Внутренний СССР - Вопросы митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну и иерархии РПЦ
Доктрина искупления взывает к человеческой гордыне: Бог нас так любит, что, несмотря на всю нашу греховность, злодейства, злочестие, позволил нам убить Праведника и тем искупить грехи свои перед Ним. Но это — логика сумасшедших, следование которой способно уничтожить всех, кто её принимает и многих вокруг них.
И атеизм как МАССОВОЕ ЯВЛЕНИЕ возник в библейской цивилизации именно как поверхностная (не ищущая дальше писаний, отождествляемых с Богом), но нравственно, интеллектуально и духовно здравая реакция совестливых людей на извращающую добро и зло логику доктрины искупления, приписываемую “богословами” Богу в их безумном принятии писаний и никейской догматики и игнорировании всего, не совпадающего с ярмом канона.
Атеизм возникает как одна из реакций на такого рода раздвоение ума: для Бога — один, искусственно слепленный образ мышления злодея, циника, для человека — другой, ему антагонистичный. В 1907 г. была поставлена опера “Сказание о невидимом граде Китеже”. В ней в последнем действии есть вопрос: “Кто же в град сей внидет, государь мой?” и на него дается ответ: “Всяк, кто ум нераздвоен имея, паче жизни в граде быть восхочет.” Это была знаменательно предостерегающая опера. Тогда не вняли. Православие в России не смогло покончить с раздвоением ума ни в иерархии Церкви, ни в народе. Итог — 1917 г. В 1994 г. постановка “Сказания о Китеже” возобновлена. Но ответ на вопрос в “Сказании” ближе к Корану, чем к церковному учению и православной практике. Пора бы закончить с раздвоением ума такого рода.
“Мировая же закулиса” с доктрины искупления имела и имеет вполне земной гешефт. Во-первых, Дух Святой во многом уклоняется от христианской паствы и иерархий в после-Никейские времена, вследствие чего им можно морочить головы почти беспрепятственно по большинству вопросов земной жизни, чему свидетельством множество глупостей, выявившихся в катастрофичности истории библейской цивилизации; либо же она одержима бесовщиной и своеволием и игнорирует и отрицает Свято-Духовы рекомендации.
Во-вторых, всё в земном отношении благонамеренное в христианстве, противящееся деятельности “мировой закулисы”, подсознательно кодируется на непротивление злу насилием. Лев Толстой эту кодировку с уровня подсознания вывел на уровень сознания: он её не придумал, ничего не извращал. Это непротивление злу насилием уже было в христианстве и действовало до Льва Толстого в обход контроля на целесообразность сознанием людей уже более полутора тысяч лет. За это осознание не осознаваемого другими Толстого и отлучили от церкви; но можно ли человека, пришедшего к ней самочинно? Непротивление злу насилием и побеждай зло тем, что лучше, — это разные вещи: вторая гораздо сильнее.
В-третьих, все благонамеренное в христианстве, противящееся деятельности “мировой закулисы”, кодируется подсознательно и подталкивается сознательно к самоликвидации в жертвоприношении себя «за други своя». «Приидите… сшествуем Ему, и сраспнемся и умертвимся Его ради…» (1 стихира хвалитных Страстного понедельника, в частности, именно это и делает).
И о том же “Агни Йога”, “Сердце”: «487. Испитие яда или распятие являются непременным условием движения вверх. Как бы производится расчет с низшей материей. Так научаемся летать, оставляя внизу тяжелую обувь.» Хотя Православие иногда и обвиняет Рерихов в масонствовании, но в призыве восхождения на Голгофу они почти неотличимы. Но есть одна сторона, которая обходится молчанием всеми, учащими “самопожертвованию”.
В первом же воздушном бою расстрелять безрезультатно боезапас и погибнуть, совершив таран, — это гораздо проще, чем от вылета к вылету целенаправленно наращивать боевое мастерство и пройти всю войну, нанеся врагу ущерб, многократно превышающий собственные издержки. Хотя пойти на таран требует определенного мужества, — это безусловно; но пройти всю войну — требует того же мужества, а сверх того — НАВЫКОВ.
Бывают ситуации, в которых взойти на Голгофу — единственное средство достичь благой цели и должно уметь с человеческим достоинством принимать и проходить такой путь. Но если найти для себя Голгофу и взойти на неё становится главной целью жизни, а не крайним средством достижения цели, то объективно целью жизни такого человека является самоубийство, самоликвидация, хотя он может и не осознавать этого, поскольку, в отличие от самоубийства в “чистом виде”, в такого рода мистерической голгофской самоликвидации участвует еще множество людей и все красиво обставлено, по крайней мере, в мировосприятии нашедшего свою голгофу.
Что, Бог ошибся, послав его душу в этот мир? Или всё же человек, ища для себя голгофу, уклоняется от некой миссии, возложенной на него Богом? Выполнять миссию — долго и трудно, а на голгофу в порыве страсти — раз и все… «А кто боялся пребывания Господа своего и удерживал душу свою от страсти, то, поистине, рай это — прибежище» (Коран, 79:40/41/). «(…) А если ты последуешь за их страстями после того, как пришло к тебе знание (по контексту — учение Корана), ты, конечно, тогда из нечестивых» (2:140). «А, если бы истина последовала за их страстями, тогда пришли в расстройство небо и земля, и те, кто в них» (23:73).
В никейско-догматической голове библейской цивилизации доктрина искупления и принятие мистерии голгофы за истину — следствие закодированности на самоликвидацию всего противящегося экспансии “мировой закулисы”. Закодированному на страстотерпие ради страстотерпия, закодированному на самопожертвование во имя благих целей не нужны Различение, знания, навыки, понимание, позволяющие ликвидировать необходимость страстотерпия и жертвоприношения себя. Для “мировой закулисы” он не опасен. Но могут ли богословы гарантировать, что нашедшему свою голгофу не предстоит держать ответ перед Богом за неиспользованный на земле, попусту растраченный в найденной личной голгофе потенциал возможностей и за уклонение от предполагавшейся его земной миссии? — «ведь расточители — братья сатан, а сатана своему Господу неблагодарен» (Коран, 17:29).
“Жертва искупает” сидит в сознании идущего на жертву; «своей самоликвидацией ты расчищаешь нам дорогу». — В МОЛЧАНИИ это же “мировая закулиса”. Для жертвующего жертва — кульминация жизни, но для “мировой закулисы” он — один из многих жертвенных баранов в её мистериях “самопожертвования”: исключения не часты.
«И я бы мог, как ШУТ (выделено нами)…» — А.С.Пушкин свой рисунок виселицы с повешенными декабристами. Но это стало возможным потому, что Высшие силы не выпустили его из Михайловского, воротив его с дороги в Петербург. И он не принял участия в мистерии самопожертвования офицеров-масонов, жертвовавших заодно и подчиненными им нижними чинами на Сенатской площади. И России было даровано 10 лет его творчества. «Погиб поэт, НЕВОЛЬНИК чести», — писал М.Ю.Лермонтов, указуя на мистерически самопожертвенную смерть Пушкина: Пушкин позволил ввести себя в мистерию, в которой ему был предоставлен выбор: либо потеря чести, уважения в среде дворянства и зарождавшейся “общественности”, либо смерть; то есть два вида смерти для общества. И он не смог ни выйти из мистерии, пристрелив Дантеса, как распространителя нечестия на Земле, ни подняться над нею каким-то иным путем. Но и Лермонтов, указав на мистерическую гибель Пушкина, сам не удержал себя от вхождения в мистерию самоликвидации с подобным же сценарием и матрицей возможных состояний.
И грандиозные мистерии Крымской, Русско-Японской, Первой мировой войн, в которые входили уже не отдельные личности, а Россия в целом, принимая на себя уготованную ей “мировой закулисой” жертвенно-страдальческую роль в глобальной мистерии. Это все — земной гешефт “мировой закулисы”, снимаемый ею с , выращенной ею из мистерии Голгофы Христа.
И ранее, чем от Христа до ГКЧП на уровне личностном и государственно-народном мистерия, творимая от имени Бога “мировой закулисой”, — средство самоликвидации её противников и ликвидации других противников чужими руками, если они не умеют отмежеваться от мистерического действа или не различают его в общем множестве жизненных событий. А доктрина искупления крестной жертвой Христа — одно из средств вовлечения в мистерию всех верующих бездумно.
В “Битве за Россию” есть раздел: СЦЕНАРИИ СМУТЫ. Взявшись за рассмотрение сценариев, Вы тем самым свидетельствуете о мистерическом характере истории, по крайней мере, в периоды социальных катастроф, проистекающем из отсебятины космополитической «интеллектуальной элиты и мировых банкиров» (стр. 85).
Но на стр. 26 Вы пишете: «Никаких претензий на роль самостоятельного политического лидера у Церкви не было и нет.» Если смотреть на это приведенное Ваше признание с точки зрения “мировой закулисы”, то оно — присяга на лояльность. Церковь подтверждает свою готовность играть НЕ-самостоятельную политическую роль в очередном акте мистерии “ДА СБУДУТСЯ ”, поскольку “закулиса” в настоящее время в пределах Божьего попущения обладает глобальной монополией на устойчивую сценаристскую и постановочную деятельность в отношении мистерий истории. Не потрудившись обзавестись догматами по общественным вопросам, отличными от ветхозаветно-талмудических, из которых проистекала бы гибкая и эффективная концепция восприятия в общество Богодержавия «Да будет воля Твоя и на земле яко на небе…», — Церковь способна только бессмысленно, судорожно дергаться, когда очередной этап концепции Второзакония-Сионских протоколов начинает воплощаться в жизнь вопреки её благонамеренности.
