Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства
Обзор книги Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства
Мирча Элиаде
История веры и религиозных идей. Том 2
От Гаутамы Будды до триумфа христианства
От автора
По непредвиденным обстоятельствам, выход в свет второго тома "Истории веры и религиозных идей" запоздал. Я воспользовался этой задержкой и пополнил библиографию к некоторым главам (так, что она теперь распределена неравномерно), указав работы, вышедшие в 1977 — начале 1978 гг., прежде всего, в помощь читателю, несведущему в таких специальных вопросах, как, например, доисторические религии Китая, кельтов, германцев, фракийцев; алхимия, апокалиптика, гностицизм и т. д.
Стараясь не увеличивать объем книги, я перенес в следующий том разделы по религиям Тибета, Японии, Центральной и Северной Азии. Третий том пришлось разбить на две части, примерно по 350 страниц каждая. Первая часть — от распространения ислама и апогея тантризма до Иоахима Флорского и милленаристских движений ХII-ХIII вв.; вторая — начиная с открытия мезоамериканских религий до современных атеистических философий.
Я выражаю благодарность моим друзьям и сотрудникам, профессорам Полю Рикеру и Андре Лакоку, а также месье Жан-Люку Пиду-Пайо, охотно согласившимся внести исправления в отдельные главы второго тома. Как и прежде, труд не получил бы завершения без участия, любви и преданности моей жены.
М.Э.
Чикагский университет. Май 1978
Глава XVI
РЕЛИГИИ ДРЕВНЕГО КИТАЯ
§ 126. Религиозные верования в эпоху неолита
Для изысканий по истории культуры, равно как и по истории религий, Китай представляет собой исключительно благодатное поле. Действительно, самые ранние археологические свидетельства восходят к VI и V тысячелетиям до н. э.; в целом ряде случаев можно наблюдать преемственность разных доисторических культур и даже точно определить их вклад в формирование классической китайской цивилизации. С другой стороны, так же, как китайский народ сложился в результате различных этнических сочетаний, так и его культура представляет собой сложный и оригинальный синтез, в котором, однако, возможно выявить многие составляющие.
Первая такая составляющая — неолитическая культура Яншао — по имени деревни, где в 1921 году были обнаружены крашеные глиняные сосуды. Вторая неолитическая культура, характеризуемая черной керамикой, была открыта в 1928 году вблизи Луншаня. Но лишь в пятидесятые годы, благодаря многочисленным раскопкам предшествующих тридцати лет, стало возможным классифицировать фазы и локальные вариации неолитических культур. С помощью радиоуглеродной датировки хронология была в корне пересмотрена. В Баньпо (провинция Шэньси) обнаружили самое древнее поселение, относящееся к культуре Яншао; радиоуглеродным методом его датировали приблизительно 4115 или 4365 гг. Поселение существовало на протяжении 600 лет в V тысячелетии. Но Баньпо представляет собой не первую стадию культуры Яншао. Согласно Бин-ди Хэ,[1] автору последней работы по доисторическому Китаю, земледелие было известно здесь еще в VI тысячелетии, так же как и одомашнивание животных, изготовление керамики и выплавка бронзы.[2] А ведь еще недавно развитие культур неолита и бронзового века в Древнем Китае объясняли проникновением туда агрокультуры и металлургии с Ближнего Востока. Мы не принимаем однозначно ничьей стороны в этом споре. Но нам представляется несомненным, что некоторые технологии были изобретены или радикально усовершенствованы в Китае. Столь же вероятно, что многие культурные элементы проникли в доисторический Китай с Запада — через Сибирь и степи Центральной Азии.[3]
Археологические свидетельства позволяют нам получить сведения о некоторых религиозных верованиях; но было бы некорректно заключить, что эти верования охватывают всю религиозную систему доисторических обществ. Мифологию, теологию, структуру и морфологию ритуалов трудно расшифровать на базе одного только археологического материала. Так, например, источники по религии, ставшие известными благодаря открытию неолитической культуры Яншао, относятся лишь к понятиям и верованиям, связанным с сакральным пространством, плодородием и смертью. В центре поселения Яншао находилось здание общественного назначения, а вокруг него располагались меньшего размера жилища-полуземлянки. Сама ориентация поселения и конструкция жилищ с очажной ямой посередине и дымовым отверстием указывает на космологию, принятую во многих неолитических и традиционных обществах (ср. § 12). Существование веры в посмертную жизнь души иллюстрируется предметами домашней утвари и продуктами питания, положенными в могилу. Детей хоронили поблизости от жилища в больших керамических урнах с просверленной верхушкой, чтобы душа могла выходить и возвращаться.[4] Иными словами, погребальная урна была «домом» умершего, и такое представление широко отразилось в культе почитания предков (эпоха Шан, бронзовый век).
Особенный интерес представляют глиняные сосуды, расписанные красной краской, с погребальной символикой (death pattern).[5] Только там встречаются три иконографических мотива: треугольник, некое подобие шахматной доски и каури.[6] А ведь эти мотивы сопряжены с довольно сложной символикой соития, рождения, регенерации и повторного рождения. Можно предположить, что таким оформлением отмечено упование на продление жизни, на возрождение в загробном мире.
Рисунок с двумя рыбами и двумя антропоморфными фигурами изображает, возможно, сверхъестественное существо или "знатока сакрального", колдуна или жреца.[7] Но эта интерпретация не безусловна. Рыбы имеют разное значение: и сексуальное, и относящееся к календарю (сезон рыбной ловли соответствует определенному моменту годового цикла). Расположение четырех фигур на рисунке может навести на мысль и о космологической символике.
В своем сочинении Бин-ди Хэ (стр. 275 и сл.) сообщает, что в общинах эпохи Яншао соблюдалась матрилинейная система родства. В последующий период культура Луншань знаменует переход к патриархальному обществу с типичным для него доминирующим культом предков. Вслед за другими исследователями Хэ интерпретирует некоторые каменные изваяния и их воспроизведение на расписных сосудах как фаллические символы. Так же, как Карлгрен, который выводит пиктограмму «цзу», что значит «предок», из рисунка фаллоса, Хэ видит в умножении числа фаллических эмблем растущее значение культа предков.[8] Выше мы говорили, что death pattern, несомненно, содержит в себе и сексуальную символику. Но для Карла Хенце различные фаллические предметы и рисунки — прежде всего вариации "дома души"; известные образцы керамики Яншао представляют собой модели маленьких хижин — оставаясь вместе с тем и погребальными урнами — и сравнимы с аналогичными предметами доисторической Европы и с хижиной монголов. Эти "домики души", щедро представленные в археологии доисторического Китая, являются нам как предшественники "таблички предков" исторических эпох.[9]
Короче говоря, в культурах Яншао и Луншань обнаруживаются верования, характеризующие и другие древние цивилизации: взаимозависимость жизни, плодородия, смерти и посмертного существования и, следовательно, восприятие космического цикла, иллюстрированное календарем и актуализованное в ритуалах; значимость предков как источника магико-религиозного могущества; «мистерия» coincidentia oppositorum [совпадения противоположностей], о чем свидетельствует и death pattern, — верование, предвосхищающее в некоторой степени идею целокупности космического бытия, которая станет доминирующей идеей в последующие эпохи. Важно добавить, что большая часть неолитического наследства сохранилась, с неизбежными модификациями, в традициях и религиозной практике сельских культур.
§ 127. Религия бронзового века: Бог Неба и культ предков
С начала династии Шан (прибл. 1751–1028 гг.) в нашем распоряжении гораздо больше информации. В общих чертах Шан знаменует собой переход от предыстории к собственно истории Древнего Китая. Эпоха эта характеризуется развитием производства бронзы, появлением городских центров и городов-столиц, наличием военной аристократии, возникновением царств и началом письменности. Документация, касающаяся религиозной жизни, достаточно обширна. Во-первых, мы располагаем богатой иконографией, примером которой служат великолепные ритуальные бронзовые вазы. С другой стороны, царские гробницы позволяют получить сведения о некоторых религиозных обрядах. Но особенно ценным источником являются многочисленные надписи на гадальных костях: лопатках животных и черепашьих щитках.[10] Наконец, несколько позднейших сочинений: например, "Книга песен",[11] названная Карлгреном "Free Chou texts" [свободные тексты эпохи Чжоу].[12] — содержат много материала древнейших времен. Добавим, однако, что эти источники, сообщающие нам о некоторых аспектах религии шанцев, касаются, в первую очередь, верований и ритуалов царского дома; мифология и теология других слоев населения, как и в эпоху неолита, остается в большей своей части нам незнакома.
