. Перкунас/Перконс играет значимую роль в жизни крестьян, и те приносят ему жертвы во время засух и эпидемий. Согласно письменным свидетельствам XVI в., во время грозы люди подносят ему кусок мяса и обращаются к нему с такой молитвой: "О Боже Перкунас! Не ударь в меня, молю тебя, Боже! Прими, о Боже, это мясо!" Подобные обряды совершали во время грозы и первобытные люди (см. наш "Трактат по истории религий", § 14).
Одно из центральных мест в пантеоне балтов занимает Богиня Солнца, Сауле (многие указывали на ее сходство с ведической богиней Сурьей). Она имеет одновременно образ матери и молодой девушки; у нее тоже есть поместье на Небесной горе, рядом с Диевсом. Иногда оба божества вступают в борьбу между собой, и поединок продолжается три дня. Сауле посылает плодородие пашням, помогает страждущим, карает грешников. Самый главный праздник в ее честь отмечается в день летнего солнцестояния.[66] В религиозном фольклоре латышей ей отдана роль супруги воинственного бога Луны, Менесса.[67] Все вышеупомянутые боги обязательно имеют коней: на колесницах они путешествуют по небесным горам и спускаются на Землю.
Большинство хтонических божеств — женщины. Мать-Земля называется Жемен мате у латышей и Жемина у литовцев, у этих последних есть и "Хозяин Земли", Жемепатис. Число «Матерей» достаточно велико. Например, Мать лесов (Межа мате у латышей, Медеине у литовцев) имеет разные эманации: она проявляется как Мать садов, Мать полей, Мать ягод, цветов, грибов и т. д.). В мифологии балтов есть и другие подобные ряды божеств: водной стихии (Мать воды, Мать волны и т. д.), метеорологических явлений (Мать дождя, Мать ветров и т. д.), жизнедеятельности людей (Мать сна и т. п.). Как отмечал Узенер,[68] распространенность этих мифологических существ напоминает подобное явление в религии римлян (см. § 163). Главная богиня латышей, Лайма (от корня лайме, "благополучие, удача"), — это преимущественно богиня судьбы; именно от нее зависит будущая жизнь новорожденного. Лайма устраивает браки, влияет на плодородие земли, здоровье и тучность скота. Несмотря на синкретическое сходство с Девой Марией, Лайма — архаический божественный персонаж, возникший на самой ранней стадии латышского язычества.[69]
До введения христианства народные культовые мероприятия всегда происходили в лесу. Определенные деревья, ручьи или поляны имели сакральный статус: считалось, что их населяли боги и, следовательно, к ним было запрещено приближаться. Люди совершали жертвоприношения на открытом воздухе — в рощах и других священных местах. Построенный из дерева дом тоже считался священным пространством, как и "красный угол" в избе. Что касается собственно культовых помещений у балтов, тут мы не располагаем полноценными сведениями. Раскопки обнаруживают следы деревянных святилищ в форме круга диаметром около пяти метров со статуей божества в центре.
У нас также нет окончательной уверенности в том, существовало ли у бал-тов духовенство. В источниках, которыми мы располагаем, упоминаются «колдуны», прорицатели и экстатики, весьма уважаемые в общине. Договор, навязанный в 1249 г. рыцарями Тевтонского Ордена древним пруссам, первое письменное свидетельство о религии балтов, запрещал побежденным сжигать убитых или хоронить их вместе с лошадьми и слугами, класть в могилы оружие, облачение и другие ценные предметы;[70] также запрещалось после сбора урожая приносить жертвы идолу Курке и другим богам, обращаться за советом к бардам-провидцам (тулиссонам или лигашонам), восхвалявшим мертвых на погребальных тризнах и наблюдавшим в состоянии транса, как те верхом на коне взмывают в воздух и уносятся в другой мир.
В этих «бардах-провидцах» можно увидеть представителей категории экстатиков и чародеев, подобных азиатским шаманам; возможно, по окончании погребальных трапез они сопровождали души умерших в царство мертвых. У балтов, как и везде, служители церкви считали, что экстатические обряды и магические церемонии вдохновлялись дьяволом. Однако религиозный транс и экстатический териоморфизм являются обычными элементами религиозного механизма (или механизма "белой магии"): шаман принимает облик животного для того, чтобы победить злых духов. Сходное верование зафиксировано у литовцев в XVII в.: пожилой литовец, обвиненный в ликантропии, признался, что он был оборотнем. Обычно в ночь на св. Люсию, на Пятидесятницу и на св. Иоанна он и его друзья в облике волков доходили до "края моря" (т. е. до Преисподней) и вступали в поединок с дьяволом и его помощниками-колдунами. Волки-оборотни, объяснял старик, превращаются в настоящих волков и спускаются в царство мертвых, чтобы забрать оттуда то, что украли у людей злые демоны, — скот, зерно, другие дары земли. В час смерти душа оборотня восходит на Небо, а душу колдуна забирает дьявол. Оборотни — это "божьи собаки", оправдывался старик, если бы не их активное вмешательство, дьявол опустошил бы землю.[71]
Сходство погребального ритуала и церемонии бракосочетания лишний раз подтверждает архаизм религии балтов. Обрядовое единство похорон и свадьбы наблюдалось еще в начале века в Румынии и на Балканском полуострове. Столь же архаичным является поверье, бытовавшее и в фольклоре Юго-Восточной Европы, о том, что Диевс, Сауле и Лайма, случалось, наряжались в крестьянские одежды и трудились на полях, как простые крестьяне. В заключение выделим характерные черты религии балтов: 1) почитание нескольких семейств богов; 2) доминирующая роль богов солнца и грозы; 3) значение богинь родовспоможения и судьбы (Лайма), а также теллурических божеств и их ипостасей; 4) понятие ритуального поединка — в состоянии транса — между преданными Богу "добрыми волшебниками" и колдунами — слугами дьявола. Несмотря на христианские наслоения, в религиозных обрядах и верованиях балтов преобладают архаические формы, заимствованные ими либо из евразийского субстрата (Лайма, Жемен мате), либо из индоевропейского культурного наследия (Девс, Перкунас, Сауле). Религия балтов, как и религия славян и финно-угорских народов, привлекает к себе интерес особенно потому, что ее архаическую природу можно выявить с помощью этнографии и фольклора. В самом деле, как отмечает Мария Гимбутас, "дохристианские корни фольклора балтов настолько архаичны, что, несомненно, простираются и в доисторические времена, по крайней мере, в железный век, а некоторые — даже на несколько тысячелетий глубже".[72]
