Николай Малиновский - Очерк православного догматического богословия. Часть II
Степень епископа есть учреждение божественное, а не человеческое, установленное при апостолах, а не в позднейшее время появившееся в церкви и по каким-либо человеческим соображениям. Правда, в Писании нет буквально выраженной заповеди об учреждении епископского сана, но имеются указания на апостольское происхождение этого достоинства. Так, когда писатель кн. Деян ап. говорит, что ап. Павел и Варнава, проходя через Антиохию, Иконию и Листру, рукоположше пресвитеры (πρεσβυτέρους) для каждой церкви (Деян 14, 20, 23), то, несомненно, указывает на поставление епископов, а не пресвитеров (хотя первые называются именем пресвитеров при этом случае). Это открывается из того, что пастыри рукополагаются ап. Павлом и Варнавою для каждой церкви, т. е. для церкви каждого города (ср. Тит 1, 5), а для каждой городской церкви тогда ставились епископы, а не пресвитеры. Призванные ап. Павлом из Ефеса и других соседних городов пастыри, названные пресвитерами (πρεσβυτέρους), были епископами или, по крайней мере, — были и епископы и пресвитеры: в речи к ним ап. Павел говорит, что их Дух Св. постави епископы (έθετο επισκόπους) пасти церковь Господа и Бога (Деян 20, 17, 28) [12]. Ап. Петр в первом своем соборном послании, т. е. не к одной, а к нескольким церквам, из которых в каждой должен быть епископ, пишет: пресвитеров (πρεσβυτέρους) ваших умоляю я, сопресвитер (συμπρεσβύτερος — 1 Пет 5, 1). Правильнее думать, что под первым выражением ап. Петр разумеет епископов, а не пре{стр. 229}свитеров, ибо невозможно представить себе, чтобы апостол, получивший «ключи царствия», в наименовании «сопресввтер» уравнивал себя со второю степенью иерархии, а не с первой. Ап. Павел в Послании к филиппийцам посылает приветствие всем святым… в Филиппех со епископы и диаконы (1, 1). Но особенно ясные указания на богоучрежденность епископского служения в церкви и соединенные с этим служением преимущества находятся в пастырских посланиях ап. Павла, т. е. к Тимофею и Титу, стоявшим каждый во главе в своей церкви. К особенным преимуществам священнодействования этих лиц, кроме права и обязанности учительства, общей у епископов и пресвитеров, по указанным посланиям, принадлежит, во-первых, право и дар рукополагать, т. е. низводить благодать священства на других: руки скоро не возлагай ни на когоже, говорит ап. Павел Тимофею, ниже приобщайся чужим грехом (1 Тим 5, 22). To же полномочие дается и Титу: сего ради оставих тя в Крите, да недокончанная исправиши и устроиши по всем градом пресвитеры (1, 5), и далее этим лицам усвояется епископская должность и название (7 ст.). В тех же посланиях даются руководственные указания относительно качеств лиц, достойных быть поставляемыми на служение церкви в степени епископов (1 Тим 3, 1–7; Тит 1, 6–9) и диаконов (1 Тим 3, 8–13). Во вторых, тем же лицам апостол усвояет право суда над пресвитерами, с награждением усердных и обличением нерадивых: прилежащии добре пресвитеры сугубыя чести да сподобляются, паче же труждающиися в слове и учении (1 Тим 5, 17); на пресвитера хулы не приемли, разве при двою или триех свидетелех (1 Тим 5, 19). Такие полномочия суть полномочия, свойственные лишь высшей иерархической степени, — епископству, а отсюда следует, что и самое епископство есть учреждение апостольское.
II. Вторую степень священства составляют пресвитеры (πρεσβύτεροι — старцы). Пресвитеры свои благодатные полномочия имеют через таинственное рукоположение от епископа. Как и епископы, они имеют власть учительства (1 Тим 5, 17; пр. {стр. 230} ап. 58), власть совершать таинства и вообще священнодействия (Иак 5, 14; сн. ап. пр. 31, 47 и 49; соб. Ник. 18 пр.), кроме исключительно принадлежащих епископу (хиротонии и хиротесии, освящения мира и антиминсов), власть вязать и решить и вообще пасти порученное им стадо Божие, но осуществляют эти свои полномочия в зависимости и под наблюдением епископа, подлежат его надзору и суду (Тим 5, 19).
Пресвитерство также имеет апостольское происхождение. Первые пресвитеры были поставлены в Иерусалиме, во главе которых, как бы некоторого синедриона, стоял ап. Иаков, в качестве местного епископа (Деян 11, 30; 15, 2–6, 22–23; 16, 4; 21, 18–25). Во всех местах кн. Деяний, где упоминается о них, они изображаются действующими совместно и согласно с епископом. Они участвовали и на Апостольском соборе. Несомненно, апостолами же или их сотрудниками были поставляемы пресвитеры и в других местах. Ап. Иаков в своем соборном послании к двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, дает такое наставление: болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковныя (τους πρεσβυτέρους της εακλησίας), и молитву сотворят над ним, помазавше его елеем во имя Господне (5, 14). Слова апостола показывают, что пресвитеры были поставляемы и вне Иерусалима, а наименование их пресвитерами церковными дает видеть, что они принадлежали к составу церковной иерархии. Ап. Павел внушает Тимофею, что достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении (1 Тим 5, 17).
III. Третью степень церковной иерархии составляют диаконы (διάκονος — слуга, служитель). В широком смысле это слово употребляется в св. Писании для обозначения вообще всякого служения и в частности — служения слову, евангелию, делу искупления. И так как первыми провозвестниками евангелия были И. Христос, апостолы и их сотрудники, то данное имя применяется к Спасителю (Рим 15, 8; Мф 20, 28), к апостолам (напр. 1 Кор 3, 5; 4 Кор 5, 18; Еф 3, 7 и др.) и их сотрудникам, напр., Тимофею (1 Сол 3, 2; 2 Тим 4, 5). В {стр. 231} тесном смысле и в св. Писании и на языке церкви этим именем обозначаются особого рода служители церкви, принадлежащие к церковной иерархии, обязанные помогать другой иерархической степени в служении слову, в священнодействиях, особенно таинствах, в управлении и вообще в делах церковных.
Богоучрежденность в церкви чина диаконского предполагается в посланиях ап. Павла. Так, в приветствии всем святым, сущим в Филиппех, с епископы и диаконы, апостол, поставляя диаконов рядом с епископами, очевидно, причисляет диаконов к служителям церкви. В послании к Тимофею, перечислив качества диаконов, прямо замечает ο них: служившии (διακονήσαντες) добре степень себе добр снискают, т. е. приготовляют себе высшую степень (1 Тим 3, 13).
§ 164. Особенности р.-католического учения ο таинстве священства
I. Римская церковь, признавая священство, т. е. возведение в священный сан (ordinatio) таинством (ordo), через которое законно избранному на служение церкви даруется благодать новозаветного священства, эту благодать понимает как «власть освящать, приносить в жертву и преподавать тело и кровь Христовы, а также отпускать и удерживать грехи» (Conc. Trid. sess. XXIII, cap. 1 et can. 1). Власть совершения евхаристии есть самое существенное полномочие, даруемое через посвящение и определяющее природу священства; она есть собственно potestas ordinis. Власть же отпускать грехи и совершать другие священнодействия (таинства) относится к этой главной власти, т. е. власти приносить в жертву тело и кровь Христовы и освящать и преподавать их, как нечто производное, вспомогательное. Власть вязать и решить, напр., необходимо предполагается и соединяется с жертвоприносящим служением новозаветных священников, как основном и главнейшем их служении, потому, что они должны делать верных способными к принятию евхаристии, а это они могут делать лишь через разрешение от гре{стр. 232}хов в покаянии. Что же касается соединенной со священством обязанности проповедания слова Божия (учительства) и пастырского попечения ο верующих, то это не относится к существу священства, как таинства. Эти полномочия и обязанности суть «придаточные и последующие» к жертвоприносящему служению, составляют собственно власть юрисдикции (potestas jurisdictionis), относящуюся к таинственному телу Христову, т. е. Его церкви. Они (эти полномочия) очень прилично даются священнику, однако, священник был бы не меньше священником, если бы они были отняты у него, и он не становится более священником оттого, что Господь наш признал удобным даровать их ему. Очевидна узость и односторонность такого понимания существа благодатных полномочий, даруемых в таинстве священства. Оно связано в р.-католической церкви с общим ее юридическим строем.
Дальнейшие особенности римского учения ο священстве касаются видимой стороны таинства, степеней священства и лиц, могущих быть поставляемыми на иерархическое служение церкви.
II. Св. Писание поставляет видимую сторону таинства священства в возложении рук, соединенном с молитвой. Но в р.-католической церкви к рукоположению в разное время (не ранее X в.) присоединены новые обряды, именно: а) обряд «вручения орудий» (traditio или porrectio instrumentorum) рукополагаемым, как знаков их должности: посвящаемым во диакона — вручение евангелия, во пресвитеры — чаши с смешением вина и воды и блюда с возложенной на нем гостией, во епископа — евангелия, перстня в знак духовного обручения с церковью, и жезла или посоха, как знака пастырской власти, и б) обряд помазания рук и главы посвящаемого во епископа миром, употребляемым при конфирмации, а при посвящении во священника — только рук его елеем оглашенных, употребляемом при крещении (смысл этого последнего помазания особенно трудно понять). И эти дополнительные обряды приобрели в Западной церкви такую важность, что р.-католическая церковь доселе не имеет точного определения того, что составляет ви{стр. 233}димый обряд священства, или, как она выражается, материю таинства. Среди ее богословов одни указывают эту материю в возложении рук, другие в помазании, иные во вручении орудий, так что епископ может быть уверен в сообщении благодати священства только после выполнения всех обрядов. Нет в Римской церкви единодушия и относительно формы, т. е. слов, коими сообщается посвящаемому благодать священства. В ней еще в век схоластики утвердился тот взгляд, что форму таинства составляет возглашение в повелительной форме, произносимое при рукоположении: «ассірре Spiritum Sanctum». Πο-видимому, эти слова склонен был признать совершительной формулой таинства и Тридентский собор (Sees. XXIII, can. 4). Ho многие из р.-католических богословов, ввиду того, что повелительная формула есть позднейшее нововведение (не ранее XIII и даже XIV в.), признают совершительными словами таинства молитвы при посвящении (Omnipotens Deus, bonorum omnium largitor и другие), которые однако читаются отдельно от руковозложения, а возложение рук имеет место только при возглашении повелительной формулы. Но при таком взгляде форма таинства отделяется от ее материи и уже нельзя говорить, что видимую сторону таинства составляет возложение рук, соединенное с молитвой.
